Маруся. Провинциальные игры - Гончарова Галина Дмитриевна Страница 10

Комплименты, улыбки, восхищение, легкие, словно невзначай, прикосновения…

Парня понять можно. Если я в зеркале вижу «секси герл», подозреваю, что и он видит то же самое. Фигурка у меня самое то. Объемные верхние и нижние прелести при тонкой талии и стройных длинных ногах. И все это прокачанное, на свежем воздухе да на грядках, плюс легкий загар, который не удалось запудрить, плюс роскошные волосы и симпатичное личико.

А еще – загадка.

Что привлекает мужчину в женщине? Картинка?

Тогда почему две трети красавиц не особенно счастливы в браке?

Нет, не внешность, и не секс, и не приданое. Это может послужить затравкой для начала реакции, но главное в женщине – загадка. Нечто интересное и неразгаданное.

В данном случае все совместилось. И мордашка, и загадка, а главное – чужая собственность. Видели, как барбосы косточку делят?

Тот случай.

Только эта «косточка» с мозгом и сама выбирает, с кем оставаться. Уж точно не с цесаревичем, который мне…

Нет, не то чтобы не понравился. Парень как парень. Симпатичный, стройный, высокий, наверняка пользуется успехом у дам. Просто – не мое.

Отсутствие химии плюс четкое осознание возможных проблем при дальнейшем сближении. Так что… холод, холод и еще раз холод. Ну почему мы не пошли другим путем?

И на сколько это еще затянется? У меня ребенок дома один!

Ладно, с Аришкой, но ведь ему рано или поздно ко мне захочется! А что способен натворить маленький полоз…

Лучше не думать.

Авось не придется по развалинам бегать.

Романову я была искренне благодарна. После появления цесаревича он постарался свернуть нашу экскурсию, уложив ее в полчаса, и проводил меня обратно, к кабинету его императорского величества.

Ага, если б это избавило нас от цесаревича!

От кабинета мы шли полчаса, к кабинету малым не час! Потому что каждый встречный норовил поклониться, а цесаревич обязательно начинал общение. Хотя бы парой слов. Хотя бы о погоде.

Все я понимаю, так, наверное, надо, но бесит!

К счастью, ждать Храмова долго не пришлось, примерно через десять минут после нашего появления вышел и он.

Я разулыбалась так счастливо, что цесаревич даже обиженно захлопал ресничками. Наверное, обиделся, что его внимание не оценили. Храмов все понял правильно и со значением поцеловал мне руку. Пометил территорию.

Цесаревич явно сдаваться не собирался. Но объяснить все Храмову возможным не представлялось. Ладно, в карете поговорим. Или дома. Или…

– Ваше высочество…

Поклон, снова поклон, реверанс. И вот мы прощаемся с Кремлем, и карета уносит нас домой.

Долго я молчать не смогла.

– Что сказал государь?!

Храмов откинулся на спинку сиденья и устало прикрыл глаза. На худом лице четко обозначились морщины, под глазами пролегли тени.

– Все лучше, чем я мог надеяться. Его императорское величество – человек благодарный и добро помнит. Там, где это не угрожает отечеству.

Пауза, и мне оставалось только молчать и ждать. Но Храмов и сам не сторонник долгих рассуждений. А потому…

– Завтра едем к вашим родителям. Послезавтра свадьба. Высочайшее разрешение будет завтра с утра.

Насколько я понимала, это серьезная милость. В другом случае оформлять бы все пришлось неделями, чиновники – они в любом мире такие чиновники…

– Романов хотел прийти побеседовать.

– Через два дня. Я напишу ему.

– А… наследник? Когда?

Храмов прищуривается, становясь похожим на хитрого кошака. Драного жизнью, но не побежденного.

– Сегодня я видел нужного нам человека. Думаю, в ночь после свадьбы…

Неплохая идея. Никому и в голову не придет, что вместо супружеского секса у нас намечается другая вечеринка. Кстати…

– Кто будет на свадьбе?

– Мы двое. Горские, если пожелают.

Я хмыкнула.

– А ваша родня?

– Также если пожелают.

Понятно. Ваню, Арину, Петю – придется прятать. Чтобы вся эта кодла не приперлась… я бы на такую удачу рассчитывать не стала.

