Ох уж эти сказочки! - Анkа Б. Троицкая Страница 10

— А это из какой сказки? — спросила шепотом Валя.

— Из библейской, — шепнула мама.

— Нет, я про стрелу,

— А это ты папу спроси.

— Завтра спрошу…

— Малефисента так распахнула пинком двери в свою лабораторию, что они слетели с петель. Она поставила автомат в угол, кинулась к книжной полке и глазами побежала по названиям. Тролль, переминаясь с ноги на ногу, робко пробормотал: “Я уверен, что вы придумаете новый способ.” “Всё новое — это хорошо забытое старое!” — ответила Малефисента, швырнула на стол стопку книг и выбрала из них одну со словами: “А если Аврора получит в подарок книгу от неизвестного поклонника. Очень старую книгу, антикварную. Страницы в ней слиплись от старости. Она послюнявит палец, чтобы перевернуть страницу, и…” “Оревуар, Ваше Высочество!” воскликнул Тролль, но колдунья швырнула книгой ему в лицо так, что от него откололся кусок штукатурки и посыпался мох. “Нет! В наш гигиенический век, принцесса пальцы слюнявить не станет, а Натураль успеет подтвердить, что страницы отравлены.” Она походила вокруг стола, взвешивая в руке заварочный чайник, и снова заговорила: “Можно плеснуть ядом в чай или намазать им что-нибудь… Перила на лестнице, дверную ручку, бутылку воды, одежду, поручень или руль машины… прикоснется Аврора и…” “Адью, Ваше Высочество!” воскликнул Тролль, но не успел увернуться от чайника. “Тфу на тебя, болван! Это грозит массовыми отравлениями, и тогда меня даже дипломатическое неприкосновение не спасёт. Натураль только и ждет удобного случая.” Колдунья упала в кресло и вытянула ноги. Тролль грохнулся перед ней на колени и осторожно принялся массировать ей ступни. Малефисента продолжала размышлять вслух: “А почему собственно, ядом? Дались мне эти отравления. Я колдунья или нет? Чуть левее, вот так хорошо. Осторожно, у меня там пятка Ахиллесова. Можно попробовать превратить одного из них в лягушку, другого в лебедя. Они не смогут расколдовать друг друга и…” “Ауфидерзейн, Ваше Высочество!” воскликнул Тролль и получил ногой в челюсть. Он отлетел к стене и захныкал. “Ладно, не ной… — проворчала Малефисента, — мне нужен отдых, перерыв и отпуск. Мне нужно развеяться. Что ли на шабаш слетать?” “Но ведь после последней попытки убрать Аврору с помощью Буратино прочие волшебницы наложили санкции на вашу Милость. Вам запрещено на шабаш, вы теперь невыездная!” “Санкции-шманкции! Они мне не указ. Кто меня в общей толпе заметит-то? В ночь, да еще в Вальпургиеву!” Малефисента сменила камуфляж на черное платье, а рогатый шлем на черную шляпку с вуалью, вскочила на метлу и вылетела в окно.

— Этой сказки я не читала в детстве. Наверное, она из новых, — сказала мама.

— Да вроде в пятидесятые была написана. В нашем с тобой детстве, я её видела в журнале Мурзилка, — ответил планшет.

— Я, наверное, еще читать не умела.

— Мам, теперь ты мешать будешь, — Вероника надула губы.

— Это были мои пять копеек. Валяйте дальше. Батя наш уже засыпает.

Тётя Нюра валяла дальше:

— Утром тролль, как всегда, приготовил своей хозяйке завтрак, но вернулась Малефисента даже не к обеду, а к ужину. Она не пинком распахнула дверь, по своему обыкновению. Она вошла медленно, хромая на левую ногу, на которой Ахиллесова пятка была стерта до кости. Малефисента доковыляла до кресла и упала в него. “Ну, можете меня теперь называть Костяной Ногой.” “А где же метла?” — осмелился спросить тролль. “Конфисковали. Понавешали камер везде… Ядрёна-матрёна!” “А рой мух или ледяная пурга?” “Ты сам говорил — санкции. Нет у меня больше волшебной силы летать ни на метле, ни с насекомыми, ни даже самолетом, потому что визы тоже не дают. Самое страшное, что могут сделать санкции волшебников, это отобрать у тебя то, что составляет твою силу и могущество. Я теперь могу только мухоморы варить. Видимо, чтобы погубить Аврору — одного Буратино мало. Ну-ка, голубчик, позови ко мне повара Гингемы — Урфина Джюса. Мой единственный шанс теперь — это его деревянные солдаты.” Тролль почесал за ухом и сказал: “Вы хотите ЧВК нанять? Они ведь денег немалых стоят.” “Это Урфин денег стоит, а этим чурбанам нужен только волшебный порошок.”

— Хе-хе-хе… — хрипло засмеялся папа Вероники, не открывая глаз. Он хотел что-то сказать, но Вероника зажала ему рот рукой.

— На другой день Малефисента, опираясь на посох, медленно брела вдоль колонны деревянных солдат и разглядывала свою новую армию. Урфин Джюс сделал их сам и не особенно старательно, поэтому они все были как братья близнецы — на одно лицо… вернее на одну маску. На их головах были круглые деревянные шлемы, лица были закрыты забралами, их доспехи были одного размера, в руках они держали дубовые щиты и одинаковые полицейские дубинки. Колдунья повернулась к Урфину: “Ты бы их хоть пронумеровал.” Голос Урфина Джюса был противный, да и лицо у него было вечно недовольное: “Они этого не любят.” Малефисента остановилась перед одним из солдат: “Ну и сколько ты хочешь за отряд?” “Вот!” — Урфин Джюс показал колдунье цену, написанную на бумажке. “Ты с ума сошел! Лучше деньгами возьми!” “Денег у меня куры не клюют. Им всё просо подавай. А я хочу чтобы эта баба снежная меня полюбила и называла меня милым и пригожим.” “А ты не боишься, что она тебя заморозит.” “Это она пусть боится, что я её растоплю… Гы-гы-гы!” “Ладно, сделаем.” Колдунья ткнула пальцем в солдата, и тот рухнул, как подрубленный на соседа. Когда вся рота попадала как домино, Урфин Джус покашлял поднятыми в воздух опилками и сказал. “Вы мне приворотное зелье, а я вам порошок. Честному слову верить в наше время нельзя, в сделке должна быть субстанция.” Малефисента протянула Урфину пузырек, а он подал ей взамен табакерку. Когда она открыла коробочку и заглянула внутрь, он взял одну щепотку и сказал: “Я покажу вам, как это делается.” С этими словами он сдул порошок с ладони над отрядом. Солдаты, как один, шумно вдохнули носом воздух, мигом поднялись, построились и отдали ведьме честь. Насовсем.

В комнате стало тихо. После паузы Вероника спросила:

— Тёть Нюр, а дальше.

— А дальше в следующий раз.

— Но ещё совсем рано.

— Это у вас рано. Вы ужинали?

— Да.

— А я ещё нет.

Мама тут же вмешалась.

— Так, всё правильно. Мы позвонили сами, без