Шарлотта Лэм - Волшебный свет Страница 8

Ущерб оказался изрядным: цветов много поломано, все дорожки засыпаны ветками и листьями, молодые всходы салата погибли, шпалеры с горохом и фасолью обрушились. Да, невеселые дела! Все утро она подвязывала ветки, расчищала дорожки, сваливала растительный мусор в компостную кучу. Когда все было закончено, Дилан, с трудом разогнувшись, побрела к дому. Ноги гудели, но она любила боль в натруженных мышцах, которую уже успела позабыть с тех пор, как бросила балет. От физической нагрузки на душе всегда становилось спокойнее, недаром говорят: труд облагораживает!

Она уже поднималась по лестнице в ванную, как вдруг услышала урчанье мотора перед домом. Машина остановилась, хлопнула дверца, скрипнула калитка, и сердце Дилан радостно забилось: все-таки Росс сумел пораньше освободиться! Перепрыгивая через две ступеньки, она полетела к выходу, распахнула дверь и…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Майкл! – От радости она обвила руками его шею и поцеловала в губы.

В мире искусства объятия и поцелуи раздают направо-налево, но они с Майклом никогда этим не злоупотребляли. Майкл – человек совсем другого склада: очень сдержанный, закрытый. Даже Дилан далеко не всегда могла угадать, что скрывается за его безупречным фасадом.

Он прижал ее себе, и Дилан потрясенно осознала, что обнимает мужчину, а не бесплотный дух, с которым так долго просуществовала бок о бок. Она растерялась, хотела высвободиться из его объятий, но Майкл взял в ладони ее пылающее лицо и пронзил взглядом.

– Уже соскучилась? Что я говорил? – Голос его звенел от гнева и плохо скрытого торжества. – Без нас ты пропадешь. Ну зачем ты вышла за этого дровосека? Что тебе с ним делать?

– Я люблю его, Майкл! – слабо запротестовала она.

– Тебе хорошо с ним в постели! И ради этого надо было разбить себе жизнь? Ну уехала бы с ним недельки на две и трахалась с утра до вечера, пока не надоест!

– Любовь – это больше, чем секс, Майкл! Может быть, для тебя ее не существует, а я не могу жить без любви. Я хочу стать для Росса всем, хочу рожать от него детей, быть рядом с ним каждую минуту!

Он тряхнул светлыми волосами и решительно прошел мимо нее в дом.

– Да? И где же он?

– На работе, – насупилась она.

– В субботу! – Майкл насмешливо скривился.

– Вчера ураган был, – стала объяснять она, чувствуя, как румянец заливает ей щеки. – Много деревьев повалило. Он поехал дорогу расчищать. Он отвечает за огромный участок леса, у него полно обязанностей – от новых посадок до борьбы с лесными пожарами. Что поделаешь, такая работа – он не сидит в офисе с девяти до пяти, а занимается важным и нужным делом!

Майкл скептически выслушал ее горячую тираду.

– И до каких пор наш герой пробудет сегодня на работе?

– Как расчистит дорогу, так и вернется. – Пыл ее вдруг угас. – А ты какими судьбами здесь? Почему не позвонил?

– Я пригнал твою машину.

– Что? – Дилан поглядела через его плечо в раскрытую дверь. Она только теперь заметила у калитки свою причудливо расписанную красавицу. На солнце тропические цветы выглядели, словно живые.

– Мой «цветочный фургон»! Спасибо тебе, Майкл! – Она подбежала к машине, обошла ее кругом, погладила капот. – Мне так ее не хватало. До деревни далеко, только если Росс подвезет. Автобус до Карлайла ходит раз в день – и того не дождешься. Так что без машины я пропадаю.

Майкл усмехнулся и обвел глазами окрестности: куда ни глянь – леса стеной, дорога, серое небо. И на фоне сурового пейзажа всего один дом.

– Как можно жить в такой глуши? Я бы через сутки повесился. Ты ведь тоже городская, Дилан, здесь ты со скуки подохнешь. А твой любимый муженек, сколько я понял, все время на работе.

Дилан сама беспрестанно об этом думала с того дня, как приехала в эти северные края. Но еще не хватало ей плакаться в жилетку Майклу. Он ни в коем случае не должен догадаться, что она не так уж безоблачно счастлива в супружеской жизни.

Дилан снова направилась к дому. Майкл не спеша следовал за ней. Даже не оборачиваясь, она чувствовала его упругую, плавную походку – в каждом движении грация гепарда перед прыжком и какая-то неуловимая угроза. Он не намного выше ее, но благодаря подтянутой фигуре, осанке кажется, что у него высокий рост. Почему она раньше не обращала на это внимания?

– Мне скучать некогда, – бросила она через плечо, радуясь, что Майкл не видит се лица, которое всегда было для него открытой книгой. – Дом, сад, огород. Знаешь, как интересно в огороде возиться?

– Да уж вижу, – протянул он. – И ты бы увидела, если б посмотрела на себя в зеркало.

Дилан глянула в зеркало, висевшее в холле. Одна щека вся в грязи, на кончике носа – земляная нашлепка.

– Господи, ну и видок у меня! – расхохоталась она. – А ты мог бы и сразу сказать.

Майкл закрыл за собой дверь, и по спине у Дилан отчего-то побежали мурашки. Они в доме одни – ну и что такого? Сколько раз ей приходилось оставаться с ним наедине – у себя дома, у него, в гримерной, за кулисами, в репетиционном зале, – и никогда это ее не смущало. Что же с ней теперь?

Быть может, он переменился? Так быстро? Она попыталась вспомнить, как он выглядел, когда они виделись последний раз, и не смогла: прежний Майкл остался в ее памяти бледным, бестелесным контуром… Интересно, давно ли в нем появилась эта сила? Они познакомились, когда обоим не было и восемнадцати. Дилан до сих пор помнит его тогдашнего: щупленький, сероглазый, белокурый. От того мальчугана и следа не осталось – вон как мышцы налились под рубашкой, как обтянуты джинсами сильные, мускулистые ноги, даже неловко делается. Внезапно охрипшим голосом Дилан произнесла:

– Мне же Фил должен был машину пригнать.

– Да. Твоя сестра прислала мне свадебные фотографии и написала, что Фил на днях собирается в Лондон за твоей машиной. А я ей позвонил и сказал, что сам ее пригоню. – Не прекращая говорить, Майкл с любопытством разглядывал убранство дома. – Не слишком шикарно вы живете.

Да, с этим не поспоришь: дом простой, из серого камня, под черепичной крышей. Обстановка тоже простая, добротная – никакого тебе полета фантазии: побеленные потолки, серо-зеленое ковровое покрытие и обои в тон.

– Вот выберем время и сделаем ремонт, – вскинулась она, обиженная за свое новое жилище.

– В чем у тебя теперь недостатка нет, так это во времени.

Опять-таки возразить нечего. Раньше у нее действительно минуты свободной не было: вскочила утром – сразу на репетицию, потом на примерку костюмов, потом на спектакль, потом – только бы до дому добраться. Она жила в постоянном напряжении, и все ее мечты сводились к одному: поваляться утром в постели, никуда не спешить, пообедать со смаком, а после обеда посидеть где-нибудь на лужайке, в шезлонге, под ласковым солнышком.