На пути от хайпа к искусству - Вероника Сергеевна Меньшикова Страница 8

Муж бил её, но сына только пугал. Элизабет понимала, что стоит мальчику хоть чуть подрасти, муж будет бить и ребёнка. Она сбежала, когда решилась и украла из дома крупную сумму наличных.

Потом действительно жизнь в бегах и в нищете, но женщина работала по специальности. И именно благодаря маме Дилан рос вдумчивым, ответственным и серьёзным. Для компании приятелей он создавал образ будущего бандита, которого уже сейчас нужно бояться, и это было частью его характера, но лишь частью. Мама любила сына, заботилась и постоянно находила время на разговоры с ним.

— Голди… — Прошептал мне Дилан, когда рассказ дошёл до дня её гибели, — Я соврал полиции.

Он со страхом взглянул на меня.

— Расскажи, — Попросила я, предполагая самое худшее. Я паниковала в ожидании ответа.

— Мне было шестнадцать. Я уже был таким же крупным, как и сейчас. Сильным, с навыками реальной драки. Отец не выламывал дверь, у него не было какого-то оружия даже, просто долбился кулаками. Я сам её открыл, надеясь проучить его, и…

Дилан снова заплакал.

— Что дальше? — Мягко спросила я.

— Я надавал ему тумаков, я его почти уже вырубил, а мама… Видимо, испугалась, что я убью его, поэтому оттолкнула меня, встала между нами, и… он убил её одним ударом, а потом бросился бежать. Я оцепенел. Когда наклонился, не было сомнений, что мама умерла, и… Я подумал только о себе. В смысле, действовал на автомате. Собрал документы, деньги, оставил дверь распахнутой, рванул… понимаешь? Я даже не похоронил её, даже в полицию не позвонил, опомнился на другом конце страны, когда собственную задницу прикрыл!!! Ты понимаешь, это я, Я её убил, просто чужими руками!!!

— Тихо, — Произнесла я только то, что могла, — Сейчас ты можешь оплатить себе лучшего психотерапевта. Ты пойдёшь к нему? Обещай!

— Мне… страшно.

Он замолчал, я гладила его волосы и прямо спросила:

— Чем я могу помочь тебе?

— Ты действительно хочешь мне помогать после такого?..

— Хочу, — Твёрдо произнесла я.

— Тогда… меня не обвиняют, я прохожу по делу, как свидетель, — Произнёс он, — Но мне придётся ездить в полицию, потом в суд… Сейчас только ты можешь хоть как-то уменьшить резонанс. Сделай всё, что сможешь, но в первую очередь для самой себя. Если ты откажешься от меня — я безоговорочно приму это. Не стану преследовать, угрожать или что-то ещё.

Я молча поцеловала его в лоб, не давая прямого ответа. Я понимала, что такое сложно выдержать и не знала, выдержу ли я. Я просто обнимала его, пока он не уснул.

Следующим утром у дома была толпа репортёров. Не только я — уже НИКТО не сможет сгладить ситуацию».

Глава 7 — Финал

Голди отошла в гостевую комнату и прочитала пару статей в интернете. Тайное стало явным, Марселя Гарсия объявили в уголовный розыск. Кто-то отчаянно защищал Дилана, кто-то поливал грязью наравне с отцом… Девушка позвонила родителям, чтобы попросить совета.

— Папа, я…

— Голди, — Строго сказал отец, — Либо ты отказываешься от этого человека не только в глазах общественности, но и фактически, либо больше на нашу поддержку ты рассчитывать не можешь. Если выберешь его — ты нам не дочь.

— Поняла, — Коротко ответила Голди, — Счастливо.

Она знала, что толика славы к ней уже пришла, и жить на собственные гонорары она сможет безбедно, но ей было страшно. Лишаться поддержки родителей — всегда страшно. Страшно ей было по многим причинам.

Для неё, как и для Дилана, это были и первые серьёзные отношения, и первые сильные, искренние чувства. Будь он для неё простым увлечением — бросила бы не задумываясь. Но всё иначе.

Ей разрывала сердце не только его боль, но и то, что он винил себя в смерти матери. Виноват был Марсель, и никто больше! Да, это изначально ужасная идея — добровольно открыть дверь и поколотить такого «отца». Но то, что подросток действовал на автомате, когда понял, что маму не спасти и сделал всё, чтобы спасти себя — абсолютная норма. Даже не то, что он получил толику славы, просто то, что ему удалось выжить — огромная победа, ЕГО победа. Ценой своей жизни мама спасла его от самого страшного, что может совершить человек — разве она хотела бы, чтобы сын не пережил горя, лёг и умер рядом с ней? Уж точно нет.

Но за себя Голди было страшно. Славу-то, конечно, на таком урвать легко, но слава крайне опасна. На неё могут напасть физически в любой момент. Это и близко не стоит рядом с получением чёртовой «Малины».

Пока девушка сидела на кровати и обдумывала, что делать, позвонил самый близкий человек:

— Бабуль, — Отрапортовала Голди, — Если ты дома, я уже научилась реально скрываться от репортёров, так что буду у тебя где-то через час, хорошо?

— Жду.

Дилан спал всё в той же комнате, в которой они ночевали вместе, когда парень оставался на ночь. Голди черканула от руки записку о том, что всё в порядке, и уехала. Она действовала максимально осторожно, поэтому ей удалось подъехать к дому бабушки незамеченной.

В этот раз не было истерик-слёз. Именно столкнувшись с бедой, Голди внезапно повзрослела. Она кратко изложила факты, и только после этого у неё резко заболела голова. Девушка пока не хотела делиться собственными чувствами, она ждала совета:

— Голди, папа с мамой не откажутся от тебя, — Мягко произнесла бабушка, — Они пытаются образумить тебя, пусть и делают это резко. Ты любишь его, мы были за вас рады, но сейчас ты в опасности.

Конечно, девушка уже познакомила молодого человека с семьёй, и они действительно его одобрили. В какой-то момент и поверили в то, что дебют Голди оказался неудачным, но потом-то были вполне достойные проекты.

— Да я понимаю это… — Произнесла девушка, — И они правы, что откреститься от него гораздо безопаснее. Но предать любимого человека — это же предать саму себя. И именно сейчас я понимаю, что я не просто влюблена в него. Я его люблю.

Бабушка вздохнула:

— Это решение будет твоим и только твоим, — Произнесла она, — Но сейчас стоит бояться не только агрессии со стороны посторонних людей.

Девушка удивлённо приподняла брови. Бабушка пояснила:

— Он не виноват в том, что его отец наркоман. Тем более, судя по всему, мама была прекрасной женщиной и правильно его воспитала. Отпускать дурные шуточки и вести себя хамовато, пытаясь