Синтия Хэнд - Радиант Страница 11

- Значит, ты говоришь, что ты не зло?

Он встречается с моими глазами снова.

- Я неоднозначен. Я не желаю бороться ни на какой стороне.

- Ты нейтрален, - повышенным тоном говорит Анжела, - Как Швейцария.

- Да, - он поворачивается к ней с веселым выражением лица и ласково гладит ее по колену, - Точно такой же, как и Швейцария.

- Ты была груба с ним, - говорит она мне, когда мы возвращаемся в нашу комнату в отеле «Дом розы».

Она хмурится, глядя на себя в зеркало. Снимает ожерелье и начинает расчесывать волосы.

- Я просто задала ему несколько вопросов, Анж. Расслабься.

- Ты допрашивала его.

- Я его не знаю.

- Да, пусть так. Но я знаю. Я знаю его уже несколько лет. Он не злой, Клара. Я знаю, что все это дерьмо о его амбивалентности означает только то, что он не хочет сражаться. Он выше этого.

Я сажусь на кровать и снимаю обувь.

- Верно. Выше этого.

Я не понимаю, как она может нормально относиться ко всему этому, если она так фанатично следует собственному долгу, своему предназначению. Ее ярко-белые крылья доказывают, что она чиста сердцем. Она приверженец добра. Почему бы и Пена не привести к тем же стандартам?

- Он хороший парень, - говорит она, разделив волосы и начиная их заплетать.

- Он не парень вообще.

- Слушай, я не нуждаюсь в твоей заботе, Клара. Я познакомилась с ним в церкви, помнишь? Освященная земля и все такое? Если бы он был злым, то он не смог бы пойти туда, не так ли?

- Может и так, - неохотно признаю я.

-Так что оставим эту тему. Я не хочу ссориться, - она заканчивает заплетать волосы с одной стороны и принимается за другую.

Я иду к раковине, чтобы умыться. Я чищу зубы, когда вижу ее отражение в зеркале. Она стоит позади меня.

- Я думала, что он тебе понравится, - говорит она.

И мне не нужно быть эмпатом, чтобы знать. Она разочарована во мне. Ей нравится Пен. Больше, чем просто нравится. И она хочет, чтобы он нравился мне тоже. Она хочет, чтобы я увидела в нем тоже, что и она. Я наклоняюсь и сплевываю в раковину.

- Я не говорила, что он мне не нравится. Я сказала, что не знаю его.

- Хорошо, значит, ты узнаешь его. Приходи пообщаться к нам завтра. Мы собираемся в Ватикан. Охватить туристические вещи, как ты сказала.

Ее глаза, полные надежды, встречаются с моими в отражении. Я слабохарактерна. Это и еще то, что я действительно хочу увидеть базилику Святого Петра, повлияло на мое решение.

- Ладно, хорошо.

- В самом деле? Ты пойдешь с нами?

- Ты что, хочешь, чтобы я поклялась на мизинце?

- Он тебе понравится, - говорит она, - Вот увидишь.

- Хорошо. Эй, погоди, - я схватила ее за плечи прежде, чем она успела вылететь из комнаты, - Ты не сказала ему обо мне, не так ли? О том, что я . . . Человек-на одну четверть? О моем отце?

- Нет, - говорит она, нахмурившись, - Мы не говорили много о подобных вещах в это время.

- Ну, не надо, не говори. Я знаю, что ты доверяешь ему или что-то в этом роде. Но это мое личное дело, ладно?

- Ладно, - говорит она, пренебрежительно покачав головой.

- Пообещай мне, - я смотрю в ее глаза.

Она ухмыляется.

- Что, хочешь, чтобы я на мизинце поклялась?

- Ага.

Я подняла руку и отставила мизинец. Она улыбается, и мы переплетаем пальцы. Мы трясем их.

- Серьезно, - говорю я.

- Серьезно. Я не скажу ему, - она прижимает руку к сердцу, - Твой секрет со мной в безопасности.

ГЛАВА 11. АНЖЕЛА

Это было начало лета, когда Пен последовал за мной обратно в Рим. Он назначил место и время, чтобы мы могли встретиться. Мы встречались всегда в одном и том же небольшом кафе недалеко от дома моей бабушки, в одно и тоже время: в 9 утра по вторникам и пятницам. А когда солнце уже начинало уплывать за горизонт, он провожал меня обратно до кафе и говорил:

- Спасибо тебе за чудесный день, Анжела. Увидимся в следующий раз.

Вот так он вел себя в самом начале. Осторожно. Учтиво. Временное соглашение между нами, где он - многовековой ангел инструктировал бы меня, наивную маленькую школьницу, по совместительству кровного ангела. Мы с ним много гуляли. Сначала он не решался рассказывать мне об ангелах и войне между ними, но он признал, что мне необходимо научиться отличать хорошее от плохого. Раньше я всегда думала, что цвет крыльев – это какое-то клише. Белый цвет – добро. Черный – зло. И это определенно не политкорректно. Но дело не в цвете, сказал он. Речь шла о свете. Черный цвет – это отсутствие света. Белый - собрание света. Он показал мне уголки Рима, где я никогда не бывала во время своего туризма, когда мне приходилось волочиться за своими родственниками, Рим, который показывал мне Пен, был другим. Этот Рим рождался из его идеальной памяти. Это было похоже на то, как дедушка рассказывает вам о своем родном городе. Каждое место было связано с историей. И рассказы Пена простирались обратно к тем дням, когда этот великолепный город состоял всего лишь из нескольких примитивных соломенных хижин. В Колизее он рассказал мне о храбром человеке, которого он когда-то знал. Человеке, о котором никогда не напишут в книге по истории. Он указал мне точное место, где умер этот человек.

Он показал мне дом, где раньше жила наиболее влиятельная женщина Рима в 1636 году. Он сказал мне, что она пригласила его внутрь и самонадеянно пыталась соблазнить его. А я старалась вести себя так же, как и эта итальянка, украшенная драгоценными камнями, чье изображение я увидела. Она стояла и слишком открыто, распутно, обнимала обеими руками Пена. Это не должно было меня беспокоить. Но это беспокоило меня.

Поскольку не было никого заботливее Пена. Большую часть времени я забывала о его возрасте. Я знаю, что он существовал еще до того, как люди начали делать свои первые шаги по этой планете. Но в Риме он легко походил на заурядного итальянского парня двадцати с лишним лет. Он носил уместную одежду. И говорил на подходящем сленге. Он не был как те вампиры, которых вы видите по телевидению. Старики, застрявшие в молодых телах. Судя по тому, как они говорят, они находятся все еще в викторианской эпохе. Их губы поджимаются в отвращении от идеи о современном легкомыслии, таком как электричество и бензинные двигатели. Пен был частью этого мира, он принимал его. Он любил его.

Иногда, с ним легко было забыть, что он больше, чем просто самый замечательный парень, которого я когда-либо встречала.

Мое сердце подпрыгивало каждый раз, когда он прикасался ко мне. Даже от самых невинных, случайных касаний: его рука столкнулась с моей, когда мы шли вместе. Он положил мне руку на спину, когда вел меня через дверной проем.

Однако, я не была дурочкой. И я пыталась уговорить себя, не влюбляться в него. Он ангел, твердила я себе. Ты подросток. Вернись в реальность. У вас нет почти ничего общего. Из этого никогда ничего не выйдет. Не обманывай себя. Он наверняка думает о тебе как о ребенке.