Аманда Мэдисон - Полная капитуляция Страница 8

На карту было поставлено или будущее Стивена, или ее собственное. И Стивен победил.

— Ни один мужчина не стал бы силой принуждать женщину к повиновению! — с горечью воскликнула Энн, не в силах больше скрывать свой страх и отчаяние. Только теперь она поняла, что Рубен, похоже, и не собирался освобождать ее от брачных обетов. Он дал ей только передышку, только надежду на свободу. Энн же развод нужен позарез, ведь без него она может навсегда потерять сына. У Энн защипало в глазах, и она судорожно вздохнула. — Господи, как же я тебя ненавижу.

— Меня это не волнует. Мне нужно лишь то, что принадлежит мне по праву. А ты — моя жена и принадлежишь мне.

Сейчас он ее поцелует. Энн знала это, почувствовала еще до того, как он наклонился. Ее мозг тут же послал сигнал тревоги, ибо в его объятиях она была беззащитна и до тошноты слаба. Она сделала попытку увернуться, но Рубен опередил ее. Заперев дверь, он прижал ее к кожаной спинке сиденья.

— Тебе от меня не убежать, — тихо шепнул он, проведя ладонью по ее шее. — Хотя, мне кажется, тебе этого не очень-то и хочется. — С этими словами он наклонился и прильнул губами к ее губам.

Тепло его тела застало Энн врасплох, его кожа так сладко пахла. Этот был тонкий аромат, который она не смогла бы определить, сопровождал Рубена с тех пор, как она с ним познакомилась. С самого первого раза, когда он к ней прикоснулся, Энн вдохнула этот аромат с бьющимся сердцем, и с тех пор он всегда ассоциировался в ее памяти с Рубеном.

Веки Энн сами собой смежились, губы раскрылись навстречу его поцелую. Она жаждала его, жаждала его силы и нежности, и воспоминания охватили Энн с новой силой. Боже, как же она любила его! Любила до такой степени, что он заполонил ее сердце, душу и разум и стал для нее средоточием Вселенной.

Его язык скользнул внутрь ее рта, и тело Энн занялось огнем до самых кончиков пальцев. Ее бросало то в жар, то в холод, а его язык все скользил и скользил вдоль ее губ. Энн беспомощно вцепилась в его рубашку и прижалась к нему, не в силах совладать с сжигавшей ее страстью. Он был таким родным, теплым, крепким, таким живым. Сколько месяцев она рыдала по ночам, ей так не хватало тепла его кожи, запаха его тела, его страсти, которую они так и не утолили за наполненный горечью и сладостью короткий год совместной жизни.

Глянцевые листья цитрусовых деревьев, аромат тропической растительности, отдаленный рокот набегающих на берег волн — все это в ее сознании было прочно связано с Рубеном, и тело Энн растворилось в его объятиях, невзирая на доводы рассудка, отказываясь вспоминать что бы то ни было кроме наслаждения, которое он дарил ей. Его рука скользнула от ее шеи к груди, и по коже Энн побежали мурашки. Содрогнувшись, она крепче прижалась к нему, словно стремясь вобрать его в себя целиком.

— Скажи, — хрипло прошептал Рубен, — а с Уиллом ты чувствуешь то же самое? — Энн словно обдало ушатом ледяной воды. Вся сжавшись от ужаса, она лихорадочно уперлась руками в грудь Рубена, пытаясь освободиться — и бежать. Но Рубен лишь рассмеялся глухим довольным смехом. — Нет, дорогая, не убегай, я уже довольно сильно возбудился.

В душу Энн отравленными стрелами вонзились отвращение к себе, раскаяние и боль. Рубен — настоящий дикарь, хоть и прикрывается маской цивилизованного человека. Боль сменилась гневом, и, не помня себя от ярости, Энн влепила Рубену увесистую затрещину. Удар пришелся по скуле, больно отозвавшись в пальцах, и в тишине салона автомобиля прозвучал неестественно громко.

Рубен не шевельнулся, зато Энн прямо-таки приросла к сиденью, зажав рукой рот. Господи, что она натворила?

— Извини, — одними губами прошептала она, широко раскрыв глаза от страха.

На скуле Рубена проступило красное пятно, и ей стало совсем тошно.

— Вот уже второй раз ты поднимаешь на меня руку, причем сейчас тебе удалось меня ударить. — Голое Рубена звучал совершенно бесстрастно, что само по себе было зловещим признаком. — Однако тебе все же не следует вводить это в привычку. — Энн понимала, что надо что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова: слишком много чувств боролось в ее душе. Она и желала его, и ненавидела. Жаждала его прикосновений и одновременно мечтала уязвить как можно больнее. Бред какой-то! Да и вообще, быть с ним рядом — настоящее безумие. — Никогда больше так не делай. Ты поняла, сеньора?

— Никакая я не сеньора, нечего меня так называть.

— Но ты действительно сеньора, раз ты моя жена. И ты имеешь право носить мое имя, делить со мной мое состояние и рассчитывать на мою защиту.

— Я не…

— Тебе некуда деваться. Выйдя за меня замуж, ты полностью изменила свою жизнь.

Рубен почти пригвоздил Энн к месту тяжелым мрачным взглядом. Свет и тени играли на жестком мужском лице, делая его загадочным и еще более грозным.

Машина остановилась, Рубен вышел и, взяв Энн за руку, потянул за собой.

Глава третья МАМОЧКА, КТО ЭТО?

В доме опять надрывался телефон. Энн услышала его еще с дорожки и поспешно взбежала по ступенькам крыльца. Выудив из сумочки ключ, она попыталась вставить его в замочную скважину, но руки так тряслись, что это ей никак не удавалось.

— Тебе помочь? — насмешливо протянул Рубен.

— Нет!

А телефон все звонил, и от его настойчивости у Энн все больше сжималось сердце. Что, если это миссис Бентон? Вдруг со Стивеном что-нибудь случилось? Наконец Энн удалось вставить ключ, и она резко повернула его в замке. Однако как только дверь открылась, телефон замолчал. Рубен, должно быть, услышал ее досадливый возглас, ибо, проскользнув мимо Энн, слегка коснулся пальцем кончика ее носа.

— Ничего, детка, если это что-то важное, он перезвонит.

И как ни в чем не бывало отправился бродить по дому. Энн просто взбесилась: как он посмел ворваться в ее дом без приглашения! Однако протестовать было уже поздно. Ей оставалось последовать за Рубеном из узкого темного коридора в гостиную, а оттуда — в крошечную кухню. Там Рубен огляделся, принюхался и пожал плечами. Еще бы, для него такое помещение было чем-то вроде коробки из-под туфель.

Напряженно выпрямившись, Энн следила, как ее муж критическим взглядом обозревает старенькие крашеные шкафы и истертый бежевый линолеум. От его взгляда ничего не укрылось, даже влажные посудные полотенца, висевшие на шкафу.

— Если ты нуждалась в деньгах, могла бы мне сказать, — заявил наконец Рубен, закончив обозрение.

Обернувшись к Энн, он скрестил руки на груди. Скрещенные руки резче обозначили его мощные бицепсы. Для латиноамериканца Рубен вообще был необычайно высок, а его рельефная мускулатура посрамила бы любого профессионального атлета.