Марша Ловелл - Союз сердец Страница 8

Прежде всего их отношения представляли собой единение душ, а не единение плоти. Возможно, со временем и при других обстоятельствах и физическая сторона их связи наладилась бы. Тогда она отмела в сторону свои огорчения по поводу того, что первый опыт телесной связи оказался таким коротким и болезненным. Будут и другие ночи, сказала она себе. В следующий раз все будет иначе.

Но не было ни других ночей, ни следующего раза…

Внезапно опомнившись, Иви с изумлением обнаружила, что стоит посреди, спальни и комкает уже совершенно изуродованную шляпку. Да что с ней происходит? Она словно готовый взорваться вулкан. Никогда такого с ней не было. То она при всех закатила пощечину Георгосу, теперь отыгралась на шляпке. Пришлось крепко прикусить нижнюю губу — ее распирало страстное желание заорать во все горло.

Вкус собственной крови заставил ее опомниться.

Приступ бешенства сменился жгучим стыдом. Что бы подумал о ней Леонидас? Надо немедленно успокоиться, сейчас же, сию же секунду. Она замужняя женщина, будущая мать, а не вздорный, непослушный ребенок.

В памяти всплыли слова Георгоса насчет детских выходок — они-то и разъярили ее своей точностью. Она ему еще покажет! С этого момента она станет спокойной и зрелой женщиной, образчиком самообладания. И никаких вспышек гнева, никаких девичьих красок на щеках! И никакого дурацкого заикания!

Несколько минут спустя по лестнице спускалась совсем другая Иви — собранная, спокойная, лицо ухоженное, густые темные волны роскошных волос прихвачены гребнями. Она спускалась, ступенька за ступенькой, сосредоточившись на своем новом состоянии, пока нога ее не ступила на персидский ковер холла и проблема появления в гостиной не стала неотвратимо близкой. Тут ее самообладание дало заметную трещину.

Что все думают о том ужасном представлении, которое она устроила? Наверняка оно вызвало недоумение и мысли о том, что же бедный Леонидас нашел в этой истеричной глупышке? Скорее всего, жалеют Георгоса, заимевшего нежеланную жену и чужого ребенка. Иви даже застонала от своих мучительных предположений. Ну почему Георгос не позволил ей остаться наверху? Мог бы сказать, что у нее разболелась голова. Эмилия принесла бы ей поднос с едой. Господи, почему ей не дано походить на Риту, которая умеет владеть собой в любой ситуации, не волнуясь, что подумают другие, в том числе ее босс.

Иви готова была силой передвигать ноги через холл к гостиной. Когда она осторожно — слава тебе, господи! — вошла в открытую дверь, на нее никто не обратил внимания.

Сидя на шелковой парчовой кушетке, Рита прихлебывала шерри и болтала с Алис. Георгос и Янис с бокалами виски стояли у камина, Эмилия хлопотала у буфета.

Она нервно кашлянула, и все посмотрели на нее, перестав делать то, что делали. Она застыла под любопытными взглядами, не в силах сделать ни шагу. Установилось неловкое молчание, и она уже решила покинуть поле боя, когда Георгос подошел к ней, удерживая ее взглядом и не давая двинуться с места.

— Тебе уже получше? — осведомился он в своей обычной хладнокровной манере.

Иви с радостью отметила, что красный отпечаток на его щеке исчез.

— Я в полном порядке, спасибо. — Получилось несколько зажато, но, слава богу, без всякого заикания. Она облегченно вздохнула. Может, удастся пережить и следующие несколько минут.

— Вот и хорошо. Тогда пойдем, я налью тебе выпить. — Взяв за руку, он повел ее по гостиной.

Вел он ее странно нежно, ничто не напоминало ту жесткую хватку, что была там, наверху. И все же ее сердце отчаянно забилось. Нервы, решила Иви. Она не хотела допустить, что это обычный страх. Ну с чего бы ей бояться Георгоса? Нелепая мысль. Страх следует оставить для врагов, а он ей совсем не враг. И она его вовсе не ненавидит. Просто некоторое время так думала глупенькая девчонка, еще жившая в ней.

И не хочет она, чтобы кто-то думал, будто она его ненавидит. Внезапно решившись, Иви остановилась, выдернула свою руку и повернулась ко всем лицом.

— Я… я хочу вам сказать, — начала она в сильном волнении. — Я… мне… очень неловко за ту сцену, что здесь произошла. И… и за то, что я ударила Георгоса. Я прошу извинения. Нет, Георгос, позволь мне. — Она заупрямилась, когда он, скорчив гримасу, собрался ее прервать. — Я должна это сказать.

Еще раз глубоко вздохнув, она продолжила спокойно и рассудительно:

— Я была совсем не права, поступая так, как поступила. Должно быть, поведение Леонидаса в твоих глазах действительно выглядело немного безответственным, и можно понять, почему ты рассердился на него. Не думаю, чтобы многие братья сделали бы то, что сделал сегодня ты. — На глаза навернулись слезы, но она сдержалась. — Я уверена, Леонидас хотел бы, чтобы я тебе помогала, а не… не прибавляла трудностей в жизни. Я… у меня такое чувство, будто я… подвела его.

В этот момент она уже справилась с собой. Заметив, что она держится из последних сил, Рита вскочила на ноги.

— Что, за ерунда! Леонидас гордился бы тобой сегодня, — твердо заявила она, подойдя к Иви и взяв ее руки в свои. — А, люди?

Все вокруг утвердительно забормотали. Все, но не Георгос, как она с огорчением заметила. Он стоял рядом и хранил стоическое молчание.

— И я уверена, Георгос не держит на тебя зла за то, что ты его малость отхлестала, — с жаром продолжила Рита. — Это не в первый раз дама дает ему отведать своей ручки, — насмешливо добавила она.

— Я знаю одну женщину, которой просто необходимо отведать с тыла руку некоего мужчины, — пробормотал он себе под нос так, чтобы слышали только Иви и Рита.

Этот обмен репликами до того озадачил Иви, что она обо всем забыла и уставилась на Риту, которая, похоже, обрадовалась, увидев на губах шефа суховатую незлую улыбку. Иви окончательно растерялась. Они друзья или враги? Она совсем не понимала их отношений.

— Давайте отведаем деликатесов, зря, что ли, Эмилия старалась? От одного взгляда на них прямо слюнки текут, — продолжила Рита. — Я уже не могу терпеть.

Некоторое время вечер шел достаточно гладко. Эмилия наготовила множество закусок, которые не требовали ни вилок, ни ножей и которые можно было есть стоя или сидя с маленькой тарелочкой на коленях. Разговор крутился в основном вокруг потрясающе вкусного угощения и затянувшейся дождливой погоды — обе темы вполне безобидные.

Напряжение этого дня не прошло даром: Иви почувствовала, как в лобной доле возникла и начала разрастаться боль. Янис предложил ей бокал красного вина, она с готовностью взяла его и присела на кушетку, откуда только что встали Алис и Рита. Она потягивала мелкими глоточками вино и чуть заметно улыбалась, вспоминая те вечера, когда они с Леонидасом сидели у камина или на заднем крыльце, прихлебывая дешевый кларет, и обсуждали книгу, которую она только что прочитала.