Ларисса Йон - Обреченные любить Страница 11

Она была уверена, что это ловушка, но на первый взгляд ничего предосудительного в разговоре о людях, которых нет уже в живых, вроде бы не было.

— Я не знала своего отца. А моя мать умерла, когда мне было шестнадцать.

— Ты видела когда-нибудь отца? Может быть, на фотографии?

— Какого черта ты задаешь такие вопросы? Это не твое собачье дело, но нет, не видела. Моя мать никогда не называла даже его имени.

Тайла сомневалась, знала ли имя этого парня ее мать. Тай родилась с врожденным пристрастием к героину, так что вполне возможно, что ее отец был одним из тех неудачников, которые трахались с ее матерью, когда та была под кайфом.

Хеллбой выглядел задумчивым, как если бы что-то в ее словах было завораживающим. Должно быть, он только и знает, что латает демонов и людей, и больше ничего.

— Как умерла твоя мать?

Воспоминания, с которыми она боролась много лет, вновь нахлынули на нее. В этом случае бороться с яростью было бесполезно. Напоминание о причине ненависти к этому мужчине.

— Ее убили. Ее убил демон.

Нэнси Аллен вовсе не хотела лишать жизни человека, стоявшего на пересечении тенистой дорожки и темной аллеи, даже если он заслужил такую нелепую смерть. Его дорогое длинное непромокаемое пальто, широкие брюки и выходные туфли — все это, казалось, кричало: «Ограбь меня, избей меня и вырежи мою печень».

И вот теперь она вынуждена его убить. Консул вампиров очень строго регламентировал убийство людей, и хотя эти правила разрешали ей убивать по человеку в месяц, она не занималась этим довольно давно.

Возможно, ее нежелание отнимать жизни связано с тем, что она выучилась на медсестру до того, как стала вампиром? Или, может, все дело в том, что она редко достигала высшего удовольствия, какое остальные испытывали в момент смерти жертвы.

Она просто давно не пила кровь людей с пагубными пристрастиями, если не считать сладкоежек.

Даже когда она убивала, ее жертвами становились те, кто унижал женщин и растлевал детей, те, кто заслуживал смерти. Теперь именно это доставляло ей истинное удовольствие.

К несчастью, даже они попадались ей редко. Они злоупотребляли алкоголем и наркотиками, и после них она несколько дней чувствовала слабость. Но самыми ужасными являлись курильщики. Их кровь была настолько отвратительна, что потом она мучилась от мигрени.

Ее предполагаемая жертва, засунув руки в карманы пальто, смотрела на машины, чьи огни мелькали в двух кварталах. Возможно, его должны были подвезти. Он выглядел так, словно собрался в клуб для людей высшего общества, где коктейль стоит дороже, чем она зарабатывает в госпитале за месяц.

Нэнси улыбнулась и направилась к нему, виляя бедрами в облегающем красном платье, которое привлекало одинаково и мужчин и женщин. Она переоделась из больничной униформы, перед тем как выйти из госпиталя, согласно правилам, хотя для убийства обычно она никогда не одевалась как-то особенно.

Она улыбнулась, вдруг обрадовавшись своему решению наконец поохотиться, вместо того чтобы совершать налет на банк крови и плазмы в госпитале. Доктор Эйдолон не возражал, когда персонал пользовался банком крови время от времени, но на этой неделе она уже выпила два пакета второй группы, потому что ей было лень искать жертву.

— Вы ждете такси? — спросила она, и ее закуска повернулась и взглянула на нее. — Я заказала одно уже час назад, а оно до сих пор не появилось. А у меня очень важное мероприятие.

Он смотрел на нее с прищуром. Может быть, он не так глуп, как ей показалось с первого взгляда. Он был привлекательным, хотя… длинные темные волосы до скул, полные губы, вечерняя щетина. Может быть, она переспит с ним, прежде чем выпьет его кровь. Шейд не всегда был готов к свиданиям в клозете госпиталя, а Рейт обращался с ней так, словно она больная.

А теперь доктор Эйдолон… она заплатила бы, чтобы переплести ноги за его спиной. У него был странный характер, — возможно, за всю историю он был единственным из демонов-семинусов, который не трахал все, к чему прикасался. Насколько она знала, он получал свою порцию удовольствия за пределами госпиталя, потому что никто из сотрудников не мог похвастаться тем, что соблазнил Эйдолона или был соблазнен им.

Взгляд мужчины скользнул по ее телу, и она почувствовала, как он расслабляется, хотя нечистая энергия, вибрируя, все еще витала в воздухе вокруг него. Он мог оказаться темной душой — киллером, например, серийным убийцей или психопатом. Его темная энергетика не была слишком сильной: он еще никого не убил, но, возможно, собирался.

Может быть, убив его, она сделает одолжение человечеству.

— Вы можете подсесть в мое такси, если позволите угостить вас напитком.

Он подвинулся ближе, прикоснувшись к ней локтем.

— Мне нравится ваше предложение.

Посмотрев ему за спину, она заметила обгоняющие друг друга автомобили, людей, спешивших по улице. Никто не обращал на них внимания. Ее рот наполнился слюной, она схватила жертву за шиворот, протащила по аллее и прижала к каменной стене. Он захрипел и попытался освободить руку из кармана.

Ее клыки почувствовали пульсацию крови в его яремной вене. Она привстала на цыпочки, глубоко вонзила клыки в его шею и стала ждать, когда он перестанет сопротивляться ее нечеловеческой силе.

Острая боль словно от укола неожиданно пронзила ее шею.

Какая-то темная сущность сильным рывком откинула ее голову от шеи жертвы и бросила на тротуар. По всем ее членам растеклась слабость; ей казалось, что вместо рук и ног у нее вареная лапша. Она лежала на земле, а глаза того, кто склонился над ней, горели яростью.

— Мерзкая пиявка. — Он выпрямился и зажал пальцами рану от укусов на шее.

Ее сердце и без того бешено билось, а теперь, когда она увидела у него кольцо со знаком щита эгисов, и вовсе чуть не выпрыгнуло из груди.

— Знаешь ли ты, сколько стоят органы вампиров, стерва? Самое время узнать про это не понаслышке.

Он улыбнулся, и впервые с тех пор, как стала вампиром, Нэнси обуял ужас.

Глава 4

Эйдолон вообще-то не возражал против пыток. Большинство демонов не имели ничего против. Кроме того, предыдущая его работа напрямую была связана с пытками, хотя там он должен был быть уверен, что жертва все это заслужила.

На самом деле он даже уважал пытки как проявление искусства. Опытный мастер сможет сохранять жизнь в том, кого пытает бесконечно долго.

Так что он мог бы поддержать дискуссию коллег. Хотя удовольствия от этого не испытывал.

— У меня на примете прекрасное местечко для того, чтобы попытать эту дрянь эгис, — сказал Юрий, покачивая ногой на диване в комнате отдыха. — Мой подвал как раз подойдет.