Тереза Саутвик - Эликсир любви Страница 9

— Нет, останься. Лучше положи покупки в холодильник, чтобы не начали таять.

— Слушаюсь, босс.

Пи Джей покачала головой, потрясенная его скорым исчезновением. Крикни сейчас кто-нибудь, что сюда идут бандиты, он не проявил бы такой прыти, с какой только что от нее удрал. Ну и резвость! Она, конечно, не сногсшибательная красотка, но и не уродка, чтобы так сбегать!

Что ж, Кейд установил дистанцию между ними, только к лучшему. Ведь вряд ли она может сдерживать себя, когда рядом высокий, темноволосый, немногословный мистер Маккендрик. Хватит жить чувствами, они уже сыграли с нею плохую шутку, познакомив с мистером Дейвом Одни Неприятности. Она сама росла без отца, но это не уберегло ее от ошибки. С нее достаточно тяжелого урока, надо думать о ребенке. Эмили не должна больше пострадать. Пи Джей понимала, что не имеет права вступать в отношения с мужчиной, который — и это совершенно очевидно — еще не разобрался даже со своим прошлым.

Жаль, что она попала в его сети, но с этим необходимо справиться. И она сможет, потому что он обаятелен только физически, но в душе ему безразлично, кто с ним. Она не понимала теперь, зачем он ее поцеловал, и уже не вызывало сомнений, что он быстро забудет все. Наверное, уже позабыл. Вот только она сама никак не могла избавиться от ощущения его губ и невероятного волнения от крепкого поцелуя. Поберегись, Пи Джей.

— Но, мамочка, почему я не могу пойти со Стивом?

— Потому что он идет в кино не один и тебя никто не звал. Да и время уже позднее.

— Тодд и Марк тоже пойдут.

— Они старше тебя.

Эмили плюхнулась на кожаный диван в гостиной и сложила руки на груди. Пи Джей увидела, как выпячивается ее нижняя губка, и поняла, что сейчас ей понадобится все терпение. Малышка слишком привязалась к мальчишке. Оставалось только молиться, чтобы в сердечных делах она не походила на свою мать. Разве ей выдержать, когда она увидит, как проходимец разбивает сердце ее малышке!

— Я уже большая. Мне почти восемь лет, — сказала девочка.

— Знаю, Эм. Я знакома с тобой со дня твоего рождения. Иначе не была бы твоей мамой. И полагаю ты не будешь исчезать сразу после ужина ближайшие шесть, восемь… даже двадцать лет.

В ответ ее наградили совсем не дружелюбным взглядом. В этой игре Эмили почему-то легко переигрывала мать одним своим сердитым взглядом или расстроенным видом.

— Что будет эти двадцать лет?

Пи Джей повернулась и увидела Кейда в дверях.

— Я не знала, что ты здесь.

— Какие тут проблемы? — спросил он.

— Угадай, — вздохнула она.

— Молчит? — Он кивнул на малышку, с несчастным видом сидевшую на диване спиной к нему.

— Я отказалась выполнить ее просьбу. Эмили сразу становится немой.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Разве что возьмешь ее в кино. Но только через мой труп, должна тебя предупредить.

Он прошел мимо камина, занимавшего большую часть стены, и сел в кресло напротив Эмили. Между ними стоял дубовый кофейный столик. Кейд наклонился вперед и положил локти на колени.

На нем были джинсы, белая рубашка с закатанными рукавами, открывающими его большие и сильные загорелые руки. Пи Джей стало трудно дышать. Только бы он не догадался, какое впечатление на нее производит! Как тогда ей здесь работать?

— Подумаешь, кино, — сказал он дувшейся девочке. — Уверяю тебя, мы можем найти занятие поинтереснее.

Эмили посмотрела на него.

— Какое?

— Говорят, тебе понравилась одна лошадка на ранчо.

— Леди? — Девочка сразу оживилась.

Пи Джей присела на стул рядом с Кейдом. Он принял душ, и от него едва уловимо пахло мылом и лосьоном после бритья. Она изо всех сил пыталась удержать свое внимание на собственном взбунтовавшемся отпрыске.

— Я хотела покормить Леди. Можно? — спросила Эмили.

Он кивнул.

— Я даже покажу, как это делается.

— Вот здорово! — Эмили спрыгнула с дивана, обежала кофейный столик и бросилась к нему на шею.

Испытывая неловкость от таких бурных проявлений чувств, Кейд встретился взглядом с Пи Джей.

— Ты разрешишь?

— Еще бы! Это просто чудо. — Пи Джей рассмеялась, видя его растерянность. — Эм у нас — принцесса Гримаса. Она мастер гримасничать. Скоро в Книгу рекордов Гиннесса попадет.

— Мама, — предупреждающе сказала девочка, в знак протеста замахав одной рукой, а другой все еще обнимая Кейда за шею. — Ты всегда преувеличиваешь.

— Самую малость.

Эмили схватила ручищу Кейда своими маленькими ладошками и потянула изо всей силы.

— Пошли.

Он покорно поднялся.

— Ну что ж, мы пошли.

Эмили потащила его к дверям, затем оглянулась на Пи Джей.

— Мамочка, ты разве не с нами?

— Меня, по-моему, не приглашали.

— Ты должна пойти с нами.

Кейд усмехнулся одним уголком рта.

— Звучит как приказание ее высочества.

Пи Джей засмеялась.

— В таком случае у меня нет выбора. Придется всюду сопровождать принцессу, пока ее высочество не соизволит отрубить мне голову.

Эмили захихикала.

— Что за глупости ты говоришь, мама!

Втроем они вышли из дома. Пи Джей не могла вспомнить другого такого чудесного летнего вечера. Стрекотали цикады, легкий ветерок доносил запахи свежескошенного сена, цветущего жасмина и роз. Эмили вырывалась вперед, оставив позади двоих взрослых, которые неторопливо шли за нею в затянувшемся молчании.

— Здорово, что…

— Она действительно…

Они заговорили одновременно, и Пи Джей, посмотрев на него, засмеялась.

— Говори первый.

— Сначала дамы, — покачал он головой.

— Ты похож на героя вестернов. Помнишь: «Мэм, с леди так не обходю тся»?

— Двойная ошибка.

— Почему?

— Мой старик, если бы я сказал «обходю тся», всыпал бы мне по первое число.

— Он бил тебя?

Она уже знала, что у него были напряженные отношения с отцом. Но неужели тот бил его?

— Нет, только словами.

Мускул у него на щеке задергался, когда он на минуту задумался.

— А в чем моя вторая ошибка?

— Я вовсе не герой.

Он посмотрел на нее с высоты своего роста, и она могла поклясться, что ему хочется услышать ее возражения.

Но она и сама не собиралась с ним соглашаться.

— Почему ты пытаешься изображать из себя плохого парня?

— Я ничего не изображаю.

— Но уже второй раз говоришь, какой ты ужасный и плохой. А твои поступки говорят об обратном. Чувствуется фальшь, Кейд Маккендрик.

— О чем ты?

Он сунул руки в карманы джинсов.

— Жестокосердный, злой дядя не будет утешать маленькую девочку.