Колючка в Академии Магии - Оксана Гринберга Страница 11

– Вижу, что вы все-таки прибыли, мисс Саммерс! – согласился тот, продолжая меня рассматривать. Его глаза не выражали ничего – вернее, ни малейшей заинтересованности в моей персоне. – Но из-за чего же вы опоздали, позвольте у вас поинтересоваться?

Его голос почему-то пробирал меня до мурашек. Но всех этих мурашек я поймала и с ненавистью передавила. Решила, что они мне ни к чему – тогда зачем разбегались?!

– Задержали семейные дела, господин Крисвелл!

– Мне вот что интересно, мисс Саммерс!.. – произнес он, но договаривать не стал. Вместо этого повернулся и подхватил со своего стола верхний свиток, перевязанный коричневой лентой. – Скажите, вы знаете, что это такое?

Кивнула, потому что знала.

Вернее, узнала этот свиток сразу же – я его лично отправляла с Королевский Почтой в Хальстатт, не доверив столь важное дело Бельгашу. Перевязала первой попавшейся ленточкой, один из краев которой… гм… когда-то пострадал от Огненного Заклинания.

– Конечно же, господин декан! Это мой табель успеваемости.

– Вы правы, это ваш табель, – кивнул он. – Но давайте же углубимся в вашу успеваемость, мисс Саммерс! – и с этими словами раскрутил свиток.

После чего мы углубились.

– Итак, первый курс – оценки так себе, мисс Саммерс! Я бы сказал, что очень средненько. Учись вы к Хальстатте, вы бы получили от меня настойчивую рекомендацию подыскивать себе другую Академию.

– Но я не училась в Халстатте, – вырвалось у меня, хотя я собиралась молчать.

Стоять, молчать и хлопать глазами, уставившись на него жалобным взглядом.

Но декан не отреагировал, продолжая разглядывать мой табель.

– Почти по всем предметам у вас было шесть или семь баллов из десяти возможных. Пропуски… Девяносто процентов учебного времени вы не присутствовали на занятиях. – Он посмотрел на меня, но на этот раз его глаза выражали холодный, отстраненный интерес. – Вам было настолько скучно в Академии Грно, мисс Саммерс? Или же вы сочли ниже своего достоинства посещать лекции?

– Вы правы, в тот год я почти не присутствовала на лекциях, – сказала ему, чувствуя, что начинаю злиться. – Но причины у меня, опять же, были семейные. Зато экзамены я сдала, господин Крисвелл, причем, с первого раза и на отлично. Убедитесь в этом сами!

Да, причина у меня была, но я не собилась ее озвучивать. Не могла раскрыть рта и произнести ее вслух – говорить об этом все еще было слишком больно.

…Огненный Дар моей младшей сестры Присциллы оказался настолько сильным, что она не могла его контролировать. Чем старше Присси становилась, тем сильнее он пожирал ее изнутри.

Отец был в курсе дела. Сказал, что такое иногда случается в семьях магов с ярким, сильным даром – их дети не могут справиться с тем, что даровали им Боги.

Папа пытался ей помочь, бился над этим несколько лет, пока однажды не сдался. Признался нам…

Приказал оставить Присси в покое, заявив, что она все равно не выживет. Очень скоро магия ее убьет, так что нет смысла затягивать.

Пусть лучше это произойдет раньше, чем позже.

Это было ужасно. Ужасно, ужасно!

Но мы не стали его слушать. Ни я, ни Тобиас, ни наша мама, хотя я частенько видела выражение беспомощного ужаса у нее на лице, а брат полностью забросил учебу.

Мы следили за Присси денно и нощно. Помогали ей убирать излишки магии, следили за ней сутки напролет, надеясь, что отец ошибся, сестра однажды повзрослеет и все изменится.

Присси перерастет и усмирит непокорную Огненную Стихию.

Я как раз закончила школу и поступила в академию, когда все началось, так что мне было не до учебы и не до посещений лекций. Я пыталась учиться дома по ночам, пока Присси, спеленатая заклинаниями, спала, но иногда приходилось отлучаться на зачеты или экзамены.

Большую часть времени я проводила с сестрой в ее комнате, слушая, как ругался отец со старшим братом на первом этаже – непонятно, из-за чего они ругались, но спорили так яростно, что едва ли не до драки! – и видя, как мама замыкалась в себе, скатываясь в полнейшее отчаяние.

Но Огненный Дар оказался сильнее Присси. Сильнее всех нас твоих вместе взятых.

Сестра погибла, когда я была в академии, сдавала какой-то очередной глупый экзамен, брат снова спорил с отцом, а мама не справилась с очередным магическим приступом.

И нет, я вовсе не собиралась рассказывать об этом декану Криссвелу, уставившемуся на меня с ледяным выражением на лице. Если тот решил, что я пустоголовая девица, прогуливавшая уроки – ну что же, он в своем праве.

Я собиралась переубедить его не словами, а делом.

Тоже уставилась на него, растянув губы в излишне любезную улыбку. Хотела еще часто-часто заморгать, как делали кокетки в Академии Грно, но затем решила, что он поймет. Догадается, что я над ним издеваюсь и все же выставит меня из Академии, а мне нужно было обязательно здесь остаться!..

Вместо этого Даррен Крисвелл раскрутил свиток с моими оценками до конца.

– Второй курс, мисс Саммерс, вы тоже не сказать, что блистали интеллектом и не отличались усидчивостью на уроках.

– Но экзамены я все же сдала, – пожала плечами.

– И тоже на отлично и с первого раза? – усмехнулся он.

– Вы совершенно правы, декан Крисвелл! Я сдала их с первого раза и на отлично.

Да, я тоже не отличалась прилежностью на втором курсе, потому что через несколько месяцев после смерти Присси исчез мой брат. Вернее, сперва он попал в неприятности, которые вылились в то, что брат перестал возвращаться домой, а потом к нам явились трое с траурными лицами и удостоверениями Особой Королевской службы и объявили о его гибели.

После этого отец окончательно закрылся в своей лаборатории, перестав оттуда выходить, а мама просто… не выдержала.

Сдалась.

Две страшные потери настолько ее подкосили, что она потеряла связь с реальностью, и мне стало не до учебы.

Наконец все более-менее наладилось – маме подобрали нужные лекарства, правильные заклинания и отличную сиделку, а я научилась жить с чувством потери, казавшейся мне огромной черной дырой в груди…

Нет, не так – я стала обладательницей целых трех дыр, появившихся со смертью Присси, исчезновением Тобиаса и болезнью мамы, потому что к равнодушию отца я привыкла уже давно.

Тогда-то я и взялась за учебу – мне больше ничего уже не мешало. Наоборот, хотелось поскорее покинуть стены опустевшего, осиротевшего дома, в котором никому не