Сандра Мэй - Именем любви Страница 8

– А ты – жиголо.

– Вот уж нет. Спать с женщинами спал, люблю это дело, но вот за деньги – никогда.

– Да? А Китти Шарк? Она же наняла тебя!

– Не для того, чтобы спать с кем-то. Эта Элли – несчастная в общем-то деваха…

– О да!

– Не злись, Шерилин. И не стой в дверях, проходи.

Шерри шагнула обратно в комнату. На смену злости и презрению пришли растерянность и неуверенность. Джо говорил так спокойно и искренне…

Да что она! Он же психолог! Ему обдурить – раз плюнуть!

Шерри уселась на стул, независимо закинула ногу на ногу, скрестила руки на высокой груди. Джо поцокал языком, беззастенчиво разглядывая ее.

– Как все плохо-то, а?

– Что еще?

– Закрытая поза – признак неуверенности в себе.

– В тебе – это вернее.

– Боишься, что я кинусь на тебя и сорву одежды? Или что не сделаю этого?

– Так чем же так несчастна деваха Элли Морган?

– И от ответа уходишь. Запущенный случай. Ладно, поработаем позже. Так вот, Элеонора Морган, тридцати шести лет, белая. Впервые замужем. По слухам – имеет гомосексуальные наклонности. На самом же деле – она просто глубоко несчастная, некрасивая, толстая девица…

– Это в тридцать шесть-то лет?

– Сколько цинизма! Представь себе, старые девы еще не до конца вымерли. Бывает. Ну не нравилась она никому! Большая, корявая, громкая, с дикой аллергией почти на все на свете. Знаешь, что такое аллергия на все на свете? Глаза красные, сопли текут, губы потрескались, все тело в пятнах, чешется… При этом она с детства понимала, что если кто и клюнет, так не на нее, а на ее миллионы. Это не очень способствует самооценке, не находишь?

– Возможно. И что теперь?

– Теперь? Теперь ей перевалило за тридцать. Тело хочет секса, а душа любви, но разум боится, потому что разочаровываться с каждым годом все труднее и больнее. И вдруг папенька объявляет ей, что у него просят ее руки…

– Откуда ты все это… Китти, да?

– Не торопись, обсудим и это. Так вот, у нашей девочки всплеск энтузиазма. Она начинает выходить в свет и хвастаться, что выходит замуж. А потом появляется жених… Вот скажи мне, Шерри, если бы ты, к примеру, ждала принца, а к тебе явился вот такой Филип – разве не почувствовала бы ты некоторое разочарование?

– Думаю, она знала, какой он. Это же все один круг.

– Старый Морган любит все называть своими именами. Он и не подумал щадить самолюбие своей некрасивой дочурки, сказал сразу: они со старым Фордом решили поженить своих детей, чтобы объединить капиталы. Династический брак. Ничего, что у жениха рот вечно приоткрыт и из носу течет, зато – Форд.

– Грустно…

– Вот именно! Вероятно, примерно то же происходило и с Филипом, но он – не моя забота, моя клиентка – Элли. Она обиделась и расстроилась, а в отместку стала вести себя так, чтобы папаша проникся. Появлялась в гей-клубах, прилюдно целовалась с подружкой, стала много пить… Словом, пошла вразнос.

Шерри вдруг вскинула голову и прищурилась.

– И вы с Китти… Но это же совсем уж подло! Ты будешь изображать влюбленного сногсшибательного красавца…

– Почему изображать? Я и есть сногсшибательный красавец, разве нет?

– Клоун! Ты будешь за ней ухаживать, возможно, даже переспишь с ней…

– Нет.

– А Китти сказала…

– Есть определенные границы. Внутри них Китти Шарк может просить, требовать и даже приказывать. Но за их пределы ее власть не распространяется. И Китти это прекрасно знает.

– Хорошо, пусть так. Ты просто заставишь ее влюбиться…

Джо погрозил пальцем.

– Шерилин! Стыдись! Нельзя заставить влюбиться. Я просто сыграю свою роль достаточно хорошо, чтобы Элли Морган почувствовала себя нормальной женщиной. Да, не супермоделью. Да, не красавицей. Нормальной женщиной. Довольно, кстати, симпатичной и в чем-то трогательной.

Шерри недоверчиво покачала головой.

– А потом повернешься и уйдешь? Оставишь ее наедине с зеркалом и придурком-мужем?

Джо загадочно улыбнулся.

– Если я все правильно рассчитал, к концу этой недели Филип Форд должен превратиться в пещерного человека.

– Это как?

– В результате моих талантливых стратегических и тактических мероприятий Филип Форд просто перекинет свою молодую жену через плечо и потащит в спальню, рыча и огрызаясь на каждого, кто посмеет встать у него на пути.

– Он надорвется!

– Ты злая, Шерри. Иди сюда.

– Что-о-о?!

– Что слышала. Иди сюда.

И Джозеф Ладлоу встал с кресла, по пути небрежно уронив купальный халат с плеч.

Оказывается, она не целовалась с мужчиной целую вечность.

То есть она ДУМАЛА, что у нее были любовники – Том, Скотт, Джеймс…

Не было никого.

Потому что ни с кем из них не было так… горячо и щекотно, смешно и страшновато, невесомо, легко пугающе отчаянно. Прикосновения тех, чужих, рук не дарили такого острого наслаждения, и кровь не превращалась в шампанское, и ноги не становились слабыми и дрожащими, а тело – невесомым и рвущимся в небеса.

И поцелуи – те, неправильные, – были просто дыхательными упражнениями, чем-то вроде оказания первой помощи методом «рот в рот».

О, этот поцелуй был совсем иным. Дразняще-жарким, смелым, почти жестоким. Этот поцелуй разбудил в холодной и спокойной Шерилин Гейнс ненасытную, страстную и бесстыдную вакханку. Все ее тело горело, руки сами обвились вокруг мускулистой шеи проклятого демона Ладлоу, и Шерри прижалась к нему, с восторгом упиваясь жаром его гладкой кожи, ощущением могучих мускулов, лениво перекатывающихся на плечах и спине…

Мгновение – или вечность – спустя Джо подхватил ее на руки, не отрываясь от ее рта. Мир вокруг качнулся и поплыл; несмотря на белый день за окном, явственно проступили звезды, а еще чуть позже Шерри остатками разума поняла, что лежит на постели, а Джо Ладлоу удивительно быстро и сноровисто освобождает ее от излишков одежды – проще говоря, раздевает.

И лишь когда он прервал поцелуй, чтобы сказать «Как ты прекрасна…», морок спал, и Шерри вырвалась, скатилась с кровати и замерла на полу, прижимая к обнаженной груди подушку. Она задыхалась, щеки горели, а в груди клокотала ярость, способная испепелить десяток Джозефов Ладлоу.

Демон немедленно все понял и улегся на кровати в непринужденной позе загорающего на пляже курортника. Шерри приказала себе смотреть ТОЛЬКО на лицо негодяя.

– Птичка моя, ночи будут жаркими.

– Не будет никаких ночей, Ладлоу.

– Ну это ты врешь. Ночи всегда бывают, это особенность космогонии, так сказать. Вращение вокруг Солнца, земная ось, то-се. Короче, светлые периоды чередуются с темными. Все, как в жизни.