Дженнет Лавсмит - Обольщение журналиста Страница 9

Ладно, милая, я тебя достану, куда бы ты ни сбежала, поклялся себе Коллинз. Начать надо будет с визита к Трэвису.

Слава Богу, что у меня сегодня последнее выступление, подумала Дениза, облачаясь в свой «гаремный» наряд. Основательная нагрузка — днем работа в офисе, вечером танцы— начинала сказываться на ней. Да тут еще переезд на новую квартиру и беспокойство за маму. Господи, сделай, чтобы все было хорошо, молилась она, нанизывая на руки браслеты с колокольчиками. Почему-то сегодня вечером на нее накатила волна черного отчаяния. Может быть, она поняла, что возлагает на пересадку костного мозга слишком большие надежды. Не зря же врачи предупредили ее, что подобные операции не всегда дают желаемый результат и помогают не всем больным.

Нет, нет, так думать нельзя. Пораженческие мысли — к черту, к черту! Застегивая пояс с нашитыми разноцветными стекляшками, она заставила себя улыбнуться. Все идет прекрасно. Мама и тетя Полли прошли все проверки на иммунную совместимость, и операция назначена на завтра. Сегодня она в последний раз танцует у Трэвиса и на уик-энд полетит в Филадельфию, к маме. Она закрыла глаза и представила себе хирурга, который говорит ей: колоссальный успех, никаких осложнений. Все показания за то, что ваша мать выздоровеет полностью.

Дениза постаралась удержать в душе радостный настрой и, широко улыбаясь, вышла на сцену.

Отработав номер, она переоделась в белое платье и сошла в зал — общаться с публикой за бокалом шампанского. И столкнулась нос к носу с Реем Коллинзом.

— А, вы еще здесь! Как это прекрасно, — процедил он сквозь зубы. — Я полагаю, нам надо кое-что обсудить, мы не все в тот раз обговорили.

— Разве? — Денизу охватил панический страх, она не знала, как с ним совладать. — Да нет, мне кажется, обо всем… — Она судорожно подбирала слова. Он не дал ей времени для раздумий. Крепко ухватив за локоть, буквально протащил ее к кабине и силой заставил сесть.

— Обвела меня вокруг пальца, да? — произнес он приглушенным голосом, но лицо его было мрачнее тучи, из которой вот-вот грянет гром.

Значит, узнал! Вилли все ему рассказал, и он явился, чтобы забрать деньги. Но это ему не удастся. Большая часть долларов уже уплачена за операцию, так что до них он не дотянется. Она была рада, что он не знает, на что потрачены деньги.

— Нагородила мне гору лжи и даже не покраснела?

Девушка покачала головой, но не нашлась что ответить.

— Она еще отрицает! Сидит с видом невинного младенца! Я-то знаю, что за этим видом кроется. Лживая, двуличная, коварная тварь. Убирайся отсюда! — Дениза подскочила, но тут же поняла, что его выкрик относится к Сьюзи. — И забери эту дрянь с собой! — добавил он и оттолкнул ведерко с шампанским. Так что оно упало набок, и бутылка покатилась по столу.

Сьюзи едва успела ухватить ее на самом краю, обеспокоенно взглянула на Денизу и спешно ретировалась. Ее испуганный взгляд и то, как она по-заячьи дала стрекача, показались девушке образчиком жалкой трусости. Она призвала на помощь все свое мужество. Нет уж, себя она не даст запугать этому светскому хлыщу, упивающемуся своей праведностью и чувством превосходства над простыми смертными. Она ведь не искала его с этими деньгами. Он сам к ней пришел и предложил деньги. Никто его ни о чем не просил.

Дар речи наконец вернулся к ней.

— Вы ошибаетесь. Я не лгала вам.

— Неужто! А как же твои слезливые тирады о нежно любимом женихе, с которым ты не можешь расстаться ни за что на свете? Разве ты не несла всю эту чушь о ваших отношениях с Вилли?

— Это вы вообразили, что между нами были какие-то серьезные отношения. Я вам ничего подобного не говорила.

— Не говорила? А как насчет того, что тебя дрожь прошибала от одного его взгляда, что ваши биополя совпадали и что против матушки-природы не попрешь?

— Но вы же сами сказали, что все это еще не свидетельствует о глубокой привязанности. — Она едва удержалась, чтобы не хихикнуть ему в лицо. Ведь он действительно это говорил, и теперь она просто возвращала ему его доводы.

— Мисс Шеридан, мы тут с вами не в игрушки играем. Вы надули меня на огромную сумму. Существуют законы против мошенничества, суды, где мошенникам выносят заслуженные приговоры, и тюрьмы, где они отбывают наказание за преступление.

Дениза вздрогнула. Неужели он и вправду может засадить ее за решетку?

— Конечно, я могу проявить к вам снисхождение и великодушно забыть всю эту историю, если вы, разумеется, вернете нечестно полученные вами деньги.

— Я не могу их вернуть… — Она замолчала, напряженно размышляя, сумеет ли он напасть на след денег до того, как мама поправится.

Что он может ей сделать? В больнице ее знают под другим именем и фамилией. Мама в безопасности. Ничто не может помешать завтрашней операции. Она не позволит этому типу запугать себя.

— Мистер Коллинз, я вас не надувала, как вы говорите. Я вас не искала, не выклянчивала у вас ни единого цента. Вы предложили мне деньги исключительно по вашей собственной воле… — Она запнулась. — За то, что я окажу вам некоторую услугу.

— За то, что вы откажетесь от помолвки, которой на самом деле, как теперь выяснилось, и не было.

Дениза выпрямилась на стуле.

— Я считаю, что деньги были уплачены за мое обещание не выходить замуж за Вильяма Стентона. Я честно выполняю обещанное.

— Но вы и до этого не собирались за него замуж.

— Это другой разговор.

— Нет, именно в этом суть дела! — Он ударил кулаком по столу. — Вы умышленно ввели меня в заблуждение, что ваше бракосочетание с Вилли — дело решенное.

— Вы ошибаетесь. Не я, а вы подняли вопрос о предполагаемом браке, вы говорили о молодости Вилли и о возражениях семьи. Это вы настаивали на том, что здравый смысл должен восторжествовать.

— А вы указали сумму, в которую нам обойдется торжество здравого смысла.

— Неправда. Вы сказали, что семейство Стентонов, сочувствуя мне, компенсирует деньгами мои утраты.

— Какие утраты? Биополе и мурашки по телу от взглядов Вилли?

Она пожала плечами.

— Неважно, какие утраты. Главное, что вы предложили за них компенсацию.

— Да, я предложил сто тысяч долларов, дурак я этакий.

— Ну вот видите, сами же признаете, что предложили вы.

— Да, но не я, а вы ломали комедию, чтобы заполучить этот куш. Кто дрожащим от благородного возмущения голоском твердил, что ваши отношения с Вилли не продаются?

— А я их и не продавала.

— Совершенно верно! — Он презрительно фыркнул. — Не продавали, пока я предлагал сто тысяч. А потом подняли ставку, потребовав полмиллиона, и благополучно продали.