Мишель Селмер - К чему лишние слова? Страница 8

– Ладно. Все обошлось. – Он махнул рукой и, почувствовав, что покрывается гусиной кожей, спросил: – Знаешь, когда начнется настоящее веселье? Когда ты захочешь меня отсюда вытащить.

– Думаешь, ты не сможешь встать самостоятельно?

– Не знаю, если честно. Но если не встану в самом скором времени, то точно посинею и превращусь в ледышку.

Мэгги сама уже начала дрожать.

– Наверное, вода все-таки холоднее, чем я думала. В середине июля вода здесь теплая, как парное молоко.

– Приятно слышать.

– Погоди, я принесу трость. Пит покачал головой.

– Не хочу ее портить. Может, попробуешь рывком поднять меня за руки?

– Ты уверен?

– А что нам еще остается? Идея ползти по песку к берегу меня не воодушевляет. И потом, я не уверен, что смогу ползти.

Мэгги живо вскочила на ноги.

– Давай! На счет «три» толкайся здоровой ногой, а я потяну тебя вверх. Если станешь падать, хватайся за меня – я устою.

Он раздраженно замотал головой.

– Хорошо хоть нас никто не видит. Мэгги протянула руки.

– На счет «три». Готов?

Стоило ему выпрямиться, как Мэгги обхватила его, закрепляя успех. Ее глаза оказались на уровне его шеи – как же он высок, да и весит немало. Одна его рука лежала у нее на плече, другая расположилась на бедре. Поза получилась излишне интимной.

В течение нескольких долгих секунд они стояли неподвижно.

– Послушай, Пит!

Он положил подборок на ее макушку.

–Что?

– Раз ты уже встал, отпусти меня.

Рука на ее бедре напряглась и опустилась на дюйм-другой ниже.

– Надо бы. Но прошло столько времени.

– С чего?

– С тех пор, как я держал женщину вот так.

Не обольщайся! Ты просто подвернулась ему под руку, твердо сказала Мэгги себе. Он и не хочет тебя по-настоящему. И все равно ноги сделались ватными, а голова закружилась.

– Постарайся не думать обо мне так. Я не женщина, а врач. Существо бесполое. У тебя нет причин думать иначе.

– Есть две очень основательные причины думать о тебе, как о женщине, и они обе сейчас прижимаются к моей груди.

О боже!

– Ты прекрасно знаешь, что нам нельзя даже думать о таких вещах. Ты мой пациент. Он тяжело вздохнул.

– Знаю. Но ощущение удивительно приятное. Я даже не представлял, как мне его не хватало.

– Ничего, это пройдет, – заверила его Мэгги. Она тоже долго переживала из-за отсутствия личной жизни. А потом привыкла и стала довольствоваться книгами, фильмами и просто приятельскими отношениями с мужчинами.

И все же Питу на пляже удалось взволновать ее.

Только когда Мэгги проводила его в коттедж и уложила на кушетку, она смогла облегченно вздохнуть.

Пит стянул с рук запачканные кровью перчатки и бросил их на пол.

– Отметь время смерти.

В комнате стоял металлический запах крови, крови пятнадцатилетнего юнца, изрешеченного пулями.

– Умирать в таком возрасте – это ужасно! – ассистировавшая ему Рашель Веверз печально покачала головой. – Но когда ты состоишь в банде, в этом нет ничего удивительного.

Пит перелистал медицинскую карту. Девятый класс школы. Боже! С каждым годом они становятся все моложе.

– Как его приятель? – поинтересовался он у Рашель.

– Тот, что с двумя пулями? Только что отвезли в операционную. Одна пуля в позвоночнике. Если и выживет, то навсегда останется парализованным.

Пит потер переносицу. Порой он жалел, что не стал дерматологом или педиатром, хотя и знал, что не стал бы ничего менять, даже будь у пего выбор. Ведь здесь он спасал жизни. То есть обычно спасал. Только иногда, в случаях типа этого, медицина была бессильна.

Рашель взяла карту у него из рук.

– Когда станет известно о случившемся, его дружки наверняка постараются отомстить. Значит, будут новые трупы. Почему бы тебе не сбегать в кафетерий, купить нам что-нибудь пожевать? А я буду держать оборону до твоего возвращения.

– Фруктовый салат?

– И сыр. Кстати, а может быть, сходим куда-нибудь после работы?

– Я обещал Лиззи поучить ее кататься на водных лыжах.

– В феврале?

– У ее родителей дом во Флориде. Слетаем туда на денек.

– Вы же только что слезли с гор!

– Это было в прошлом месяце, – ответил Пит, направляясь к лифту. Рашель рассмеялась.

– Ты хочешь извести бедную девушку, не доведя до алтаря? То горы, то водные лыжи...

Пит хмыкнул. Рашель прекрасно знала, с каким нетерпением он ждет свадьбы.

Он поднял руку, чтобы нажать кнопку лифта, и вдруг услышал громкий хлопок...

Пит встрепенулся и сел в кровати. Обрывки сна все еще роились в голове, грудь учащенно вздымалась. Сквозь занавески просачивались утренние лучи, и за окном вовсю заливались птицы.

Ом в коттедже, в полной безопасности! Тут с ним ничего не случится.

С тех пор, как он в последний раз видел тот же взятый из реальности сон, прошло несколько недель. Хорошо хоть он сегодня сразу проснулся и не увидел распростертого на полу безжизненного тела Рашель.

Если бы он тогда не отправился в магазин, то был бы рядом с ней и, возможно, смог бы прикрыть ее своим телом...

Пит постарался выбросить мысль из головы. Сколько ни возвращайся к той ситуации, ничего уже нс переделать. Он потерял своего лучшего друга.

Отбросив одеяло, Пит спустил ноги с кровати. Оконные занавески колыхались под порывами свежего прохладного ветра с озера. Нащупав трость, он поднялся. Рука еще побаливала, колено тоже давало о себе знать после вчерашней нагрузки. Но зачем обращать внимание на подобные мелочи?

Натянув на себя футболку и шорты и прибрав постель, Пит вышел в коридор и вскоре обнаружил, что комната Мэгги пуста. Везде валялась разбросанная одежда, прямо на середине комнаты лежали два раскрытых чемодана, набитые вещами. Постель осталась неубранной.

Пит поспешил на кухню. Там Мэгги тоже не оказалось, остались лишь следы ее завтрака. Начатая упаковка низкокалорийного творога и остатки фруктового салата. К. ним прилагались грязная тарелка и ложка, помыть которые она не удосужилась.

Видно, Мэгги уходила в ужасной спешке, но куда она могла так торопиться в восемь часов утра?

Пит огляделся, но так и не понял, куда она могла отправиться. По крайней мере, машина все еще стояла перед домом, значит, она не бросила его тут одного. В последнее время жизнь обрушила на него сплошную череду разочарований – одно за другим. Но вчера обстоятельства как будто поменялись к лучшему. Обжигающее солнце, ветер, теплое женское тело вернули ему забытое ощущение полновесной радостной жизни, всего того, что он считал навсегда исчезнувшим после злопамятного дня, когда он увидел распростертую Рашель на холодном полу больницы.