– Матвеевы? Или Алябьевы?

– Письма я отправлю. Сегодня же.

Ага. А если они не успеют дойти или юртовские не придадут приглашениям особого значения… да и черт с ними! Век бы не видеть, жить да радоваться. Но ведь не дадут…

Кстати говоря…

Рассказала про цесаревича и наткнулась на озабоченный взгляд Храмова.

– Не ко времени…

– С глаз долой – из сердца вон.

– Вы себя недооцениваете, Мария.

Я только хмыкнула. Это не голливудские фильмы, где в героиню обязательно влюбляются все мужчины, включая человекообразных обезьян. Это реальная жизнь, а я не такая уж красавица. Кстати…

– А что помолвка цесаревича? Я как-то и забыла…

– Расстроилась. К немалому удовольствию его отца.

– А следующая кандидатка?

– Пока еще не подобрали. Место свободно…

Храмов явно меня подначивал, но… за что мне нравится генерал-губернатор, так это за понимание. Он увидел, что меня начинает мутить от одной мысли, и тут же прекратил подтрунивание.

– Подозреваю, что это будет француженка или итальянка.

– Дай бог. И побыстрее.

В мои планы не входит даже легкая интрижка с цесаревичем. Наоборот – отпихиваться буду четырьмя лапами.

Режьте меня, стреляйте, вешайте… не пойду!!! Даже спать с ним не хочется. Полученное удовольствие, если оно вдруг случится, явно не стоит проблем, которые на меня свалятся. Убьют ведь…

Особняк Горских производил впечатление унылости и запущенности. Была жива мачеха – занималась домом. Умерла – и папаша впал в траур. Но жалеть его я не собираюсь. Он меня не пожалел.

Ждать долго не пришлось. Отец вошел в гостиную походкой уставшего от жизни человека. Выглядел он лет на десять старше, глаза тоскливые, а лицо – как у человека, у которого в жизни больше нет ничего хорошего.

Впрочем, при виде меня в его глазах загорелось новое чувство.

Гнев.

– Ты!

Церемониться я не собиралась.

– День добрый, папенька.

Память тела подсказывала спрятаться куда-нибудь и молиться, авось пронесет. Но то реакция забитой добрыми родственничками девочки Маши, которая в жизни на бунт не решится. А я нахально улыбнулась.

– Как ты посмела вернуться в этот дом? После того, как меня опозорила на весь свет?!

Я пожала плечами. Этак, небрежно…

– Позвольте, папенька, в чем именно заключается позор? В том, что все узнали о вашем отношении к родной дочери?

– Что?!

– Сколько времени мне было отмерено в браке с Демидовым? Год? Два?

– Да как ты смеешь?!

Ей-ей, поведи папаша разговор иначе, я не пошла бы на конфликт. Но в данном случае…

– Вы прекрасно знали, что он проклят. Вы знали, чем мне это грозит. И смеете упрекать меня за то, что я бежала, спасая свою жизнь?

– Наглая дрянь!

Папаша замахнулся на меня. Я уже приготовилась пнуть его как следует – не понадобилось. Занесенную руку перехватил Храмов.

– Позвольте представиться, князь. Сергей Никодимович Храмов, жених вашей дочери. Высочайшее соизволение уже получено, завтра свадьба. Надеюсь, вы будете.

Да-а… умеет Храмов ошеломить собеседника. Дай он князю в нос, и то эффект был бы меньше.

Папаша медленно опустил занесенную руку.

– Высочайшее соизволение?

– Предлагаю все обсудить спокойно…

Князь помолчал пару минут, приходя в себя.

– Прошу вас в кабинет, Сергей Никодимович. Мария, ты…

– Ваша светлость, этот вопрос непосредственно касается вашей дочери. Полагаю, она имеет право участвовать в разговоре.

Князь скривился, но промолчал. Только кивнул. Но я не обольщалась, это не победа, это временный успех. Его еще надо развить и закрепить.

Ну и ладно, попробуем. Куда ты, папенька, денешься, от высочайшего соизволения? Приказы императора и в этом мире не оспариваются. Они выполняются с восторженным визгом, так что берегите уши.

– Я ожидала худшего, – призналась я Храмову, когда мы ехали домой.