Ольга Куно - Чёрно-белая палитра Страница 10

Когда производишь задержание в одиночку, главный козырь — внезапность. Поэтому Кверт не успел сообразить, что происходит, а на его запястьях уже защёлкнулись наручники.

— Господин Остин Кверт, вы арестованы по обвинению в злоупотреблении магией тёмных. — Давно заученные слова отскакивали от зубов. — Вы имеете право хранить молчание. Арест произведён сержантом Рейс, второй округ тельрейской стражи, в присутствии свидетелей.

Свидетели громко зашушукались. Причём перешёптывания доносились теперь с разных сторон, в том числе и сверху: некоторые обитатели близлежащих домов высунулись из окон.

— О каком злоупотреблении вы говорите? — попытался изобразить недоумение Кверт.

— Воздействие на мозг жертвы с целью вызова состояния, аналогичного наркотическому опьянению, — лишённым эмоций голосом отчеканила я.

— А почему вы решили, что я причастен к чему‑либо подобному?

Я продемонстрировала ему 'зеркало'.

— Полагаю, вам известно, что любой эксперт без труда определит, вами ли было произведено зафиксированное здесь воздействие. Если окажется, что оно произведено не вами, мы тотчас же отпустим вас и непременно принесём свои извинения, — пообещала я.

— Ну хорошо. — Кверт понял, что откреститься не удастся, и подошёл к делу с совершенно другой стороны. — Допустим, я действительно применил магию тёмных. И что в этом преступного?

— То же самое, что и в распространении наркотических средств, — отрезала я.

Число зрителей быстро возрастало.

— Вовсе нет, — протянул Кверт довольным тоном человека, уверенного, что вот — вот разгромит оппонента в пух и прах. — Я не распространяю наркотики. Моё воздействие не наносит вреда здоровью. Можно сказать, я предоставляю своим клиентам плюсы наркотического опьянения, полностью освобождая их от минусов. Можно считать, что я спасаю их тем самым от использования настоящих наркотических средств, вроде ронаина. При этом они приходят ко мне по доброй воле. Как с медицинской, так и с юридической точки зрения моё воздействие совершенно легитимно.

А он хорошо подготовился. Впрочем, мы с такими, хорошо подготовленными, в участке имеем дело чуть ли не ежедневно.

— Чрезвычайно спорный вопрос, — возразила я. — Вы забыли о привыкании и социальной составляющей.

— Привыкания моё воздействие не вызывает, — подозрительно быстро произнёс Кверт.

Я ухмыльнулась.

— Неужели? С физиологической точки зрения — возможно. А как насчёт психологической? Мне отлично известно, как работает такое воздействие, Кверт. — Мой голос стал холодным и жёстким. — Человек очень быстро впадает в зависимость от того состояния, в которое вы вводите его при помощи магии. Реальный мир начинает казаться ему пресным и лишённым красок. Снова и снова возвращаясь к вам, он становится всё более равнодушен к реальности. Забрасывает работу, учёбу, семью. Ест что попало, спит где придётся и думает только о том, как бы поскорее снова погрузиться в вызываемое вами состояние. Такое воздействие противозаконно, Кверт. И вы понесёте заслуженное наказание.

— Физиологической зависимости нет, — продолжил гнуть свою линию тот. — А то, о чём вы говорите… Эдакими темпами вы объявите, что искусные повара — наркоторговцы, ибо из стараниями посетители рестораций привыкают к вкусной пище. И не могут потом спокойно есть более простую еду. Человек вообще привыкает к хорошему, но это не означает, что всё хорошее противозаконно.

Я недовольно оглянулась. Кажется, вокруг нас собралось уже полрайона. Группа мальчишек пятнадцати — шестнадцати лет, возвращавшаяся откуда‑то с мячом, остановилась неподалёку от нас. Дискуссия, более подходящая для зала суда, проводилась при чрезмерном количестве посторонних ушей.

— Из‑за хорошей еды человек не теряет всё, что имел, — отрезала я. — Не отказывается от реальной жизни, не впадает нищету, не становится изгоем общества. И довольно об этом. Мы отправляемся в участок. Там вы можете повторить всё то, что так охотно высказали мне.

— Нет, так не пойдёт! — воскликнул Кверт. — Я был обвинён перед людьми и имею право перед ними же ответить! Нищета, говорите вы? Моё воздействие приводит к нищете? Нет, госпожа сержант! Оглянитесь вокруг! Эти люди уже живут в нищете. В нищете, из которой нет выхода! И именно я даю им хоть какую‑то возможность разорвать порочный круг, испытать положительные эмоции, почувствовать вкус жизни, несмотря на их плачевное положение!

Зрители (или, вернее сказать, слушатели) перешёптывались, и среди общего гула голосов я улавливала как критику в адрес задержанного, так и одобрение.

— Ерунда! — рявкнула я, отлично осознавая, что, хоть и обращаюсь к Кверту, говорю сейчас не для него, а для остальных присутствующих. — Королевство предоставляет людям возможность и достойно зарабатывать себе на жизнь, и выбиться в люди, начав с нуля. Только для этого, конечно, надо тяжело работать, а не лежать под забором. И я отлично знаю, что говорю! Я сама приехала сюда практически из деревни, не имея за душой ничего, кроме нескольких грошей и пары прихваченных с собой булок. В Тель — Рее у меня не было ни родственников, ни даже знакомых. И ничего, как видите, справилась. Главное — захотеть, и не ждать всего и сразу.

— Ну конечно, — Кверт даже не смотрел на меня, обращаясь исключительно к своим соседям, — каких ещё слов можно ожидать от стражей? И только мы с вами, простые люди, знаем, насколько в действительности тяжело пробиться человеку, родившемуся здесь! — И он указал рукой на окружающие дома. — Но правда восторжествует. Я невиновен и сумею это доказать. Остин Кверт чист перед законом! Я скоро вернусь, и если вам тяжело и тоскливо, если в жизни не остаётся надежды, если вы сталкиваетесь со стеной непонимания, я всегда рад помочь. — Говоря о стене непонимания, он перевёл взгляд на подростков, да так и продолжил говорить, глядя в их сторону. — Готов принять любого, каждый день, с четырёх до девяти часов вечера.

Это было уже чересчур. Чаша моего терпения переполнилась. Этот ублюдок пытался использовать наш разговор в рекламных целях, да ещё и перед кем рекламировал свою деятельность? Перед детьми!

Моя рука сама скользнула в кожаную кобуру, и секунду спустя самозарядный арбалет был направлен Кверту в глаз. Щёлкнул предохранитель.

— Молчать! — рявкнула я. — Ещё одно слово — и я стреляю.

Кверт поперхнулся и, заметно побледнев, замолчал.

— Идём! — велела я, всё ещё учащённо дыша от злости. — В участок! Излагать свою позицию будешь там.

— Как вы могли поступить подобным образом? — рвал и метал капитан Уилфорт. — Вы понимаете, что нарушили закон? Вы, страж, нарушили закон! Вы не имели права угрожать арестованному оружием! Не имели права направлять на него снятый с предохранителя арбалет!