Те, кто наследует небо - Варвара Мадоши Страница 11

— Ага, рыночные отношения во всей их красе, — услышал он сзади знакомый голос. — Все по трактату Небесной Мудрости...

Союн обернулся.

Суяра! То есть драконыш.

Девчонка, не ежась, стояла в одной длинной рубахе, босыми ногами на заиндевелой земле и смотрела вслед кораблям.

— Потом, — сказал Союн. — Беги к Доаре. Я посмотрю ущерб.

...У Союна и правда не было времени на вдумчивые беседы: пришлось срочно обходить лагерь, успокаивать людей, поручить самому честному (и грамотному!) записать ущерб... А тут еще Таир захотел отправить магов в погоню, и Союну пришлось доказывать ему, что это бесполезно: вниз по течению, да с попутным ветром, да с помощью магии нападающие уже ушли легко. Надо скорее восстанавливать укрепления и готовить оборону, потому что эта атака точно не будет последней.

— С чего бы? — сердито спросил Таир. — Мы же этих отбили. Кто еще сунется.

— Не отбили. Они добились, чего хотели.

— Мы не дали им высадиться, они ничего не ограбили...

— Они не грабить хотели. Они хотели сжечь.

— Вот что, Союн, — Таир поглядел на него свысока. — Ты был неплохим драконборцем, но с людьми — это другое дело. Люди просто так, для забавы, не нападают.

Союн не стал спорить дальше. Ему хотелось сначала спросить, что об этом думает драконыш. Тот как будто понял что-то важное.

Он нашел Суяру, стирающей грязные повязки в нагретой на костре воде. Доара уже врачевала обожженных (Ясантиир поставил людей по цепочке передавать товары из горящего склада, многие обгорели, но две трети запасов спасли.)

Союн уселся рядом на корточки, оглянулся. Костер под котлом потрескивал, мазь от ожогов на повязках ужасно воняла — не всякий подойдет. Можно не опасаться. И все же сказал он тихо, только чтобы Суяра с ее острым драконьим слухом могла разобрать:

— Ты там, на берегу, о каком-то трактате своем говорил... Священная книга ваша? С предсказаниями?

Суяра ухмыльнулась, шмыгнула носом и утерла слезящиеся от дыма глаза тыльной стороной руки.

— Не-а... Небесная мудрость — это имя. Так звали великого мудреца, он жил шесть тысяч лет назад. Оставил два трактата: «Описание миров» и «Историю Цивилизаций». К «Описанию миров» меня не подпустили, а вот «Историю цивилизаций» я прочел... Там четко говорится: когда какой-то народ освобождается от гнета, он тотчас начинает делить территорию и влияние. Ну вот и вы начали. Скоро начнется тут... Война всех против всех. Тут ведь у вас горы кругом, пахотной земли мало.

— Что такое цивилизация? — спросил Союн.

Слово было знакомое, как будто слышал где-то мельком.

— Уклад. Как люди живут.

— Откуда же твой драконий мудрец знал, как живут люди? Да еще шесть тысяч лет назад!

— Да не вы, — хмыкнула Суяра. — Людей, знаешь, везде много разных... За Нечистым Измерением есть еще другие миры, и самые великие проходцы умеют в них попадать... Я не могу! — быстро сказала она. — Мне матушка рассказывала, это очень редкое умение, Небесная мудрость был одним из последних, кто мог. Вот он и пишет в «Истории цивилизаций», что история, мол, детерминирована... — увидев взгляд Союна, Суяра тут же пояснила: — В смысле, есть закономерности, которые разум может постичь, и которые никогда не изменяют.

Союн кивнул. Сказку про много разных миров, откуда якобы явились Узурпаторы Неба, он слышал и раньше.

— И по этим твоим закономерностям теперь нас будут чаще грабить?

— Я думаю, вас не ограбить хотели, — слова Суяры отозвались эхом к мыслям Союна. — Я думаю, хотели помешать торговать... Конкуренты это ваши.

***

Дед согласился дать Союну аудиенцию.

Союна считали молчуном — и за дело. Но значит ли это, что он вовсе не владел грамотной речью и не умел убеждать? Отнюдь. Убедил же когда-то Доару стать его женой. Просто с детства близко к сердцу принял слова деда, что слова, пущенные как попало, не имеют веса. Пустая болтовня простительно женщине, особенно из Темных — но не мужчине.

Так что к этой аудиенции Союн тщательно подготовился. Несколько раз даже проговорил свои аргументы перед Доарой. Та похвалила.

Дед принял его в своем кабинете главы Клана — огромном помещении со стенами, расписанными сценами из героического прошлого Барсука-и-Просо. Союн сразу же нашел глазами свой любимый с детства эпизод: как их предки окружили и прикончили магией молодого дракона, вздумавшего разорять их территорию.

Знакомая картина вызвала смешанные чувства. Нет, он по-прежнему восхищался искусной работой уже много поколений как умерших художников, особенно манерой как-то так изобразить магическую сеть, которой маги обездвижили дракона, чтобы сразу стало понятно: по этим каналам течет живая магия, обычному глазу они не видны. Но вот агонизирующая, свитая в кольца фигура крылатого ящера...

Союн отвел глаза и вместо этого в упор поглядел на деда.

Старик оставался так же мощен и крепок, как и в детстве Союна — только прибавилось седины и морщин, да кожа стала еще темнее, точно продубилась. Он смотрел на внука спокойным, строгим взглядом. Заговорил первым.

— Ну? Никак, надумал с этой своей развестись? Понял, что хватит и ее, и себя мучить?

— Нет, уважаемый дедушка, — поклонился Союн. — Не надумал.

— Упрямый, — хмыкнул дед. — Ладно, я тоже упрямый. А зачем тогда?

— Было нападение на лагерь, — начал Союн. — Оно не случайно. Узурпаторы Неба сгинули, всем уже понятно. Значит, ярмарки можно везде проводить, не только в надежном укрытии. У нас тут место хорошее. Иначе, чем по Лакае, с горными племенами торговать не выйдет. А у них мясо, и шкуры, и руда, и оружие. Особенно оружие. Если у нас тут ярмарки не будут — все по-прежнему будут плыть в Саар, а это лишних три дня по реке. Сааровцы не допустят.

— Хм, — пробормотал дед. — Вот ты так-таки и уверен, что драконы сгинули?

— Осенью последний раз видели, — ответил Союн.

Мол, решай сам, дед, но ты не хуже меня знаешь: раньше драконов в небе наблюдали если не каждый день, то уж каждые два-три дня точно. А кроме того, за год обязательно приходилось отражать несколько нападений (как правило, молодых и неопытных драконов, но все же). И хотя бы