Стефани Лоуренс - Неукротимая страсть Страница 8

— По-моему, за мной никто не следил, — сообщил Логан и опустился на хлипкий плетеный стул, остальные сидели на таких же.

— За мной, кажется, тоже, — поддержал Гарет.

Он поднял с пола плетеную корзинку и поставил на стол. Бережно достал четыре цилиндрических футляра — деревянных, с медными накладками.

— Вот взгляните: местная версия дипломатического кейса.

Футляры выглядели совершенно одинаковыми: каждый имел примерно десять дюймов в длину и два дюйма в диаметре. Сделаны они были из палисандровых дощечек, надежно скрепленных медными кольцами. Крышки прочно удерживались сложной системой медных рычагов различной длины и толщины.

Каждый из офицеров взял в руки по футляру и начал рассматривать.

— А как открыть? — спросил Логан.

Гарет поставил корзину на пол и ловко повернул все шесть рычагов — по очереди, один за другим.

— Последовательность должна строго соблюдаться, иначе металлические скобы не разойдутся. Попробуйте.

Началась тренировка. Майор Гамильтон считал, что навык должен быть доведен до автоматизма, и требовал новых и новых попыток.

Рейф взял из рук товарища хитрое приспособление и сравнил со своим.

— Похожи как две капли воды.

— Вряд ли кто-нибудь сможет отличить. — Логан посмотрел на Дела, а потом перевел взгляд на Рейфа. — Итак, футляры для неопровержимых улик у нас в руках. Осталось их заполнить.

Рейф достал из внутреннего кармана кителя четыре тонких конверта и протянул полковнику:

— Три копии письма и оригинал.

Он бережно свернул конверты и вложил в узкие деревянные трубки. Затем тщательно запер миниатюрные замки и деловито осведомился:

— Где корзинка?

Гарет поднял корзинку с пола и подал товарищу. Рейф положил цилиндры, встал, прикрыл корзинку ладонями и встряхнул, перемешивая содержимое. Эффектным движением опытного фокусника водрузил корзинку в середину стола и сел на свое место.

— Действуем одновременно, — скомандовал Дел. — Опускаем руки и берем ближайший цилиндр. Здесь не открываем. Кому-то одному должен достаться цилиндр с оригиналом. Из комнаты выходим вместе, но как только оказываемся на улице, каждый направляется в свою сторону.

Заговорщики обменялись многозначительными взглядами и словно по команде запустили руки в корзину. На мгновение замерли — каждый крепко сжал то, что послала судьба, — и дружно вытащили руки.

— А теперь, джентльмены, — Дел обвел друзей торжественным взглядом, — выпьем за здоровье и удачу и отправимся в путь. Да будет с нами Бог!

15 сентября, две ночи спустя

Бомбей

— У нас проблема.

Голос вполне соответствовал интерьеру. Четкое аристократическое произношение гармонировало с красотой, элегантностью, умеренной роскошью внутреннего дворика ничем не примечательного с виду одноэтажного дома на окраине богатого квартала Бомбея. Никто из прохожих не обратил бы внимания на невыразительное здание. Фасад ничем не отличался от соседних. Едва войдя в холл, посетитель попадал в атмосферу сдержанной элегантности, и все же первые комнаты, те, которые могли увидеть посторонние, выглядели достаточно скромными, серьезными и даже скучными.

И лишь немногие избранные, которых приглашали во внутренние покои, мгновенно ощущали разницу: здесь, в глубине вместительного особняка, даже воздух казался пропитанным богатством.

Нет, обитатели дома вовсе не выставляли роскошь напоказ; ею наслаждались так, как истинные ценители наслаждаются произведениями искусства. В каждой следующей комнате анфилады мебель выглядела все более изысканной, ковры становились мягче и толще, а картины, украшения и милые безделушки все откровеннее радовали взор непревзойденной тонкостью и отточенным изяществом.

И все же апогеем чувственного восторга и наслаждения оставался внутренний двор, надежно замкнутый в кольце личных покоев хозяина. В лунном свете мерцал длинный, выложенный мраморной плиткой бассейн. Вдоль побеленных стен росли деревья и кусты, а открытые окна и двери сулили комфорт и прохладу. В ночном воздухе витал экзотический аромат цветущей араукарии; опавшие ярко-розовые лепестки украсили каменный пол причудливым узором.

— Неужели? — отозвался в прохладной темноте второй голос.

Собеседники сидели на просторной открытой террасе, представлявшей собой естественное продолжение гостиной. Второй из говоривших удобно расположился на софе и откинулся на гору шелковых подушек, в то время как первый расхаживал из конца в конец, выстукивая каблуками неумолимо ровный и оттого угнетающе напряженный ритм.

Третий участник встречи молча наблюдал из глубины огромного кресла.

Кромешная тьма южной ночи служила самым надежным занавесом.

— К черту Говинда Холкара! — Первый собеседник остановился и провел ладонью по густым волосам. — Поверить не могу, что он так долго не сообщал.

— Не сообщал о чем? — уточнил второй.

— О том, что потерял мое последнее письмо; то самое, которое я написал больше месяца назад, чтобы убедить его дать нам пополнение.

— Что значит «потерял»?

— Это значит, что письмо исчезло из кабинета губернаторского дворца в Пуне, непосредственно из ящика письменного стола. Причем именно в то время, когда в городе оказался верный пес Гастингса. Молодой капитан Макфарлан приехал, чтобы проводить племянницу губернатора обратно в Бомбей.

— И когда же это случилось? — Второй голос утратил ленивую безмятежность.

— Второго числа. Во всяком случае, именно в этот день Холкар обнаружил пропажу. А на рассвете Макфарлан вместе с молодой леди и небольшим отрядом отправился в путь. Холкар послал вслед своих головорезов…

— Дальше не рассказывай. — До сих пор молчавший человек заговорил густым баритоном, по сравнению с которым голоса остальных казались почти юношескими. — Наверняка убили Макфарлана, но письмо так и не нашли.

— Совершенно верно.

Первый собеседник не мог скрыть глубочайшего разочарования, а возможно, и страха.

— Ах, так вот почему мы прикончили мальчишку, — невозмутимо произнес второй. — А я-то до сих пор не понимал. Полагаю, перед смертью он так ничего и не сказал?

— Не издал ни звука. Но один из полицейских, которые отбивались вместе с ним, не выдержал допроса с пристрастием и сообщил, что капитан передал племяннице губернатора какой-то конверт и отправил ее вперед. — Говоривший поднял руку, требуя, чтобы его не перебивали. — Известие от Холкара пришло сегодня утром. Поняв, что письмо уже в Бомбее, он поехал в Сатару и лишь оттуда отправил ко мне гонца.