Синтия Иден - Отдай мне свою кровь (ЛП) Страница 10

«Да этого просто не м ожет быть. Никаким треклятым образом».

− Эт-то невозможно.

Его пальцы поглаживали ее шею, нежно скользя то вверх, то вниз, задевая ключицу, и эти прикосновения были такими теплыми и приятными. И странно правильными. Но…

− Ты не можешь быть…

Он снова засмеялся, тем глубоким гортанным смехом.

− Любимая, ты — вампир. Если ты можешь существовать, то и я тоже.

Она моргнула.

«Да, в принципе, логично. Но… бог?»

− Какой бог?

Он театрально закатил глаза и, вздохнув, сказал:

− Я же сказал тебе… бессмертный, всемогущий…

− Я слышала эту часть, — пробормотала Тереза, когда его пальцы опустились ниже и очертили полукруг ее груди. − Но ты не похож, ну знаешь, на Бога.

Из его горла вырвался смешок, когда она рефлекторно подняла взгляд вверх и указала туда же пальцем.

− Я и не Он.

− Тогда, чего ты бог…

«Черт возьми, какие вообще бывают боги?»

− Эмм… дождя? Огня? Войны…

− Я — бог солнца.

− Ох.

«Солнца…»

Боль пронзила ее, словно кто-то вогнал в ее сердце кинжал. Он был богом солнца. Солнца, которого она больше никогда не увидит, если хочет жить. Тереза скользнула по нему взглядом. Можно было бы догадаться, что он бог солнца, с его золотистой шевелюрой и идеальной бронзовой кожей.

«Вот черт».

Дойдя до предела, она вышла на охоту в поисках жертвы, всем сердцем надеясь, что ей удастся выпить не так много, чтобы убить выбранного человека, а нашла… бога. Бога солнца. Судьба иногда преподносит жестокие сюрпризы, сука.

С силой утирая глаза, когда их защипало от глупых слез, Тереза отступила от него на несколько шагов.

− Где мое платье? Мне… действительно… нужно идти.

− Значит так, да?

Его рука безвольно упала.

− Ты спишь со мной, ты пьешь мою кровь, а потом просто сваливаешь как ни в чем не бывало?

Он словно дал ей пощечину, нанеся удар прямо в сердце. Сердце, которое, как она с удивлением обнаружила, у нее еще было.

Тереза вздернула подбородок.

− Да. Это и был мой план.

Аполлон был чересчур притягателен для нее, поэтому она не могла быть с ним. Это будет слишком опасно для них обоих.

Его глаза полыхали гневом, но в них также можно было различить горечь от ее слов, а на каменном лице дернулся мускул.

− Этим ты и занимаешься? Каждую ночь выходишь, чтобы отыскать какого-нибудь парня, трахнуть его и высосать?

«Трахнуть и высосать?»

Она вздрогнула, но не отвела взгляда.

− Н-нет. Т-ты был первым, — скрежеща зубами, сказала Тереза, не скрывая обиды.

Конечно же, не первым парнем, с которым она занималась сексом, так как будучи человеком, она имела любовников, но с тех пор как обратилась, быть с мужчиной она не хотела. Не хотела, чтобы кто-то увидел, каким монстром она становится. А идея пить из кого-то, взять кровь мужчины… это отталкивало ее, ужасало.

«Что если я потеряю контроль? Что если я возьму слишком много крови и случайно убью его?»

Она обходилась без пищи, сколько могла, но голод обжигал ее внутренности, а тело постоянно скручивало от боли. Когда же алая пелена жажды крови заволокла ей глаза, Тереза сломалась и поддалась инстинкту хищника. Она пошла в «Гадес» и нашла там Аполлона.

Тереза увидела лишь размытое пятно, когда Аполлон переместился к ней и, схватив за плечи, прижал к стене, от чего простыня на ее теле натянулась и порвалась.

− Не ври мне, — приказал он. − Ты не была девственницей. Я не был первым, кого ты пустила в свою постель…

− Ты был первым с тех пор, как я обратилась, — отрезала она.

Его глаза сузились, а пальцы больно впились в ее предплечья.

− Ты сказала, что изменилась месяц назад.

Она кивнула.

− У меня были любовники, но это было до…

«…до Эрика».

До того, как ее жизнь превратилась в ходячий кошмар из крови и смерти, и стала похожа на фильм ужасов без хеппи-энда.

Тереза сглотнула ком в горле и закончила:

− До того, как я превратилась в вампира.

Она закрыла глаза, чтобы не видеть его разъяренных глаз и напряженного выражения лица. Эти сцены, особенно после такого бурного секса истощили ее, и не важно — человек она или вампир.

− А сейчас могу я получить свое платье и, наконец, убраться отсюда к чертям собачьим?

Он стал вплотную к ней и, подняв руку, обхватил ее горло, нежно поглаживая большим пальцем то место, где бился пульс.

− Нет, — его голос прозвучал спокойно, но непреклонно.

Ее глаза тут же распахнулись, и в них полыхнула темно-синяя буря.

− Отдай. Мне. Мое. Платье, — голос девушки был похож на сталь, и она смотрела прямо на него, не мигая.

Парень резал ее без ножа своими вопросами и глупыми обвинениями. Трахнуть и высосать. Теперь она просто не могла дождаться момента, когда сможет убраться отсюда подальше. Убежать в свой потертый маленький временный дом и зализать там раны.

Аполлон рассматривал ее своими сияющими голубыми глазами и его взгляд был загадочен. Между ними все нарастало напряжение. Тяжелое, яростное напряжение.

Ну, вот как они от потрясающего секса перешли к… к этому?

Как только Тереза решила, что сейчас закричит, он отпустил ее и отступил, указав на ближайшую белую дверь.

− Твое платье в ванной.

− Спасибо, — она буквально выплюнула это слово.

Он сжал губы, но не остановил ее, когда она прошла мимо. Тереза вбежала в ванную, вбежала так, словно… да ладно, так, словно ее преследовал разгневанный бог.

Он обидел ее, причинил боль.

Аполлон пялился на закрытую дверь ванной и пытался взять под контроль свои взбунтовавшиеся эмоции.

«Проклятье».

Он знал, что сделал ей больно. Видел слезы в ее глазах. Просто его взбесило то, что… да при одной только мысли о Терезе с другими мужчинами, о том, что она пила из них и занималась с ними сексом… у него в горле зародилось низкое животное рычание, и он переместился к стене, впечатав в нее со всей дури кулак и проломив дыру.

«Вот блядь».

Представлять ее с другим — это приводило его в ярость. Тереза принадлежит ему. Ему! Идеально подходит ему в постели. Единственная женщина за все времена, чья страсть равнялась его собственной. Мысль о ней с другим была недопустима. Боги не делятся.

В этот самый момент она, вероятно, одевается и, скорее всего, собирается сбежать. Он знал, что она хочет уйти. Разве она не это имела в виду? Но он не хочет, чтобы Тереза уходила, не хочет отпускать ее. Он только нашел ее и хотел сохранить, во что бы то ни стало.