Сюзанна Форстер - Непорочность Страница 8

Блю уже почти отчаялась, как вдруг наткнулась на длинное шелковое платье кремового цвета, украшенное кружевами. Такие платья носили в шестидесятые.

Торопливо раздеваясь, оставляя при этом на себе куда больше, чем снимала, Мэри Фрэнсис объясняла Блю, откуда у нее это платье. Одну из прихожанок их церкви жених покинул в день свадьбы. В ярости женщина сорвала с себя платье и убежала из церкви, оставив его в проходе на полу. За платьем никто так и не пришел. Мэри Фрэнсис оно страшно понравилось, она почистила его и принесла домой, но случая покрасоваться так и не представилось.

– Я разделась, – объявила, наконец, Мэри Фрэнсис, аккуратно повесив юбку и блузку на спинку стула. Ее черная комбинация, казалось, была сшита из армейского брезента. Многие женщины одевались на работу куда легче. – Помолимся, – выдохнула она.

Через мгновение, уже без комбинации, Мэри Фрэнсис надела платье. С первого взгляда было понятно, что сидит оно великолепно. Блю уверенно поправила вырез так, чтобы стало видно соблазнительную ложбинку между грудей, затем дополнила наряд соломенной шляпой с обвисшими полями и огромной красной розой, которая придала Мэри Фрэнсис вид свеженькой, невероятно привлекательной дебютантки.

Блю увлекалась дизайном, любила работать с тканью. Связи семьи открыли перед ней двери в мир профессионалов, ее последняя официальная должность-помощница хранителя в музее. Это место нашла для нее мать. Блю была не прочь поучиться дизайну серьезно, в колледже, если бы ей помогли материально. Но вместо этого услышала: «Кто этим занимается серьезно, дорогая?» И тому подобные туманные отговорки.

– Ну как? – спросила Мэри Фрэнсис, разглядывая себя в большом зеркале.

В ней нет ни грана приземленной сексуальности, светского лоска и холодной утонченности женщин, работающих на агентство, с облегчением поняла Блю. Она нашла именно то, что требовалось, – притягательность невинности. Мэри Фрэнсис не прибегала к обычным женским уловкам, но в ее темных, обрамленных густыми ресницами глазах было море любопытства и просыпающейся естественной чувственности. «Если она пустит в ход хотя бы толику этой неосознанной энергии, с ней нельзя будет не считаться», – подумала Блю и отступила на пару шагов, чтобы оценить свою работу.

Внезапно услышав за спиной негромкий восхищенный свист, Блю обернулась и увидела перед собой одно из самых сексуальных мужчин в своей жизни. На нем были рваные джинсы и заляпанная краской белая футболка с закатанными рукавами. Выглядел он так, будто только что завершил тяжелую работу. Блю почувствовала, что заинтригована. В ее жизни были мужчины, состоятельные и утонченные, иногда нувориши, иногда богатые наследники, были и те, кого ей приходилось сопровождать за время работы в агентстве. Этот мужчина не походил ни на одного из них. Она почувствовала, что в душе он был таким же авантюристом и бунтовщиком, как она.

– Кто это? – шепотом спросила Блю.

– Его зовут Рик Карузо. Он не в твоем вкусе, – предупредила Мэри Фрэнсис.

Этого было более чем достаточно, чтобы Блю попалась на крючок. Ее предупреждают, потому что он во вкусе Мэри Фрэнсис? Но то, как они поздоровались и как Мэри Фрэнсис пригласила его в комнату, подсказало Блю, что между ними ничего нет, они просто друзья.

– Не в моем вкусе, – с улыбкой пробармотала Блю.

Вынужденная скрываться с тех пор, как залезли к ней в квартиру, она собиралась пожить какое-то время у Мэри Фрэнсис, но если при этом ее соседом вдруг окажется Рик Карузо, похоже, время, проведенное здесь, окажется не таким уж и скучным, как она опасалась.

Глава 3

Дом шестьдесят семь двадцать три по улице Мелроуз оказался крошечным и пыльным, втиснутым между бутиком и булочной на менее престижном конце известной улицы. На свинцовом стекле, вставленном в резную дубовую дверь, красовалась надпись «Антикварный магазин», и, судя по объявлению, прикрепленному к стеклу изнутри, магазин не работал, хотя не было еще и трех часов дня.

Мэри Фрэнсис притормозила у кромки тротуара и наклонилась к окну с пассажирской стороны, чтобы проверить, туда ли она приехала. Кальдерон торговал произведениями искусства, это его магазин. Вполне возможно, что и офис тоже здесь, но полуденное солнце так слепило глаза, что разобрать имя владельца было совершенно не возможно. Она выключила зажигание, и, прежде чем мотор заглох, старенький, дребезжащий «Фольксваген» вздрогнул всем корпусом. Она не так давно купила эту машину у молодой латиноамериканки, скрывавшейся в церкви от какой-то банды. Все говорили, что Мэри Фрэнсис совершает большую ошибку, но ее устраивала цена и понравился цвет. Желтый, как одуванчик.

На потертом сиденье лежал красный кожаный рюкзачок, выдаваемый девушкам из агентства, – ручной работы, из мягчайшей кожи. Дорогой и соблазнительный, он казался совершенно инородным в этой старой развалюхе. Мэри Фрэнсис боялась, что точно так же он будет выглядеть в ее руках. Даже в самых смелых мечтах она не способна была представить себя женщиной, облаченной в одежду из красной кожи, хотя вполне могла представить себя, например, в мужском пальто, с золотым браслетом от Тиффани на лодыжке… Впрочем, вот, пожалуй, и все.

Рюкзачок принадлежал Брайане. В нем находились пейджер, сотовый телефон и мини-компьютер – комплект, обычно выдаваемый девушке из сопровождения для связи с агентством. Блю подробно рассказала ей и об остальном содержимом, без которого, по ее словам, не обходилась ни одна девушка по вызову. С неизбежными секс-игрушками соседствовала аптечка первой помощи: нитроглицерин – для сердечников, впавших в депрессию – прозак – пилюли с возбуждающим средством, передозировка которых могла привести к летальному исходу. К сожалению, Мэри Фрэнсис ничего не знала о китайских травах, поскольку их изучение не входило в курс подготовки медсестер.

Зеркало заднего вида громко заскрипело, когда она поворачивала его, чтобы посмотреть, как выглядит в огромной шляпе. Просто удивительно, что могут сделать шляпа из золотистой соломки, красная бархатная роза и тщательно уложенные темные волосы! Ее широко распахнутые глаза блестели, как у испуганного ребенка. Мэри Фрэнсис ни за что бы не призналась в этом, но ей очень понравился образ, который та создала, – женщины, сошедшей с портрета Сарджента.

Мэри Фрэнсис всегда предпочитала мрачные цвета. Грязно-серое и коричневое монастырское одеяние никогда не угнетало ее в отличие от других новичков, возможно, потому, что, вступая в орден, она почти не сомневалась в своем призвании. Конечно, были мгновения слабости, особенно когда Брайана попыталась страстно убедить ее «не жертвовать своей жизнью». Или когда тетя Селеста, сестра их матери, чье имя, собственно, и позаимствовала Брайана, однажды отвела Мэри Фрэнсис в сторону, чтобы, выразить обеспокоенность ее выбором.