Защитник Драконьего гнезда. Том второй - Айя Субботина Страница 10

— Я ничего не знала об этом месте, Изабелла случайно ломает несчастное перо и резко одергивает руки. - Я ничего не знала и до сих пор не знаю об этом мире. И вряд ли смогу узнать достаточно, чтобы быть этим людям достойной королевой. Я здесь чужая, но мне все равно не безразлична судьба этих людей, которым - очевидно - их «фальшивая королева» еще больше усложнит жизнь, если и дальше будет делать вид, что понимает что к чему.

— Мне кажется, вы слишком торопитесь с выводами о «фальшивой королеве», - позволяю короткую ремарку, и снова кивком прошу ее продолжить.

Странно, но ее слова как будто вселяют в мою душу абсолютный покой, а в голову - кристальную ясность. Это как будто сидеть на цепи, держать в руках ключ, но не видеть скважины, чтобы освободиться от оков. А потом вдруг понять, что вот она - прямо перед носом, и нужны лишь два проворота ключа, чтобы, наконец, вырваться на волю.

— Я никогда и никого не просила сделать что-то подобное! - решительно заявляет Изабелла. На этот раз ей хватает выдержки посмотреть мне в глаза и не отвести взгляд. - Не ходила ни к каким ведьмам, чтобы мне устроили это переселение, и для меня все случившееся - настоящая загадка. Но я клянусь, что если это хоть как-то от меня зависит, сделать все возможное, чтобы найти ответы и вернуть подданным их настоящую королеву, а вам, милорд, вашу… любимую женщину.

Она замолкает и с выражением лица попавшего в капкан маленького зверька, наблюдает за моей реакцией.

Напрасно, ей ничего не прочесть на моей лице.

Потому что что-то подобное я подозревал очень давно. Неосознанная догадка давно точила мозг. Маленькие странности, которые, на фоне происходящих событий, особенно ярко бросались в глаза. Но я списывал все нестыковки на неумолимое время. Та Изабелла, которую я знал, была давным-давно, и все повадки, которые я в ней знал, все ее странности и привычки были в той девушке, которая тайком бегала ко мне на свидание и клялась в любви. С тех пор прошло слишком много времени. Я сам редко узнаю себя прошлого в том человеке, которым стал теперь. Наивно было бы полагать, что время коснулась меня, но даже не притронулось к ней.

И все же. Я привык доверять своей интуиции. А она слишком часто и слишком громко кричала, что передо мной какая-то совсем другая женщина. Если сейчас покопаться, с той самой ночи, с самого первого нашего разговора, она вела себя не как женщина, которую я знал и любил.

Дальше – больше. Женщина, которая сейчас сидит передо мной, была слишком явно не Изабеллой, чтобы отмахиваться от странных сомнений в ее адекватности. Она не знала элементарных вещей, хотя старательно пыталась это скрыть. Она ничего не знала о собственном замке, о собственной дочери и муже. Но при всем этом она умела то и вела себя так, как не присуще настоящей Изабелле.

И самое главное. Фундаментальное.

Настоящая Изабелла сбежала бы с дочерью, но не вышла бы с голыми руками, пытаясь спасти простолюдинов. И это глупость заставила ее собственных людей посмотреть на нее иначе. Я это знаю.

И если бы я знал хотя бы один способ - неважно кем придуманный и как реализованный - котором можно было бы оправдать переселение душ или что-то подобное - я бы давно вызвал Изабеллу на откровенный разговор. Но такого способа я не знал. И не знаю до сих пор. Как и моя жена… кем бы она на самом деле не была.

— Я пыталась учиться, пыталась понять, что происходит вокруг, но все время что-то шло не так, - продолжает моя жена. – Это не оправдание, конечно. Я должна была сказать с самого начала.

— А что же это? - мягко интересуюсь я.

Изабелла вскидывается, как будто в моих словах, напротив, было слишком много злости. Наверное, она так долго готовилась к признанию, что, как все женщины, успела себя накрутить и придумать черте что.

— Считайте это добровольной сдачей в плен, милорд.

Изабелла все-таки справляется со страхом и вздергивает подбородок, как подобает истинной персоне королевской крови. Не знаю, кем она была в «своем мире», но определенно не разрешала топтаться по своей гордости и храбро смотрела в лицо любым трудностям. Настоящая Изабелла, помнится, грохнулась в обморок, когда я упал с коня и сломал руку так, что кость прорвала кожу. Тогда мне пришлось и как-то самостоятельно себя лечить, и откачивать мою спутницу. Эта «Изабелла» собственными руками лечила и меня, и всех воинов, и маленького изуродованного ребенка лорда Гаделота. Уверена, вид торчащей наружу кости тоже не заставил бы ее расстаться с чувствами.

— Это признание моего поражения, продолжает Изабелла, когда становится ясно, что пока я не намерен никак комментировать ее слова. - Если я и дальше буду держать вас в неведении и только пытаться делать вид, что что-то понимаю, мы проиграем. Чудеса случаются, но они не могут сыпаться на головы вечно. Чтобы отвоевать Артанию у Совета, нужно много работать, нужно принимать сложные решения, а для этого нужно много знать. Я все испорчу, если буду править с завязанными глазами и заткнутыми ушами.

Ее руки немного дрожат.

— Вы отказались править единолично, когда я это предлагала. Но тогда вы не знали всей правды. Теперь знаете, - она облизывает пересохшие губы и осматривается в поисках питья. - Я полагаю, мое признание заставит вас пересмотреть свое решение.

Поднимаюсь, прохожу к бутылке с вином и откупориваю ее, наливаю в тяжелый серебряный кубок.

Молча протягиваю ей.

Ловлю себя на мысли, что хочу почувствовать ее мимолетное прикосновение. Хот бы когда наши пальцы встретятся на прохладном серебре. Но Изабелла берет его так, чтобы нарочно избежать любого контакта. И я не могу ее ни в чем упрекнуть