Джулия Тиммон - Из сегодня в завтра Страница 8

Меня так и подмывает сказать, что я тоже очень рада и что даже благодарна Сильвии, но я лишь с улыбкой киваю.

Когда мы располагаемся в кафе и начинаем беседу, у меня усиливается чувство, что я пришла сюда с давним добрым другом. Ланч, несмотря на то, что с утра я настроилась уделить Джерарду не более двадцати-тридцати минут, затягивается почти на два часа.

Он журналист, пишет статьи о Нью-Йорке, который прекрасно знает и горячо любит. Слушать его отнюдь не скучно, как бывает, когда обожающие свою работу люди пускаются посвящать тебя в многочисленные подробности своего ремесла. Наверное, все дело в том, что у Джерарда легко получается объясняться понятным, совершенно не книжным и не сугубо профессиональным языком.

— А мне можно посадить хоть несколько нарциссов? — неожиданно спрашивает он, когда мы уже допиваем кофе, собираясь уходить.

— Гм… — Растерянно моргаю, задумываясь о том, что ему нужно на самом деле. Принять участие в облагораживании Нью-Йорка или же еще раз увидеться со мной. Признаться, я бы от второй встречи не отказалась. — Думаю, да…

— Завтра? — спрашивает Джерард, прищуривая глаз.

Пожимаю плечами.

— Я могу дать тебе один телефонный номер, позвони по нему и спроси…

— Я хотел бы заняться этим вместе с тобой, — уточняет Джерард.

«Заняться этим вместе с тобой», — мысленно повторяю я, стыдливо краснея.

Джерард на миг задумывается и добродушно смеется.

— Я имею в виду, заняться нарциссами, — уточняет он. — Ты могла бы поучить меня, как их сажать. Разумеется, если захочешь.

— Захочу, — неожиданно для самой себя говорю я. — Это совсем несложно.

Джерард снова прищуривается. Я, как только мы расположились друг против друга за столиком, рассмотрела цвет его необыкновенных глаз. Они зеленые, как речные водоросли. И, кажется, всегда смеются. Не злобно, не с ехидцей, а весело и по-доброму.

— Скорее бы завтра, — глядя на меня так, будто он о чем-то умалчивает, бормочет Джерард.

3

Я, как и обещала, сразу после свидания с Джерардом звоню Деборе.

— Ты где? — тотчас спрашивает она.

— Гм… недалеко от Юнион. — Нетерпеливо потираю переносицу. — Послушай, ты, кажется, хотела знать, как прошла моя встреча с этим знакомым Сильвии. Я звоню специально, чтобы…

— Я прекрасно помню, — перебивает меня сестра. — Но хочу поболтать с тобой не по телефону. Так интереснее. У тебя сейчас что по плану?

— Ничего особенного, — бормочу я.

— Тогда давай встретимся и попьем кофе. Мы с Кентом как раз…

— Вы сейчас с Кентом? — спрашиваю я.

— Ну да.

— При нем я ничего не стану рассказывать! Вернее, расскажу все не так, как рассказала бы без него.

— Ты что, ему не доверяешь?

— Доверяю, но мне будет неудобно…

— Правда? — спрашивает Дебора, счастливо хихикая.

Проклятье! Готова поспорить, что она, подобно Сильвии, уже мысленно рисует меня в подвенечном платье, стоящую рядом с Джерардом (которого в глаза не видела!) перед священником, и слышит робкое «согласна», слетающее с моих губ. Впрочем, я сама виновата. Обставляю все так, будто жажду поведать сестре великую тайну. Я только собираюсь исправить ошибку и сказать, что Кент мне ничуть не помешает, когда Дебора, так же таинственно смеясь, заявляет:

— Это не проблема. Я придумаю, как отделаться от Кента на часок-другой.

Полагаете, она отошла в сторонку и щадит уши любимого? Ничего подобного. Наверняка Кент где-то совсем радом, может даже слышит мои слова. Такие у них отношения. Они предпочитают говорить друг другу в глаза что угодно и почти не обижаются на это. Догадываетесь почему? Потому что когда-то в самом начале решили, что так будет честнее и правильнее. Порой я удивляюсь: Дебора и Кент будто товарищи, лучшие друзья. Их отношения базируются на доверии и совершенно лишены сюсюканий и прочих любовных глупостей. Иной раз мне жаль сестру. Неужто ей никогда не хочется услышать пылкие объяснения? Исполненное сдержанных чувств «моя зайка», «цветочек», «солнышко»? Неужели она в жизни не мечтала о том, чтобы ее носили на руках? Впрочем, когда я смотрю на их любовь-дружбу с другой точки зрения, даже завидую Деборе. Быть может, именно при таком раскладе есть смысл надеяться на то, что никогда не наступит пора тоски и совершенного разочарования.

Из трубки раздается приглушенный смех Кента.

— Можешь ничего не придумывать. Я исчезну без уговоров и хитростей. Но часа на два, не больше. Ясно?

— Какой же он у меня понятливый, — не без гордости говорит мне сестра. — Ну так что? Ты приедешь?

— Куда? — спрашиваю я.

— Гм… дай подумать, — бормочет Дебора. — Давай в «Уолдорф-Астории»? — с подъемом предлагает она.

— В «Уолдорф-Астории»? — удивленно переспрашиваю я. — Мы что, миллионерши?

Дебора смеется.

— Пока что нет, но мы ведь не поселиться там собираемся, а всего лишь выпить по чашечке кофе.

— Лично меня вполне устроило бы и самое скромное кафе, — торопливо произношу я.

— Приглашаю тебя я, значит, я и заплачу, — говорит моя сестра беспечным тоном.

— Дебора… — начинаю я.

— Жду тебя! — весело щебечет она, живо напоминая мне неунывающую Сильвию.

Вид «Уолдорф-Астории», этого величественного гиганта в стиле «ар-деко», всегда наводит меня на мысли об идеализированной жизни так называемых сливок общества. Нет, я не мечтаю о громадных роскошных яхтах, блеске золота, бриллиантов и вышколенной прислуге и по большому счету вполне довольна своим уверенным положением среди людей среднего класса, однако иной раз позволяю себе помечтать о сказочности и обилии удовольствий.

«Уолдорф-Астория» — средоточие того и другого. Здесь живали короли и звезды кино, а в люксе на сорок втором этаже останавливался Фрэнк Синатра. В одном из бальных залов этого отеля праздновали свадьбу Райан и Энни. Кремово-розовые стены, золотистые стулья, море цветов… Возвращаясь мыслями в тот день, я вновь и вновь чувствую себя очутившейся на балу Золушкой.

Пересекаю вестибюль, устланный коврами, незаметно достаю изо рта жвачку и выбрасываю ее в блестящую урну. Когда оказываешься в окружении такой роскоши, поневоле хочется и самой стать элегантнее и благороднее.

Дебора, когда я появляюсь в зале, привстает из-за столика и делает мне знак рукой. Подхожу, сажусь напротив и ворчливо шепчу:

— Честное слово, я тебя не понимаю!

Дебора, прекрасно зная, о чем я, театрально вскидывает брови:

— Чего тут непонятного?

— Представляю себе, сколько это стоит. — Киваю на крошечные фарфоровые чашечки с ароматным кофе. — В обычной кафешке мы купили бы за эти же деньги десяток чашек, причем вдвое более крупных.