Екатерина Романова - Прекрасная натурщица Страница 8

Кириллу захотелось снова услышать ее голос. Тогда, когда она приветствовала княгиню на тропинке, голос показался ему очень необычным, от него приятно ломило в груди. И сейчас ему хотелось, чтобы она поговорила спокойно. Без страха перед княжеской властью, искренне и о себе. Кириллу было очень нужно узнать побольше об этой необычной девушке.

За этими раздумьями князь увлеченно проводил время, пока не заметил какого-то движения в зарослях неподалеку.

— Кто здесь? — удивленно крикнул он.

В этой запущенной части сада и днем-то никого не встретишь, а ночью…

В ответ шорох повторился, и на тропинку, почти не освещаемую лунным светом, вышла девушка. Кирилл чуть не ахнул — это была Анна. Как будто бы она могла услышать его мысли и прийти. Князь подумал: может, эта девушка и не видит, зато очень тонко чувствует.

— Здравствуйте, — снова робко, как и днем, проговорила Анна. Она тянула время, чтобы узнать, кто перед ней.

Кириллу показалось странным то, что она не убежала, услышав мужской голос, а вышла на него. Тем не менее он понимал, в каком неудобном положении она пребывает, не зная, кто ее собеседник, и поспешил представиться.

— Это я, Кирилл Зеленин. — Князь наблюдал, как девушка подошла ближе. — А ты Анна, дочь Натали Зеленициной, той самой?

Девушка кивнула. Она не уходила, но и не говорила ничего. Стеснялась? Вполне возможно. Кириллу пришлось самому вести разговор.

— А тебе не страшно одной гулять здесь ночью?

Надо же! Вот тебе и светский разговор. Как будто бы это допустимо — девицам в семнадцать лет разгуливать по ночам в чужом поместье.

— Нет, — тихо ответила Анна. — Не страшно. Мне нравится темнота. Она равняет людей между собою. Красивых и некрасивых, слепых и зрячих. Ночью я вижу лучше, чем другие. Днем все наоборот.

Кирилл наслаждался. Его завораживал голос Анны, а слова, которые она говорила, казались настолько разумными и искренними, что он сразу почувствовал к ним интерес. Ни одна сплетница высшего света сроду бы не сказала ничего подобного. Но девушка не навязывалась, и Кирилл с трудом мог придумать, чем бы ее разговорить. Разглядывая ее фигурку, гораздо тщательнее одетую, чем утром, он наугад выбрал похвалу.

— У тебя очень красивое платье сегодня.

К его удивлению, девушка вспыхнула и сильно напряглась.

— Так вы были там? Вы были сегодня в саду, когда я разговаривала с княгиней?!

— Я? Нет. С чего ты взяла? — на всякий случай испугался Кирилл и отказался от своего присутствия.

— Не с чего… — растерялась девушка. — Просто я была одета… по-другому. Мне показалось, что вы смеетесь надо мной.

— А было чему смеяться? — лукаво усмехнулся Кирилл.

— Не знаю… — смутилась девушка. — А это… Это сарафан, а не платье. Обычная одежда деревенской девушки. Мне маменька пошила. Я еще никак не привыкну к нему. Раньше, при покойном вашем батюшке, я носила платья. А сейчас брат запретил. Он один работает… Говорит, что слишком дорого ему обходится наш с маменькой гардероб.

— А что, действительно так дорого? — осведомился Кирилл.

— Не знаю, но, видно, теперь он нам ни к чему. Батюшка ваш умер, и меня теперь учить некому да и незачем. Брат один крестьянствует. Мы совсем не бедны, даже в сезон работников нанимаем, но все же меня гнетет, что даром хлеб ем. Со всеми своими умениями я даже горничной к господам податься не могу. Где уж мне ему указывать, что хочу носить.

Кирилл не мог найтись, что на это ответить.

— Не подумайте, я вовсе не беспомощна! Я могу все делать по дому, если вещи лежат на своих местах. Просто никто ведь не будет подстраиваться под слепую работницу.

— Ты так говоришь, словно быть работницей в барском доме — это предел мечтаний! — удивился Кирилл.

— Не то чтобы совсем так. Просто я стараюсь приспособиться. — Анна улыбнулась. — Но мне кажется, что не успеваю. Батюшка ваш хотел из меня сделать украшение светского салона и нанимал мне для этого учителей и портних. Но он умер. Теперь вот брат хочет, чтобы походила на крестьянку. И велит маменьке говорить только на русском и учить меня ткачеству. Я запуталась.

— Неужели для себя ты так и не смогла выбрать, что тебе по нраву? — Кирилл был очень заинтересован беседой и с упоением разглядывал ее меняющееся лицо. Анна изящно изогнула брови и резонно ответила:

— Нет у меня выбора. Если только в мечтах…

— А что бы ты выбрала в мечтах?

— В мечтах… — Анна задумчиво склонила голову. — В мечтах я бы выбрала любовь!

Кирилл чуть не поперхнулся. Но постарался это сделать беззвучно. Видимо, Анна все же почувствовала его настрой и поспешила добавить:

— Если бы я влюбилась, то не сомневалась бы! Если бы любила крестьянина, то вела бы хозяйство, ухаживала за животными… Меня коровы очень любят! Еще я пряду хорошо, ткать могу.

Кирилл потрясенно молчал. Он и представить себе не мог, как она все это может делать. Если честно, хоть он и изображал в своих картинах крестьянские будни, но плохо разбирался в подробностях. И, будучи вполне зрячим, не умел делать и половины того, о чем она говорила.

— А если бы дворянина полюбила, то еще проще. Я по-французски говорю, танцевать умею, музицирую, и… я красивая. — Тут Анна выдержала красноречивую паузу и смутилась. — Еще я прекрасно держусь в седле! Родила бы здоровых наследников. Думаю, что ему не пришлось бы меня стыдиться.

Кирилл усмехнулся: ишь, как просто она разложила все по полочкам! Он готов был поклясться, что улыбался бесшумно, но Анна пристально посмотрела на него, как будто могла видеть эту улыбку. Губы ее сжались, и она выпалила обиженно.

— Глупые мечты, да? Ведь вы смеетесь потому, что ни крестьянин, ни тем более дворянин никогда меня не заметят?!

Кирилл испугался, что она убежит или заплачет, — обидеть ее он не хотел. Молодой человек совершенно не думал о том, в чем его упрекнула Анна. Напротив, ему все слова показались очень резонными!

— Что ты! — поспешил он успокоить девушку. — Я бы сказал, что тебя трудно не заметить. Практически невозможно, — добавил он и подумал: «Ни днем, ни ночью…»

Анна вздохнула. Ее лицо приняло лукавое и довольное выражение. Как и все девушки, она любила комплименты. И ведь заслуживала их больше, чем другие.

— А почему ты так считаешь? — Она явно кокетничала. — Тебе кажется, что я заметная? Потому что красивая, да?

Вдруг ее лицо стало серьезным, и она снова открыто на него посмотрела. Кириллу стало не по себе, будто бы Анна могла прочитать его мысли.

— А опиши мне, какая я? Как я выгляжу?

Кирилл опешил — он не знал, что говорить. Да и разглядывать ее ему было трудно, потому что она никогда не закрывала своих глаз. Тем не менее девушка замерла в ожидании. От ее откровенности и доверчивости в Кирилле забурлила кровь. Ни одна другая девушка не вызывала в нем столько эмоций одним только фактом своего присутствия. Вздохнув и пожелав себе не отвлекаться, Кирилл приступил к описанию.