Элла Уорнер - Когда влюблен Страница 8

– О твоей настоящей жизни в Каракасе.

Присцилла пристально следила, не вызовут ли ее слова у Карлоса чувства вины за то, что он скрывал от нее. Но не дождалась. На его лице читалось одно лишь желание… такое жгучее, что она внутренне содрогнулась.

– Понимаю, – манерно растягивая слова, произнес Карлос, – Романтическая идиллия на Ориноко закончилась. В Каракасе меня ждала куча дел, и ты там не получала моего обычного внимания. Можешь быть уверена, сегодня ночью я верну тебе должок, детка. – И принялся расстегивать брюки.

Присцилла была разочарована, более того – оскорблена тем, что ее низвели до положения сексуального объекта. Хотя, может, он всегда к ней так относился. Желая уязвить его так же, как он уязвил ее, Присцилла воскликнула:

– Эй, Карлос, твоим женщинам, должно быть, не хватает остроты, раз тебе понадобилась я, чтобы разнообразить меню!

Удар пришелся в цель. Карлос разозлился, губы поджались, образовав жесткую линию, полыхающий гневом взгляд не сулил ей пощады этой ночью.

– Воображаешь, что ты особенная? – Он разделся и теперь стоял перед ней абсолютно обнаженный – властный и агрессивный, с мстительным ухмылкой глядя на нее сверху вниз. – Впрочем, ты такая и есть… Роскошный эротический десерт… Есть где разгуляться и попировать.

А утром выплюнуть, мысленно докончила Присцилла. Внутри у нее вдруг образовалась пустота. Похоже, в этой игре все карты черные, одни пики и трефы. Ни тебе сердечек, ни бриллиантов. Но даже при таком раскладе нельзя отказываться от надежды на победу. Ни за что нельзя!

– Рискнешь? – небрежно обронила она. – Человеку свойственно привыкать к роскошным эротическим десертам.

Карлос засмеялся. Внезапно лицо его просветлело и приобрело то выражение, которое она так хорошо знала и любила. Сердце Присциллы радостно дрогнуло. А тело ожило, готовое принять его, когда Карлос лег рядом и склонился над ней. Он собрал с ее груди волосы и разложил их веером вокруг головы. Черные глаза горели нетерпением.

– Десерт нужно соответственно оформить, чтобы он был готов к употреблению, – пробормотал он, соблазнительно касаясь ее губ. – Сегодня я собираюсь насладиться им в полной мере.

«Готов к употреблению» – эхом отозвалось в голове Присциллы. А секундой позже Карлос уже завладел ее ртом и они слились в долгом жадном поцелуе, который разбудил ее голод, голод, от которого она страдала в течение двух лет, тоскливых и пустых. Если бы она осталась тогда, может быть, Карлос пренебрег бы традицией, чтобы сохранить ее.

Неразумная, безмерная гордыня… Если бы тогда они поговорили откровенно, насколько сейчас все было бы проще и яснее. А вдруг судьба дает им еще один шанс?

Присцилла с наслаждением зарылась пальцами в его волосы, и ее переполнило сладостное чувство обладания. Этот мужчина должен принадлежать ей. Только ей! Другого такого нет на свете.

Внезапно схватив за запястья, Карлос поднял ее руки и прижал их у нее за головой к постели.

– Это моя ночь, Присцилла! Играть будем по моим правилам.

Он склонился, мимолетно коснулся ее губ, провел языком по шее и припал ртом к жилке, бьющейся у ключицы. Затем чуть помедлил. От его прикосновений сердце Присциллы бешено забилось, дыхание прервалось. Удовлетворенный Карлос двинулся ниже, к упругим холмикам грудей с торчащими вверх сосками. Их он подверг мучительно-сладостной пытке – дразнил языком, сосал, покусывал. Карлос умело растягивал удовольствие, вознося Присциллу на гребень наслаждения, пока у нее не вырвалась полумольба-полутребование:

– Карлос… пожалуйста…

Он отреагировал быстро, так быстро, что Присцилла не успела понять его намерения. Перевернув лицом вниз и раздвинув ей ноги коленями, Карлос обхватил ее одной рукой за живот и передвинул назад так, что бедра ее скользнули по его бедрам. Присцилла почувствовала, как он входит в нее резко и глубоко…

Они никогда не занимались любовью в такой позе. Но еще больше Присцилла была потрясена прямо-таки звериной яростью этого совокупления. И в то же время испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение. Вдруг, не выходя из нее, Карлос скользнул рукой к ее грудям, обхватил и сжал их, играя сосками, затем поцеловал в шею. Он поднял в ее душе такую бурю эмоций, какую невозможно было унять.

Ей было безразлично, что Карлос все контролировал. Нежная и послушная, она подчинялась всем его молчаливым командам до последнего, пока он, обессиленный, не рухнул на постель, по-прежнему сжимая Присциллу в объятиях. И словно не было расставания… Всем существом она наслаждалась чувством единения с ним. Карлос Рикардо… Светлый ангел или темный демон? Какая разница? Это был ее мужчина. И когда он снова начал гладить и ласкать ее тело, Присцилла подумала только, что – Карлос так же, как и она, еще не утолил свой голод.

Но ей Карлос не позволял любить себя, и она постепенно утратила это чувство единения с ним. Осознание того, что происходит на самом деле, холодными щупальцами сжало сердце, убивая надежду, которую Присцилла лелеяла. Карлосу было безразлично, что она чувствует, это только подогревало его.

Он наслаждался, ощущая себя хозяином положения. Ее хозяином…

Вот он, ответ, который она тщетно искала в течение двух последних лет: у них с Карлосом Рикардо де Мелло нет и не могло быть будущего! Здесь ее ничто не удерживало. Придя к такому убеждению, Присцилла нашла в себе силы рывком высвободиться из его объятий и спрыгнуть с кровати.

Вслед ей понеслась ругань. Выбрав ванную комнату как наиболее безопасное место, она вбежала туда и заперла за собой дверь. Присцилла дрожала с головы до пят, в голове царила путаница. Тем не менее одно она знала твердо: никогда, ни при каких обстоятельствах, чтобы Карлос ни сказал и ни сделал, она не позволит ему распоряжаться собой!

Стремительное, паническое бегство Присциллы привело Карлоса в крайнее изумление… и нарушило его планы. Внезапно, без всяких причин полное послушание сменилось откровенным неприятием. Однако звук захлопнувшейся двери ванной был настолько очевидным, что побудил его быстренько припомнить, что же он такого натворил.

Присцилла не выражала протеста или недовольства. Физическую боль он причинить ей не мог. Ее тело отзывалось на ласки, к тому же он контролировал каждое свое движение. Так почему же она вырвалась и убежала?

Разумеется, он помешал ей опутать его своими чарами. Больше он не позволит обращаться с ним как с игрушкой. О чем и предупредил опытную обольстительницу с самого начала. Возможно, Присцилла не верила, что кто-то способен устоять перед ней, и расстроилась, осознав всю тщету своих усилий. В таком случае, он нашел правильный подход к ней: никаких поблажек или она тут же запустит в него свои коготки!