Холли Престон - Все как вчера Страница 9

Помнит ли Тони тот вечер? Стояла жуткая жара. Кондиционер не работал, вентилятор не спасал. Простыни и тела их стали влажными, а им все было мало. Волнами накатывал экстаз, доставлявший обоим невыразимое наслаждение.

Притянув ее к себе, Тони невольно ответил на этот вопрос. По крайней мере ответил на него по существу. Пренебрегая тем, что могут подумать мать, сестра, Долли, Роджер, да и вообще все вокруг, Тони прижался к ней животом, бедрами… и Сэнди сразу ощутила, как упруго напряглась его мужская плоть…

Это возбуждение немедленно передалось и ей. Боже милостивый, думала Сэнди, забыв обо всем на свете, я все еще люблю и хочу его…

Когда Тони вдруг отстранил ее от себя, Сэнди оторопела.

— Через пару часов мне выходить в свой патруль, — хрипло произнес он.

Она растерянно молчала. Неужели вот сейчас Тони просто уйдет. В смятении она не могла подобрать слов, чтобы хоть как-то отреагировать.

Проклятье… в свою очередь в замешательстве думал Тони.

— Ты же хочешь взять у меня интервью? — нетерпеливо пророкотал он, с силой сжимая ей руку. — Так вот, даю тебе шанс. Поедем со мной сегодня на Фрискол.

3

Сэнди не сразу сообразила, что близится полночь. Значит, в убежище Тони на острове они будут одни, если только добровольцы из черепахового патруля не имеют привычку ночевать под его крышей. Впрочем, ничего не случится, окажись они там и наедине. То, что Тони разгорячился и возбудился на танцплощадке, вовсе не значит, будто он мечтает заняться с тобой сексом, пригласив в постель, мысленно отчитывала себя Сэнди. Если ты хочешь увидеть Тони спасающим морских черепах, когда они откладывают свои яйца, нет и не будет лучшего момента; твой газетный материал обретет столь живые детали и подробности. Сейчас в ней больше говорила профессиональная журналистка, чем просто размякшая от чувств женщина.

— Меня твое предложение устраивает, — наконец произнесла она. — Но я не одета для такой экспедиции. Заедем сначала в дом твоей матери, я переоденусь, ладно? Возьму диктофон, фотокамеру, блокнот. Я должна вооружиться до зубов…

— Мне тоже нужно захватить кое-что. Так поехали? Время не ждет.

Прощаясь с компанией, увлеченно беседовавшей за коктейлем, Сэнди почувствовала некую неловкость. Сестра Тони была явно раздосадована поворотом событий. Долли Клинф тоже. Одна только свекровь, как показалось Сэнди, не проводила их осуждающим взглядом.

Припаркованный в ближнем переулке джип сверкал, вымытый Тони специально ради Сэнди, а сам он, вспомнив о хороших манерах, предупредительно распахнул перед ней дверцу.

— Как в старые добрые времена, — усмехнулся он, пока женщина усаживалась. Мгновение спустя, однако, пожалел о сказанном. Еще чего доброго подумает, что мне не хватало ее все эти два года!

Сэнди озадаченно посмотрела на него: о каких старых временах он говорит?

— У тебя не было джипа, пока ты жил в Нью-Йорке.

— Ты права, не было, — согласился Тони.

Сидеть бок о бок им обоим было немножко странно, словно это не реальность, а сон наяву. Погруженные в свои мысли, всю дорогу до дома Тернеров они почти не разговаривали. Остановив машину у парадного входа, Тони сказал:

— Буду признателен, если ты поторопишься. Пока собираешься, зайду пожелать спокойной ночи Лизи, девочка привыкла, что я заглядываю к ней перед сном.

Сэнди немного удивились такой взаимной привязанности, но размышлять над этим сейчас было некогда. Она взбежала наверх по ступенькам в «мимозную» комнату, скинула с себя шелковое платье, натянула бежевые шорты, светло-голубую футболку, спортивную безрукавку цвета хаки. Туфли на высоких каблуках сменила на туристические ботинки с толстыми вязаными носками. Голые ноги отливали молочной белизной. Ну и что? Она рыжеволосая и к тому же девушка городская. Ей нечего стыдиться бледной кожи.

Понимая, что они не вернутся раньше завтрашнего вечера, Сэнди запихнула в кофр с фотоаппаратом смену белья, майку вместо ночной рубашки. Что еще? Зубная паста, щетка, крем, дезодорант. Пожалуй, все. Какое-нибудь мыло у Тони наверняка найдется.

Уже открыв дверь, она бросилась назад, достала из косметички маленький пакетик и упрятала его во внутренний кармашек сумочки на молнии. Идиотка, кому нужно средство предохранения, когда никакого секса с Тони и не предвидится. Ты просто спятила! Она решительно расстегнула молнию, чтобы вынуть пакетик обратно, но тут за ее спиной раздался голос:

— Ты готова?

Сэнди растерянно кивнула: уж не засек ли ее Тони, вот будет стыдоба!

— Типичная преуспевающая и энергичная журналистка, — усмехнулся он, оглядывая Сэнди с ног до головы.

— Разве это плохо?

— Я не сказал «плохо».

— Значит, подумал, — съязвила в ответ она.

— Сэнди, не заводись. Ты же меня знаешь. Я что думаю, то и говорю, всякие подтексты не по моей части…

Когда Тони остановил машину во дворе своего особняка, Сэнди не осмелилась принять приглашение зайти и осмотреть дом, хотя ей и было любопытно посмотреть, как он живет, обосновавшись в любимом Брансуике, а фантазии могли завести ее слишком далеко, напомнив об общих вкусах, привычках или мелочах, постоянно раздражавших или радовавших обоих.

Вернулся он довольно быстро. Не переодел ни выходной рубашки с галстуком, ни светлосерых брюк, закинул какие-то вещи на заднее сиденье, и они тут же пустились в путь. Машина понеслась по магистральному шоссе, потом свернула в направлении морского побережья. Чуть потянуло прохладой и болотной сыростью. Тони опустил верх джипа, чтобы Сэнди могла лучше видеть расстилавшийся перед ней пейзаж и дышать полной грудью.

— Ну как, тебе здесь нравится? — помолчав, спросил он.

Она улыбнулась.

— Мне важнее знать, нравится ли здесь тебе.

Сэнди нажала кнопку «Запись» на миниатюрном магнитофоне.

— Этот вопрос, я думаю, совершенно ясен. Прошу следующий.

— Тогда начнем с черепах, раз уж мы едем в надежде увидеть их сегодня ночью. Что привлекло твое внимание к ним? С чего началось ваше патрулирование? Ты взял на себя все расходы или находишь спонсоров? Расскажи о своих друзьях-помощниках.

Тони говорил увлеченно, вдаваясь в подробности, касавшиеся таких тайн природы, о которых Сэнди и не подозревала. Он прекрасно знал повадки своих подопечных, с нежностью описывал их внешность, рисунки панцирей, даже выражение глаз. Он был в своей стихии. И, казалось, мог говорить бесконечно. Однако сразу попытался увильнуть, как только она принялась расспрашивать его о комиксах, столь ненавистных феминисткам.

— Как ты думаешь, почему они чувствуют себя столь оскорбленными? — настаивала Сэнди.