Как рушится надежда - Антон Сальников Страница 8

В одном из гипермаркетов мы переоделись на украденные деньги в еще один комплект дешёвой одежды, так как когда составят список краденного, нас будут искать именно по описанию пропавших вещей. Пока полицейские осмотрят камеры всех магазинов пройдет какое-то время, что нам было на руку. Закупив к новому облику провианта, мы спокойно вышли из магазина и молча двигались в сторону свободы. Изредка встречавшиеся по пути люди были слишком озабоченными своими проблемами, которые раздражают их хуже, чем будильник рано утром. Современный город – это идеальное место для мелких преступников и самое ужасное для пострадавших, потому что безразличие, которое по праву можно считать пандемией, уже насквозь пропитало человеческие сердца. Самое страшное во всех пороках, это их метаморфоза в обыденность. Даже самое страшное преступление может быть уменьшено в своих масштабах, если реакцией на него придется равнодушие.

Новая жизнь

Оставаться в городе было все-равно, что ограбить банк и украденные деньги положить на новый счет в банке через дорогу: эффектно, но глупо, поэтому мы решили спрятаться в лесу. Опять же не сложно было догадаться, кто принял такое решение, а кто просто согласился за отсутствием собственного мнения. Лес был достаточно старым, чтобы в его зарослях смогли спрятаться два мелких существа, которые просто хотели другой жизни, нежели все остальные. Мы ушли в глубь, именно туда, где когда-то было пристанище для человека, который чуть ли не единственный во всем городе не потерял связь с природой. Тяга к своим истокам чудесна по естественным причинам. Дом лесника отлично был спрятан за непроходимыми зарослями. То, как мы умудрялись находить этот уютный уголок каждый раз не заблудившись, причем первый раз был в кромешной темноте, нельзя обозвать не иначе, как чудо. Чудо, которое всегда шло на шаг впереди.

Закупка необходимых инструментов в гипермаркете на украденные деньги сформировала распределение обязанностей. Я должен был найти отличные материалы для перекрытия дыр в крыше. В глухом лесу с топором и пилой в руке эта задача казалась довольно-таки простой в исполнении. Ева должна была развернуть полевую кухню и взяться за приготовление пищи, а также на ее плечи упали уборка дома и уют.

Смешанный лес взбудоражил мою фантазию. Из двух пышных сосновых елей я сделал нечто похожее на сани. В упряжку из веток и веревки кончено был запряжен сам инициатор. Осознание того, что наилучшим вариантом для капитального ремонта будет лиственница, позволило мне уйти во внутренний мир раздумий и грез. Когда я, не привыкший работать инструментами, с трудом справился с несколькими молодыми деревьями, то понял, что как идти назад я точно определить не смогу. Страх и паника сопровождали меня при каждом шаге точно в другую сторону. Куда бы я не шагнул сомнение, что это еще сильнее усугубит мое положения сводило с ума. Как умалишённый я метался со своими самодельными санями в разные стороны в надежде поймать хоть маленькую зацепку. Я потерялся! Стоп! Нужно понять, как давно я потерялся. Видимо еще среди собственных дум заплутал и уж потом по наитию упустил свой след в лесу. Если бы Достоевский был не писателем, а художником, то для произведения «Идиот» в качестве натурщика позвал бы меня. Прямо тут, на этом самом месте. С двумя сосновыми палками в руках. Чтобы достичь вершины случившегося фиаско, во время поиска обратного пути я должен выйти с достижением инженерной мысли в руках прямо к разыскиваемым меня санитарам и полицейским где-нибудь на окраине города. Почему так скоро удача покинула меня? Что будет с Евой, если я не найду дорогу к ней? Подумает ли она, что я ее бросил?

Надо успокоится и взять себя в руки. Я должен найти дом лесника. Должен это хотя бы не для себя, а для той прекрасной девушкой, которая рассчитывает на меня. По какой-то странной и неизвестной причине судьба подкинула ей гадкого утенка, ничего не умеющего, не знающего и далеко не столь прекрасного как она сама. Правда говоря, вероятность того, что вскоре я распущу свою белые красивые крылья, настолько низка, что скорее последний монарх в восточной Европе – та самая главврач психиатрической лечебницы появится за соседним деревом и укажет мне дорогу. Ева, смерть от голода в этом лесу не может сравниться с теми муками, которые я испытаю, если еще хоть раз не увижу тебя.

У страха глаза велики, но никто не говорит о его воле, которая в минуты дикого отчаяния способна раздавить любое препятствие на пути, раздвигая границы между возможным и невозможным. Наверное, именно этот страх и вытащил меня из западни, я слишком долго был один, я не могу вернуться к тому, от чего столько лет бежал, это убьет меня. По телу пролилась агония с прожигающим горло привкусом ярости. Я даже сразу не почувствовал, как кровь окропила мои руки. Так сильно от злобы я сжимал ветви. Мои зубы заскрипели от стиснутой между ними ненависти к несправедливости. Я никогда не шел наперекор своей меланхоличной натуре. Но теперь я готов сражаться. Каждый шаг буквально пробивал дорогу сквозь мох, мелкие ветки, листья и иголки. Я найду Еву и наш дом, чего бы мне это не стоило. Найду по наитию, по небесным светилам, спрятанным за голубизной дневного неба, найду даже перекопав весь лес, но я обещаю, что найду.

Кто знает, возможно, именно запах кулинарного шедевра лучшей кухни среди всех обитателей зеленного мира вывел меня к очагу, строительство которого только начинается.

Мои глаза наполнились слезами, а руки задрожали.

– Вот я и дома – прозвучало в разболевшейся голове. – впервые за всю жизнь, я дома. Это был долгий путь, насыщенный слезами и безысходностью, но теперь я понимаю, за что столько времени страдал.

Дом

Я был лишен обычных человеческих радостей, на которых держится жизнь. Тепло, понимание, домашний очаг – смесью этого всего повеяло ветром в мою сторону, указав единственный правильный путь. По мере моего приближения к дому меня все плотнее сжимало кольцо из недоверия происходящему. Меня ждут? Подобно обжигающему холоду, реальность поразила своей невозможностью. Порой мы так глубоко зарываемся в свои мечты, что их исполнение кажется призрачным. Если задуматься, то по-настоящему что-то желанное, всегда очень простое.

Я