Лавиния Бертрам - Лакомый кусочек Страница 9

Было половина восьмого. Обсудив по телефону с исполнительным директором своего предприятия текущие дела, Раймонд прошел в малую гостиную, плеснул в стакан скотч и, опустившись в глубокое кресло перед камином, задумчиво уставился на пляшущие языки огня. На дворе стоял июнь, но погода не баловала. Зарядивший сегодня в полдень дождь до сих пор не закончился, и было довольно прохладно. Почему Эндрю сказал, что их дом в Ньюпорт-Ньюсе совсем маленький? – размышлял Раймонд. И отчего одежда, в которой все они приехали, выглядит весьма и весьма скромно? На что Патриция тратит получаемые от них деньги?

Он сказал ей, что перед ужином хочет видеть ее в малой гостиной. И она пообещала присоединиться к нему, после того как уложит в постель детей.

В его памяти всплыли те потрясающие минуты, когда она спала в машине, уткнувшись лицом в его грудь. Он пересел на заднее сиденье сразу, как только увидел ее задремавшей. Патриция выглядела настолько невинной и чистой, что удержаться от соблазна и не привлечь ее к себе было невозможно.

Через четверть часа в коридоре послышался стук каблучков.

Густая волна желания захлестнула Раймонда с головой, и он, поражаясь собственным ощущениям, сделал большой глоток скотча.

Прежде чем появиться, Патриция негромко постучала в дверь.

– Входи! – крикнул Раймонд, откидываясь на спинку кресла. Ему хотелось выглядеть как можно более спокойным и безразличным.

На Патриции была приталенная светло-серая блузка и юбка цвета цикламен. Она выглядела очаровательно, несмотря на то что ее одежда явно не отличалась дороговизной.

– Проходи же, Патриция, я не кусаюсь! Устраивайся, где тебе больше нравится – на диване, в кресле, – предложил Раймонд, когда его гостья в нерешительности остановилась у двери.

Она смущенно улыбнулась, прошла к дивану и опустилась на него. Диван стоял намного дальше от Раймонда, чем свободное кресло.

– Выпьешь чего-нибудь? – спросил он.

– Чего-нибудь безалкогольного, – ответила Патриция. – Я все еще чувствую себя уставшей, боюсь, от спиртного быстро опьянею.

– Как пожелаешь. – Раймонд поставил стакан со своим напитком на столик с резными ножками, поднялся с кресла, прошел к бару и, налив в высокий стакан апельсиновый сок, подал его Патриции.

Она осторожно взяла бокал, стараясь не касаться пальцев Раймонда.

– Насколько я понимаю, твоей мамы нет дома. В противном случае мы бы уже увиделись с ней, – сказала она, отпив немного сока.

– Да. Мама уехала в гости к подруге, – ответил Раймонд, вернувшись на место и взяв со столика бокал со скотчем.

Патриция многозначительно кашлянула.

– Зачем же ты предлагал мне ее в качестве компаньонки?

– Но ты ясно дала понять, что в компаньонке не нуждаешься. – Раймонд рассмеялся. – Может, уже передумала?

Патриция покачала головой и тяжело вздохнула.

– Раймонд… – начала она, явно сильно нервничая. – Мы с Сьюзен и Эндрю не можем остаться в Шотландии навсегда. Надеюсь, ты понимаешь…

Раймонд прищурил глаза.

– Нет, не понимаю, – ответил он жестко. – Здесь твои дети будут иметь все, что им требуется. Об этом позабочусь я, моя мама, Розмари с Джарвисом и все остальные члены семьи. Становление характера Эндрю волнует меня особенно серьезно. Если я не обзаведусь сыном, то должен буду передать права главы рода старшему из сыновей своих братьев, то есть Эндрю. А мальчик растет без отца. – Он пристально посмотрел на Патрицию.

Судьба детей Малькольма действительно сильно его беспокоила. Во-первых, потому, что на нем, как на главе рода, лежала огромная ответственность за всех представителей клана, в особенности за самых младших. Во-вторых, потому что оба ребенка запали ему в душу, как только он увидел их сегодня в аэропорту.

Патриция решительно покачала головой.

– Но наш дом – в Ньюпорт-Ньюсе. Я не могу все бросить…

– Что бросить? – Раймонд пожал плечами.

– Свою работу, свои обязательства…

Раймонд допил остатки скотча, поднялся с кресла, поставил стакан на столик, подошел к дивану и сел рядом с Патрицией. Его губы искривила усмешка.

– О каких же обязательствах ты ведешь речь? И обязательствах перед кем? Было бы очень интересно узнать, – угрожающе спокойно произнес он.

Патриция допила сок и поставила стакан на диванный подлокотник, сделанный в виде полочки. Оттого, что Раймонд сидел так близко, она была не в состоянии ясно мыслить.

– Я говорю… Об обязательствах перед Эндрю и Сьюзен…

Раймонд хмыкнул.

– Если бы не те деньги, которые мы вам перечисляли, вы все умерли бы с голоду, – пренебрежительно бросил он. – Постоянной работы, насколько я понял из нашего разговора по телефону, у тебя нет.

Его слова полоснули по сердцу Патриции острым лезвием: Но она проглотила обиду и молча кивнула. Частные уроки с несколькими учениками, естественно, не приносили ей большого дохода. А вести уроки испанского языка в колледже ее приглашали лишь тогда, когда мистер Маккейн, преподаватель, работавший там долгие годы, заболевал или уезжал на научные конференции.

Устроиться на постоянную работу она пока не могла. Бабушка, вот уже несколько месяцев находящаяся в больнице, требовала постоянного ухода.

– Я надеюсь вскоре получить место в солидном учреждении, и тогда мы сможем существовать независимо от ваших денег, – сказала она, с ужасом вспоминая слова лечащего врача бабушки. После последнего приступа ее состояние резко ухудшилось. Доктор сообщил Патриции, что она протянет едва ли до конца лета.

Раймонд насмешливо приподнял бровь.

– Если тебе так уж хочется стать независимой, почему же ты раньше не озаботилась поиском высокооплачиваемой должности? Не желала себя утруждать?

Патриция гордо вскинула голову. Он разговаривал с ней в таком тоне, что сохранять спокойствие стоило ей огромного труда.

– Еще восемь месяцев назад я работала преподавателем в колледже. Уволиться оттуда меня вынудили некоторые обстоятельства. Они же не позволяют мне оставаться здесь надолго. Я хочу уехать, как только Эндрю и Сью увидятся с бабушкой и дедушкой.

На лице Раймонда отразилось удивление. Он никогда не думал, что у Патриции есть профессия и что она способна зарабатывать приличные деньги, особенно посредством преподавания. Но самым странным казалось ему ее заявление о желании отказаться от материальной поддержки Бейнзов.

– Ничего не понимаю, – протянул он задумчиво. – Ты долго отказывалась от этой поездки и согласилась на нее только после того, как я пригрозил, что перестану перечислять вам деньги… А теперь заявляешь, что собираешься стать независимой от них. Зачем же тогда вы вообще приехали?