Дженни Лукас - Изумрудное сердце Страница 9

— Я знаю…

— А ты — моя жена!

Ахнув, она подняла на него глаза. Ее глаза были широко раскрыты и при лунном свете казались бездонными озерами.

— Но я не могу ею быть, — выдавила она. — Ты король. И ты должен жениться…

— Знаю. — Он изучал ее. — Я дам тебе развод, Жасмин.

— Правда?

— Да, — тихо сказал он, — но не сейчас.

— Чего ты от меня хочешь? — прошептала она, и он крепче сжал ее обнаженные плечи.

Карифу хотелось снять с Жасмин тонкое платье и уложить ее на влажную прохладную траву. Закрыть глаза и почувствовать, как обнимает Жасмин, услышать биение ее сердца и ощутить тепло ее кожи…

Ему хотелось зацеловать ее до умопомрачения, коснуться языком каждого дюйма ее обнаженного тела: от тонкой изящной шеи до полных грудей, тонкой талии и округлых бедер.

Он жаждал почувствовать вкус ее тела, насладиться его сладостью, а затем, когда уже будет не в силах сдерживаться, овладеть Жасмин…

Рассудком Кариф понимал, что не должен так поступать. Жасмин помолвлена с другим человеком. Но, прикасаясь к ней, Кариф забывал о рассудительности…

— Тебя, — прорычал он в ответ. — Я хочу тебя!

— Нет, — замотала она головой. — Мы не можем!

Он вдохнул аромат специй, красных апельсинов и дурманящий, присущий только этой прекрасной женщине запах. Он вдохнул аромат цветущего ночного жасмина и не стал отвечать. Кариф просто опустил голову, чтобы поцеловать Жасмин.

Резко глотнув воздух, она отвернула голову в сторону темных деревьев.

Он поднял руку к ее щеке:

— Посмотри на меня, Жасмин! — Кариф запустил пальцы в ее волосы, заставляя подчиниться. Приподняв ее голову, он взглянул на нее сверху вниз. — Ты моя жена. Ты не можешь отказываться от того, чего мы оба хотим.

Она глубоко вздохнула, затем закрыла глаза. В лунном свете Кариф увидел, как по бледной коже ее щек катятся слезы.

— Нет, — прошептала она, вся дрожа в его руках. — Я не могу отказываться…

Он почувствовал, что она сдается, и восторжествовал. Мозолистыми руками Кариф погладил ее обнаженные руки. Ее кожа казалась такой мягкой под его пальцами. От одного прикосновения к ее лицу у него от страсти забурлила кровь. Он ощущал, как она подрагивает под его ласками.

Кариф, как король, повелевал целым государством, но было одно, чем он повелевать не мог. Единственное, что всегда оказывалось намного сильнее его собственной воли.

Желание, которое он испытывал к Жасмин.

Она приводила его в смятение и трепет. Воспоминания о ней почти свели Карифа с ума, ведь в течение тринадцати лет он не мог удовлетворить своих желаний. И теперь… она в его объятиях.

Он посмотрел на красивое лицо Жасмин, содрогнувшись от желания. Наклонив голову, поцеловал ее закрытые веки, касаясь их губами, словно перышком. Затем, с едва сдерживаемым желанием, неторопливо опустил губы к ее губам. На секунду замер у ее рта, а затем припал к нему в безжалостном и жадном поцелуе.

Жасмин ахнула, когда Кариф ее поцеловал.

Его жаркие объятия не могли сравниться с тем, о чем она грезила бесконечными одинокими ночами. Когда его губы прикоснулись к ее губам, Жасмин почувствовала, как тонет в волнах собственного желания.

Кариф. Ее муж. Она не могла ему сопротивляться, не могла больше отталкивать. Телом и душой Жасмин ощущала, как все сильнее погружается в необузданные объятия всепоглощающей страсти.

Он целовал ее властно и умело. Когда его язык скользнул в ее рот и переплелся с ее языком, она обмякла в его руках и задрожала от невыносимого желания. Ее колени ослабли, соски мучительно напряглись, грудь налилась.

Желание делало ее беспомощной. Кариф обладал над ней такой властью, какая была недоступна ни одному мужчине.

Затем поцелуй Карифа каким-то образом изменился. Теперь он лишь нежно прикасался к ее губам, а Жасмин не просто подчинялась ему. Она стала целовать его в ответ. Их губы сливались, будто в томном танце; каждая клеточка ее тела под тонкой тканью платья пылала, когда Кариф прижимал ее к себе. Она чувствовала себя такой хрупкой у его мускулистой груди.

Тихо вскрикнув, Жасмин откинула голову назад. Кариф припал к ее шее, даря ее телу все новые трепетные ощущения. Он ласкал ее, шептал нежные слова на древнем диалекте страны Кайс. Его руки гладили ее обнаженные предплечья, касались полных грудей.

Как же долго она этого хотела! Как же долго убеждала себя, что никогда не испытает подобного! Она говорила себе, что в двадцать девять лет стала слишком старой и безразличной, чтобы переживать такое наслаждение. Как долго она убеждала себя, что ей следует думать о работе, зарабатывать деньги, стараться быть хорошей дочерью, сестрой и женой.

Запустив пальцы в ее волосы, Кариф шептал у ее уха страстные и нежные слова на древнем языке. Отблески лунного света, проникающие через раскачивающиеся силуэты пальм, освещали их фигуры, мерцающие звезды на фиолетовом небосводе словно подмигивали им.

Кариф. Единственный, кто подарил ей волшебную ночь и заставил понять, что жизнь бесконечна, как и звезды над головой.

Открыв глаза, Жасмин увидела тонкие морщинки в уголках его глаз, широкие мускулистые плечи. Он превратился в настоящего, сильного и властного воина. Но его улыбка осталась прежней. Его голос не изменился.

Не изменился и его поцелуй.

Возможно, все остальное в их жизнях изменилось, но в объятиях Карифа Жасмин чувствовала, как время останавливается. Ей снова шестнадцать лет. Они влюблены и переполнены желанием, надеются на будущее…

Подобное чувство было самым опасным из всех!

Вздрогнув, Жасмин оттолкнула Карифа.

— Я не могу, — выдохнула она. Над ними колыхались листья пальм, проносился ветерок, раздавались жалобные крики ночных птиц. — Извини.

— Извини? — Голос Карифа походил на рык зверя в ночи. — Я единственный, кто должен извиняться. Я хотел тебя прежде. — Наклонившись, он погладил ее по щеке и прошептал: — Я хочу тебя сейчас.

Тембр его голоса, низкий, резкий и глубокий, словно свел Жасмин с ума. Она закрыла глаза, чувствуя прикосновение мозолистых пальцев к своей щеке.

— Я сделаю тебя женой, Жасмин, — прошептал он, гладя ее по щеке. — Я сделаю тебя матерью.

Она открыла глаза. Кариф страстно смотрел на нее. Когда-то в юности они часто устраивали невинные свидания в этом самом саду… Это было в прошлой жизни. Но сейчас, в теплой ночи, на воздухе, наполненном запахом морской соли, ей снова все показалось осуществимым.

— Что ты имеешь в виду? — изумленно спросила она, вглядываясь в его глаза.

— Если ты хочешь выйти замуж за Умара Хаджара, — сказал он, — я не стану тебя останавливать. Я сам отдам тебя ему на свадьбе.