Кэтлин О'рейли - Клуб одиноких сердец Страница 9

— А что делал в это время отец?

— Он постоянно был в разъездах. Командировки туда-сюда.

— А мать старалась сохранить ферму?

— Это было ее отчим домом. — Улыбка снова засияла на его лице.

Адам взял меню и быстро пробежал его глазами.

Но внезапно прикрыл карточкой лицо.

— Прячешься от кого-то, Тейлор? Полно секретов за душой?

— Это не секрет, просто знакомое лицо. Я с ней встречался однажды.

Почему это задело Джессику?

— Какой же характер носила встреча? Ты обещал ей позвонить, но не сдержал слова? Или еще хуже?

Договорились встретиться сегодня вечером? Как не стыдно, Тейлор!

Меню опустилось, и Адам поднял глаза.

— Обмен любезностями со знакомой девушкой во время свидания с другой — не лучшее проявление хороших манер.

К столику грациозно подплыла женщина, приковавшая взоры всех мужчин в ресторане.

— Адам? Неужели это ты?

— Привет, Феллон.

— Как дела, Адам? Надеялась снова встретиться с тобой в клубе книголюбов, перехватить из твоих рук новинки. Еще не прочитал?

Клуб книголюбов? Он, определенно, не был нормальным мужчиной.

— Не успел. Не было времени, чтобы серьезно заняться чтением, а книга довольно сложная. Без дополнительной справочной литературы ее не стоит открывать. — Адам наконец-то вспомнил о правилах хорошего тона. — Феллон, познакомься. Это Джессика Барнс. Джессика, Фэллон Морнингсайд.

Джессика протянула Феллон руку.

— Рада встрече, мисс Морнингсайд.

— Зовите меня просто Феллон. С утра до вечера ко мне обращаются не иначе, как к мисс Морнингсайд. Это преждевременно старит.

Джессика изобразила улыбку.

— А чем вы занимаетесь?

— Я обучаю детей с врожденными недостатками.

Специализированная школа в Бриджпорте. А чем занимаетесь вы, Джессика? — Высокая, стройная блондинка была самим очарованием и обходительностью. И, что хуже всего, действительно казалась Джессике милой. В носу снова защекотало. Боже, нет. Только не сейчас!

— Я занимаюсь финансами. — Звучало банально, блекло и совершенно невыразительно. В считанные минуты она осознала, как самая благородная и высокая цель ее жизни была напрочь перечеркнута скромной школьной учительницей.

Джессика полезла в карман в поисках очередной салфетки, но было поздно. Она отвернула голову от стола и громко чихнула.

— Будьте здоровы. Да, храни вас Бог. — Голос у Феллон был мягкий и мелодичный.

— Спасибо, — пробормотала Джессика.

— Не буду вам мешать. Рекомендую заказать шатобриан. Они превосходно его здесь готовят. Адам, увидимся во вторник. — Она погрозила ему пальцем, и этот жест не выглядел глупо. Если бы его повторила Джессика, со смеху можно было бы упасть.

Джесс глубоко вздохнула, чувствуя, что следующий приступ чиха уже на подходе.

Адам снова вернулся к меню, которое, казалось, обрело для него особую привлекательность.

— Она мила, — сказала Джессика.

— Да. Пожалуй, мой выбор пал на лососину. Что ты хочешь заказать?

Джессика играла со столовыми приборами из серебра, ударяя вилкой по ножу.

— В старших классах я в свободное время любила заниматься общественной работой. Часто помогала отстающим. Конечно, их нельзя сравнить с детьми с врожденными недостатками. Это были ребята из бедных семей.

— Омары тоже неплохо. Как считаешь?

Она взглянула на него.

— А, ты про еду. — Она просмотрела меню. — Пожалуй, вермишель с мидиевым соусом.

Они сделали заказ, и Адам замолк. Возможно, думал о Феллон. Кажется, Джессика точно попала в цель.

— Она очень мила.

— Кто?

— Феллон. Вы познакомились в клубе книголюбов?

— Да.

Джессика снова пригубила вино.

— А есть ли среди членов этого клуба мужчины?

И если да, то сколько их?

— Только я.

— И ты читаешь все эти книги? Или это лишь возможность оказаться в женском обществе?

Его губы тронула улыбка.

— Считаешь меня ловеласом?

Джессика ненадолго задумалась, водя кончиком языка по губам.

— Конечно.

— Режешь меня без ножа, Барнс.

Она сменила тему, и они перешли к горячим спортивным спорам, концентрируя внимание на бейсболе. После бейсбола пришел черед ночным ток-шоу. Было затронуто и современное материально-техническое обеспечение, область, в которой Адам по долгу службы придерживался самых радикальных взглядов.

Между тем официант подал основные блюда, и они принялись за еду в полной тишине.

Ужин подошел к концу, счет был оплачен.

— Танцевать любишь? — спросил Адам. — В конце улицы есть неплохой клуб.

Она в деталях представила, чем это может для нее обернуться: громкая музыка, прокуренное помещение, полумрак и легкие объятия партнера во время медленного танца.

— Спасибо, нет особого желания.

— Тогда я отвезу тебя домой, — произнес Адам вкрадчивым голосом. Этот голос сулил сладостные объятия и без танцев.

Джессике стало трудно дышать, картины, рождаемые воображением, заполонили голову.

— Домой, — словно эхо, повторила она.

На сей раз за руль сел Адам. Но когда машина въехала в гараж, Джессика пожалела, что не навела должного порядка в квартире и не обновила нижнего белья. Ей бы подошло что-нибудь сексуальное. А есть ли в ее гардеробе что-то сексуальное?

А ждали ли ее занятия любовью?

О боже! Секс! Паника подступала, сдавливая комом горло и медленно захватывала все тело.

— Джесс. — Рука Адама коснулась ее плеча. Прикосновение было легким, практически невесомым, но Джессика подпрыгнула, как ошпаренная.

— С тобой все в порядке?

В гараже никого не было, а взгляд Адама был пристальным и решительным. Они отстегнули ремни безопасности.

Адам наклонился к ней и провел рукой по подбородку. Джессика подалась вперед, увлекаемая его силой. Губы их слились в поцелуе, и все мысли улетели вдаль.

Еще ни одному мужчине не приходило в голову так варварски относиться к ее губам, но в Адаме кипел неутоленный голод и безумная жажда страсти.

И она не могла ему отказать.

Надо было немедленно прекратить это безумие, иначе он мог сойти с ума. Всю свою жизнь он только и занимался созданием и шлифовкой своего теперешнего имиджа, который в считанные секунды разлетался на куски. Ситуация вышла из-под контроля.

Прервав поцелуй, Адам прошептал:

— Мне надо возвращаться. Я провожу тебя до двери.

Она открыла было рот, но быстро снова сжала распухшие от поцелуев губы. Ее глаза не светились больше от счастья, а были строгими и враждебными.

Дрожащими руками он привел в порядок ее платье.