Тереза Саутвик - Ты – мое cолнце Страница 9

– Ты должна признать, что твои слова стали для меня как удар дубинкой. Скажи мне это английская королева, я бы и то назвал ее лгуньей.

– Но с ней ты не спал. – Она не поднимала взгляда от своих рук, и ее щеки заливал румянец. Ей было трудно владеть ситуацией, когда стыд яркой краской захлестывал ее лицо. – Это была ошибка. И она заметно повлияла на наши отношения и изменила их.

Ну, вот! Удобный случай сказать ему о беременности, подумала она. Однако выражение его лица остановило ее. В нем смешались ярость и боль, приправленные изрядной порцией раздражения. Не сейчас, решила она. Она просто не могла заставить себя рассказать ему о своем состоянии.

– Послушай, Мэдди, я только что обнаружил, что все вокруг меня – подделка. Я ничего не понимаю…

– Потребуется время. Но я ни секунды не сомневаюсь, что твои родители тебя любят. Они просто старались защитить тебя.

– Она так и сказала.

– Твоя мать? – спросила она, потрясенная холодностью его тона. – Ты ей не веришь?

– А почему я должен ей верить? Она обманывала Тома и все эти годы выдавала меня за его сына. Назови мне хотя бы одну причину, почему теперь я должен ей верить, Мэдди.

У нее опять не хватило духу возразить ему.

– Поставь себя на ее место, Люк. Разве ты не попытался бы сделать так, как будет лучше для всех? – Мэдисон сложила руки на животе. – Она твоя мать. Разве этого недостаточно, чтобы поверить, что она поступает именно так, как будет лучше для ее ребенка?

– Правда – вот что самое важное! Ложь унижает человека.

Она поморщилась от его резкого тона.

– Это ты сейчас так считаешь. Но существует не только черное и белое. Подожди, пока у тебя появятся собственные дети.

Его глаза сделались холодными и жесткими.

– Я вообще не хочу иметь детей.

Ее сердце остановилось, ей стало трудно дышать.

– Надеюсь, ты так не думаешь. В тебе говорит раздражение.

– Нет, черт побери! Почему я должен хотеть, чтобы мой ребенок появился на свет? Что я мог бы ему дать? Я сам не знаю, кто я, а люди, которым я раньше доверял, совсем не такие, как я думал.

– Появились еще более веские причины для встречи с моим коллегой. А у нее будет время перевести дыхание после того урагана, который он на нее обрушил.

Люк встал и оперся ладонями на стол, близко наклонившись к ней. Мэдисон ощутила аромат его лосьона после бритья. Она провела всего одну ночь в его объятьях, но прекрасно помнила его запах. Самое ужасное, что Люк во плоти был гораздо желаннее и неотразимее, чем в ее воспоминаниях. И она была рядом с ним. Как она может устоять перед его обаянием? Но он только что сказал, что не хочет иметь детей. Зачем же ему она? Нет, она должна по-прежнему держать дистанцию. Иначе ей придется испытать немало страданий. Она должна взять себя в руки и найти способ сказать ему о том, что у нее будет ребенок. Он имеет право знать. Но не сейчас.

– Мэдди, послушай. Извини, что я не поверил тебе, ты просто застала меня врасплох. Ты единственный человек, у которого хватило смелости сказать мне правду. Я верю, что так будет всегда. Сейчас ты нужна мне как никогда. Мне не хочется привлекать к этому делу постороннего человека. Займись моим делом сама.

Мэдисон прекрасно понимала, как ему сейчас больно. Ей хотелось забыть об осторожности и дать ему то, в чем он нуждался. У нее едва не вырвалось, что она согласна заниматься его делом. Но быть с ним рядом – это чревато катастрофой. Притяжение между ними не ослабевало, наоборот, становилось сильнее. По крайней мере с ее стороны. Любая искра могла воспламенить их обоих. Это уже случилось однажды и могло повториться. В этом она не сомневалась.

Но теперь у нее под сердцем появилось маленькое существо, полностью зависящее от нее. Люк дал ясно понять, что не хочет даже думать о ребенке. Значит, она может рассчитывать только на себя. И главное сейчас – устроить свою карьеру. Прежде работа была лишь оправданием ее существования, возможностью показать миру, на что она способна. Теперь от ее работы зависело благополучие будущего ребенка. Флирт с наиболее влиятельным клиентом фирмы был непригляден с этической точки зрения. Кроме того, это могло запросто погубить ее карьеру.

Внутренний голос нашептывал ей, что отказ работать на него – это просто средство самозащиты. Именно она вела дела Марчетти. Но он просил ее заняться делом, которое касалось его лично. Ей было решать, соглашаться или нет.

– Люк, я не могу вести твое дело. Мы переступили черту. Пути назад нет, и ни один из нас не хочет двигаться вперед…

– Говори за себя.

Она уставилась на него.

– Вот. Вот она – причина.

– Какая причина?

– Почему я не могу этим заниматься. Ты придаешь всему слишком личную окраску.

– Ты ведешь дела компании Марчетти… – он замолчал, и взгляд его голубых глаз стал холодным, – и отказываешься вести мое дело потому, что я не Марчетти?

– Не говори глупостей. Независимо от того, кто был твоим отцом, ты мой клиент, и такой же несносный, как прежде.

Он усмехнулся.

– Значит, ты сделаешь это для меня. Давай возьмем документы и просмотрим их вместе. Мы можем заказать сюда ленч. Я заплачу и…

Так легко было уступить ему, как той ночью. Но она не могла позволить себе стать необъективной. Нужно контролировать ситуацию. Карьера для нее теперь важна как никогда.

– Нет, Люк. Лучше тебе поговорить об этом с Нэ-том. Разреши мне пригласить его…

Он выпрямился и отступил на шаг от стола. Когда она набралась смелости и посмотрела ему в глаза, они снова стали ледяными.

– Забудь об этом, Мэдди.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и вышел из кабинета. Ей было бы легче, если бы он накричал на нее и хлопнул дверью. Она почувствовала бы себя лучше, увидев его мальчишескую ухмылку, искушающую улыбку, выражение превосходства. Со всем этим она смогла бы справиться. Но выражение безысходного отчаяния было просто непереносимо.

– О, Люк, пожалуйста, не делай ничего безрассудного.

Из окон своей квартиры Люк смотрел на огни долины Сан-Фернандо на севере Лос-Анджелеса. Перед его глазами возник образ Мэдди. Она казалась такой хрупкой. Вероятно, поэтому он не мог продолжать сердиться на нее, хотя она и отвергла его.

Это чувство не распространялось на его родителей. Он не винил Тома, разве что за участие в заговоре молчания. Но мама… Как она могла переспать с другим мужчиной и жить во лжи? Больше того, как она могла заставить его жить во лжи?

Звонок в дверь прервал его грустные размышления. Мэдди отвернулась от него. Он никого не ждал и не хотел видеть. Но любопытство все-таки победило.

В дверях он с удивлением увидел Мэдди, держащую в руках большой коричневый пакет, и неожиданно для себя обрадовался.