За что боролись, с тем и живите! (СИ) - Киса Анна

Киса Анна

За что боролись, с тем и живите!

Пролог

– Я тебе сказал принести мне синие пуговицы с перламутровым отливом, а не зелёные матовые, как можно быть такой невнимательной? Ты издеваешься надо мной?! – выговаривал мне эльф, презрительно морщась.

– Простите, эр, я не правильно вас поняла, сейчас принесу синие... – покаялась я и убежала в подсобку.

Это издевательство продолжалось уже полчаса, и издевалась вовсе не я, как утверждал эр Трансилиэль, а надо мной. Сначала благородному эльфу нужны были сушёные плоды зурты, потом листья мяты, потом сок полыни, затем мы долго не могли определиться с выбором ткани, а сейчас с пуговицами, за которыми я бегаю четвёртый раз. Не знаю, зачем ему это надо, почему он ко мне прицепился, но у мужчины вошло в привычку являться ежедневно и гонять меня за всякой ерундой, зато потом он щедро расплачивался и уходил, чтобы назавтра прийти снова. Иногда он был один, а иногда, как и сегодня, с приятелем, эром Ленстэлем, с которым любил демонстративно пообсуждать меня, отлично зная, что я слышу. Вон, как сейчас:

– Эти человечки такие глупые и нерасторопные! – возмущался первый эр.

– И не говори, совершенно не приспособленные к жизни, как они ещё не вымерли? – соглашался второй.

– Эта, по крайней мере, весьма смазлива для человечки и, если постарается, сможет неплохо устроиться, став чьей-нибудь любовницей или третьей женой.

– Если сообразит, конечно. Тут главное не прогадать и выбрать действительно достойного и обеспеченного покровителя... или двух, которые смогли бы дать защиту и спокойную безбедную жизнь сиротке. И лучше не тянуть: человеческий век так недолог, а молодость быстротечна...

– Ишь, как распинаются, петухи доморощенные! – мысленно возмутился Кошмар – мой фамильяр. – А намёки-то всё более и более ненамёкистые... Скоро будут в открытую заявлять, мол, хватит кочевряжиться, пойдём в постельку, а я тебе платьишко новое куплю! Давно говорю: надо уезжать отсюда, Аурелия! Хватит тянуть! Как раз к поступлению в академию успеем!.. Видишь ведь, после смерти твоего дядюшки эти эльфы совсем распоясались, как бы беды не вышло!

– Да знаю я, знаю, вот приедет дядюшкин приятель, караванщик Ханс, с ним и отправимся, немного подождать осталось, – уверенно успокоила я своего зелёного змея в очередной раз, только сама этой уверенности уже не испытывала, может правда, ну его... нет, я обещала дяде перед его уходом, что лично передам послание его другу, значит, придётся передать, а пока терпим и молчим, и ищем синие пуговицы... и куда я их убрала, точно же помню, что на верхней полке должны быть... а, вот же они!

Схватив нужную коробочку, я рванула назад, к прилавку.

– Прошу, эр, вот то, что вы хотели... – скромно потупившись, положила упаковку перед эльфом.

– Хм, да? – удивился эр Тринсилиэль, не сводя с меня пристального взгляда. – Разве я это хотел?! Ты так думаешь?

– Да, синие пуговицы с перламутровым отливом, как вы и просили, – уверенно подтвердила я.

– Я? Просил? Разве я мог что-то просить у безродной человечки?! Это ты должна у меня просить! – многозначительно произнёс мужчина и окинул меня таким оценивающим взглядом, что я почувствовала себя раздетой.

– Хорошо, эр, – я пожала плечами. – Прошу... с вас пять серебряных монет.

Да, с клиентами лучше не спорить! Клиент всегда прав! Это правило я уяснила с детства и всегда стараюсь ему следовать! Так дядя учил...

Глава 1

Как рассказывал мой дядя Мэл, раньше, когда я была совсем маленькой, мы жили в Зарнии, соседней стране, которую населяют в основном люди и оборотни. Неплохо жили, в довольно крупном городе возле столицы. Начинал дядя Мэл с маленькой бакалейной лавки, но постепенно торговля разрослась. Будучи одиноким, без жены и детей, тогда у него ещё не появилась я, всё заработанное он вкладывал в дело. А когда сеть его галантерейных магазинов распространилась по всему городу, он задумался о филиалах в других городах и начал собирать информацию о востребованности тех или иных товаров в разных концах страны. В основном расспрашивал своих приятелей-торговцев и поставщиков. Не знаю, кто из них рассказал дяде про Эрнас, северный город в Эльтарии, стране эльфов, но он загорелся идеей открыть пару магазинчиков и там.

