Клыки и вечность - Минк Страница 10

— Эй, приятель, — говорит она, вероятно, намереваясь сделать это как предупреждение, но это выходит с придыханием и сексуально.

— М-м-м? — Я позволяю своему языку скользить по ее коже, пробуя на вкус ее экстравагантность.

— Йен сказал…

— Йен сказал не трахать тебя и не кусать — не то чтобы я хотел слушаться его, — но я не делаю ни того, ни другого, крошка.

Пока.

Я хватаю ее за бедра и подтягиваю к краю стойки. Когда мой член натыкается на жар между ее бедер, я стону.

Ее руки ложатся мне на плечи, и она резко вдыхает, когда я втягиваю ее кожу зубами, осторожно, чтобы не укусить.

— Я хочу узнать о тебе побольше, крошка, — шепчу ей на ухо.

— Мне пора уходить.

— Кого ты пытаешься убедить? — Я отстраняюсь и встречаюсь с ней взглядом.

— Мои родители умерли. Они понятия не имели о вампирах или окружающей их опасности. Я должна быть умнее. — Она убирает руки назад.

Я пристально смотрю на нее, пытаясь понять Эверли, понять нас.

— Не думаю, что твои родители были настолько не осведомлены, как ты считаешь.

— Что?

— Твои родители знали вампиров, которые их убили. В конце концов, они должны были пригласить их войти.

— Я понимаю это, но, вероятно, думали, что они люди. Или, может быть…

— Все работает не так. Человек, дающий приглашение, должен знать, что он приглашает именно вампира.

— Что? — В ее глазах появляется пытливый блеск. — В моих книгах об этом ничего не говорилось.

— В этом и смысл приглашения. Человек сам приглашает опасность внутрь. Они соглашаются на риск. Это как магический контракт — по крайней мере, так мне объясняли в те несколько раз, когда я пересекался с другими вампирами и обсуждал эту тему. Вампир не может войти в дом, если человек не осознает, что приглашает вампира — то есть убийцу — в свою среду.

— О Боже мой. — Она бледнеет. — Значит, мои родители были не просто случайными жертвами. Они знали?

— Боюсь, что так, крошка. Твои родители знали своего убийцу. И они знали, что это был вампир.

Глава 8

Эверли

Я впиваюсь зубами в нижнюю губу. Как получилось, что я никогда не думала об этом раньше? Я должна была прочесть это, или спросить Йена, или сделать что-то большее, чем просто принять за чистую монету то, что сказали мне мои приемные семьи.

По какой-то причине это просто ошеломляет. Это кажется правильным. Мои родители знали о вампирах.

— Ты в порядке, крошка? — Винсент оттягивает мою нижнюю губу, зажав ее между зубами.

— Знаешь, мы много переезжали. Ты думаешь, мы были в бегах? Могли ли мои родители быть истребителями вампиров? — Теперь подвергаю сомнению все, что, как мне казалось, я знала, пытаясь вернуться в свое детство. Многое в нем заполнено дырами, но я была слишком юна, когда все случилось. Иногда я даже не уверена, являются ли некоторые из моих воспоминаний реальными или я их выдумала.

— Если ты хочешь разобраться в этом, я был бы рад тебе помочь, но хочу знать, что с тобой происходит. Что Йен давал тебе на складе? В капельницах.

— Они не знают, что со мной. У меня анемия, и они понятия не имеют почему. Мне часто делают вливания железа. Они помогают на какое-то время, но, кажется, этого никогда не бывает достаточно. Приходилось делать переливание крови много раз.

— Как долго это продолжается?

— Пару лет.

— До этого у тебя не было таких проблем?

Я качаю головой.

— Становится только хуже. — Я облизываю губы, переводя взгляд на шею Винсента. Желание вонзить в него зубы почти невыносимо. Что это, простите за мой французский, черт возьми такое?

— И ты продолжаешь хотеть укусить меня? Тебе понравился вкус моей крови, крошка?

— Да, — отвечаю я без колебаний. — Я превращаюсь в вампира? — Я протягиваю руку и дотрагиваюсь до своих зубов. Они все еще ощущаются как обычные человеческие зубы.

— Я не думаю, что это так работает. — Винсент одаривает меня сексуальной ухмылкой.

— Ну, твое сердце бьется, и ты… — Я замолкаю.

— Тверд, крошка. Я чертовски тверд. — Он наклоняется и поправляет свой член. Жар приливает к моему лицу. — Не удивительно. Ты самая сексуальная девушка, которую я когда-либо видел, так что это должно было случиться.

— Ты думаешь, я сексуальная?

— Да. — Он наклоняется, чтобы снова поцеловать меня, но внезапно отдергивается. — Я начинаю думать, что это ты используешь силу разума.

— Больше никаких поцелуев? — Я фыркаю.

— Как бы мне ни хотелось послать Йена ко всем чертям, я не хочу причинять тебе боль, и мой контроль над тобой недостаточно хорош.

— Ладно, — соглашаюсь я, улыбаясь. — Тогда давай раскроем эти убийства.

— После того, как я тебя покормлю.

Я бросаю взгляд на запеканку, которую принесла старушка из соседнего дома. Он следит за моим взглядом. Быстрым движением он отправляет все это в мусорное ведро.

— Я сам покормлю тебя. Не едой миссис Брюстер. — Он открывает холодильник и начинает доставать оттуда продукты.

— У тебя есть еда? Ты умеешь готовить?

— Я многое могу, крошка. — Он подмигивает мне. — И мой холодильник совсем недавно заполнялся.

Он заказывал для меня продукты? Еще до того, как узнал, что я приду? Почему это так сильно греет мое сердце?

Его руки быстро двигаются, перебирая мясо и сыры, от которых у меня слюнки текут.

— А теперь расскажи об убийствах. Что ты знаешь об убитый подростках?

Этот вопрос немного умеряет аппетит.

— Найдены мертвыми менее чем в полумиле отсюда в машине одного из мальчиков. Из их тел была выкачана вся кровь.

— Неаккуратно. Если бы я собирался убивать ради крови, я бы не оставлял их рядом с домом. Особенно обескровленных. Этого достаточно, чтобы следы привели к тебе.

В чем-то он прав.

Я не могу представить Винсента таким безрассудным.