Вообще-то эльфы, мягко говоря, не жалуют людей, и на свою территорию мало кого допускают, но, случается, приглашают некоторых торговцев из соседней Зарнии и даже позволяют им открывать лавки. Дело в том, что хоть уровень жизни в Эльтарии очень высок, там практически нет бедных, но из-за расовых особенностей люди предпочитают не вести дел с высокомерными эльфами. Кому захочется торговать с разумными, которые и разговаривать-то с тобой считают ниже своего достоинства? Мало кому. Но импортные товары эльфам нужны, вот они и придумали выход: давать одному-двум представителям человеческой расы разрешение на торговлю в эльфийских землях. Через тех же дельцов они договариваются и об экспорте своего товара. Почему-то дядя воспринял эту возможность как дар небес, долго не думая, взял пятилетнюю меня и отправился в Эрнас, оставив в Зарнии управляющего.

Он планировал купить помещение, нанять людей, наладить работу и вернуться назад, в Зарнию, но всё оказалось не так просто. На открытие магазина дяде пришлось потратить куда больше времени, денег и сил, чем он предполагал изначально. А когда всё заработало и стало приносить прибыль,  на горизонте появилась она – эра Эстариэль, роковая любовь моего дядюшки. Она пришла как обычная покупательница, но поступила как воровка, навсегда похитив сердце дяди Мэла, и он уже не смог уехать. Конечно, я тогда была маленькой, всего девять лет, и мало чего понимала, но помню, что с появлением этой красавицы наша жизнь постепенно становилась всё хуже и хуже. Первыми пропали мои учителя, которым перестали платить, потом пришлось уволить большую часть работников магазина, а затем мы начали экономить буквально на всём и вынуждены были сами встать за прилавок. Нет, дела вроде шли хорошо, товар был востребован и пользовался спросом. Только вот почему-то всё заработанное дядя отдавал этой женщине, оставляя немного денег лишь на закупку товара и кое-какой еды для нас. Уже в двенадцатилетнем возрасте мне пришлось научиться самостоятельно готовить и шить. Новых вещей ни мне, ни себе дядя больше не покупал. Конечно, сам-то он мог ходить в старых добротных костюмах не один год, а я очень быстро вырастала из платьев, их приходилось расшивать и удлинять. На моё счастье, иногда выявлялся брак в партии тканей, и мне дозволялось сшить себе новое платье из него.

Признаться, я люто ненавидела и одновременно восхищалась этой женщиной, теряясь в догадках: как у неё это получается? Придти раз в две недели, улыбнуться, что-то очаровательно прощебетать, позволяя максимум поцеловать себе руку, а потом посетовать на какую-то маленькую денежную проблемку или между делом рассказать, что видела чудесное платье или украшение, мимо которого не смогла пройти, и всё!.. Дядя послушно платит по счетам или отдаёт эре всё заработанное нами за этот период. Не знаю, где-то такому учат, или у неё врождённый дар, но я не могла понять, почему взрослый и умный мужчина в её присутствии совершенно терял разум и лужицей растекался перед эльфийкой. Подозреваю, дядя тоже не мог этого понять, потому и начал пить. Выпив, он задумчиво смотрел вдаль или хмурил брови, бормоча что-то себе под нос. Но это, не считая дней прихода эры, тогда дядюшка надевал лучший костюм, брился, и ждал...

Так мы и жили. Конечно, став старше, я спрашивала дядю Мэла, почему он так поступает, но тот лишь отмахивался и ворчал, говоря, что я ничего не понимаю, маленькая ещё. Зато во время алкогольных возлияний, на него что-то находило, и он каялся передо мной, прося прощения, бывало даже плакал и жаловался, что это сильнее его.

Поставщики, приезжающие с товаром, тоже стали замечать, как изменилась наша жизнь, но поскольку дядя всегда платил вовремя и без задолженностей, никто из них не лез с вопросами, кроме его приятеля, караванщика Ханса. Ханс пытался спасти друга и вправить ему мозги, упирая на то, что он - взрослый мужик, и у него я на воспитании, лучше бы на сироту деньги тратил. Дядя соглашался, обещал больше ни-ни, покупал мне что-то из вещей, но Ханс уезжал, приходила она, и всё начиналось сызнова.