Реки Судьбы (СИ) - Екатерина Селезнёва Страница 11

Материк, на котором оказалась она, был наполовину скован ледниками и назывался Улем. Зимы здесь были очень долгими, и поэтому города на Улеме были почти полностью погружены в грунт. Мощные купола защищали их от лютых морозов и метелей. Города Улема были по-своему красивы. Это поразило Веру. Здесь смогли создать красоту даже в этих суровых условиях, она, как архитектор, была восхищена ими и часами рассматривала фотографии городов.

— Интересно, а после начала оледенения, с Лаяма все сюда переселились, что ли? Где же они теперь живут? — когда она сказала это, то сильно удивилась — неужели она переживала за жителей чужого мира?!

Она почти сутки размышляла о том, что чувствует. Сначала решила, что это остатки сознания Лилдах, но ведь та исчезла. Значит это она сама. Она, землянка, стала этаной? Как это возможно? Вера прикидывала и так — и эдак, получалось, что сознание в новом теле иначе оценивает мир.

Попробовала почитать физиологию и оторопела. Оказалось, что есть «Естественная физиология» и «Физиология короля и королевы». Посмотрела на объёмы учебников и чуть не завыла от огорчения, но обратила внимание на то, что «Физиология короля и королевы» — очень старый учебник, который много раз переиздавался. Ради интереса она нашла последнее издание и опешила, так как по счёту оно было триста седьмым.

— Ладно, можно забить, как говорится, на королевские династии, — пробормотала Вера и погрузилась в естественную физиологию, но не тут-то было.

В отличие от земных учебников большинство физиологических процессов также описывалось математически, Вера «нырнула» в физиологию королей и королев, та же «петрушка» сплошные формулы.

— Господи! — возопила она. — Почему в этом мире ничего не пишут словами, а только формулами? Я же не биолог! Почему же они для тупых студентов, не делают схемы и таблицы?

День потратила, пыталась разобраться, но отсутствие знаний по биофизике и биохимии привели к тому, что она запуталась в формулах, плюнула и засела за историю и географию.

На Улеме было три государства: на севере Восточный Лаям, где жили выходцы с оледеневшего континента, Цейр и Улем. На материке проживало четыре миллиарда. На Дайме было два государства — Дайм и южный Торг, и два миллиарда населения.

У власти стояли Царствующие Семьи. Все остальное, как на Земле: фермеры, учёные, учителя, целители, инженеры, рабочие и служащие. В армии присутствовали все расы, но во главе армии стояли доримы. Она так и не поняла, кто это, так и не обнаружив никаких объяснений в инфе.

В одной из передач по инфу диктор сообщил, что двое из четырёх старших сыновей Семьи Перкот Восточного Лаяма стали доримами и по этому поводу Семья даёт большой приём, потом услышала, как подобное празднует Семья Велит в Цейре. Вера решила позже выяснить, кто такие доримы.

Через два месяца пришёл Рамсей. Он ввалился в комнату, как всегда без предупреждения, Вера, которая, как назло, в этот день решила подольше поваляться, едва успела на голое тело натянуть платье из темно-серого меха с чёрной оторочкой какого-то пуха. Рамсей, резко дёрнув Веру за руку, посадил напротив себя:

— Расскажи о твоей расе.

— Доброе утро, — она отодвинулась от него.

Рамсей сердито засопел и кивнул:

— Доброе. Не тяни, мне нужна информация.

— Зачем тебе? Я теперь этана.

— Ты как-то повлияла на эмбриогенез, — Рамсей вздохнул. — Такая досада! Только один из трёх эмбрионов смог приспособится к инкубатору. Я смог его спасти, но он всё ещё не имплантировался. Как вы вынашиваете детей?

— В своём теле, но ведь и ваши женщины тоже.

— А если проблемы? Какие у вас инкубаторы? Попытайся вспомнить, насколько отличается культуральная среда от состава крови, — Рамсей был очень обеспокоен.

Сердце Веры дрогнуло — у неё есть ребёнок. Неважно как он появился и кто отец. Ребёнок — это ребенок! Она не одна в этом мире!

— У нас нет инкубаторов для людей. Зато есть суррогатное материнство, когда женщины вынашивают чужого ребёнка для тех, кто сам не может родить.

— Кошмар! — Рамсея передёрнуло.

— Какие есть, такие есть! — рассердилась Вера. — Не тебе рассуждать о моей расе. Сопли подтяни, а потом комментируй!

Рамсей от этого заявления разозлился, откуда у неё такие необычные выражения. Никто из его знакомых этан так не разговаривал. Посмотрел на неё, та сидела с закрытыми глазами, нежная улыбка скользнула по её губам.

— Мой малыш!

— Не рассчитывай, не твой! — жёстко проговорил он, и опешил, заметив, как она усмехнулась.

— Не сдавайся, малыш! Живи! Я люблю тебя! Я обязательно увижу тебя! — у Веры возникло странное чувство, как будто кто-то мягко, как кошачьей лапкой, коснулся сердца.

Рамсей, взглянул на анализатор показателей жизни эмбриона, повернулся к ней.

— Он смог! Смог имплантироваться. Ну же, рассказывай! Помоги!

Вера решила помочь не Рамсею, а своему ребёнку.

— У нас беременность — почти год.

— Так мало?! Марф! Почему?! — он в потрясении уставился на неё. — Почему так мало? Как же он успеет?

— Что значит мало? И что значит, успеет?

Рамсей удивлённо посмотрел на неё.

— Ты вроде бы читаешь всё подряд? Неужели про это не прочла?

— Не успеваю… а про беременность ничего не поняла.

— А-а, — раздражённо отмахнулся он, — теперь уже не исправить! Как ты с ним связалась? Говори!

— Спятил, что ли? Я тебе что, экстрасенс? — Вера пожала плечами.

Рамсей непонимающе уставился на неё, потом взорвался:

— Я тебя, дрянь, заставлю говорить! Говори!

Бешенные глаза, руки сжимающиеся в кулаки. (Он что же бить меня собрался?). Девушка зло прищурилась, он не знает, что она сможет себя защитить, но подумав, решила обойтись без боя.

— Ты думаешь, я боюсь боли?

— Всё боятся! — усмехнулся её похититель и обозлился, неужели она думает, что он, сын Царствующей Семьи унизится до рукоприкладства?

— Да ты знаешь, какую боль я всё время терпела, пока училась ходить?! Ты знаешь, как скручивает тело от судорог, знаешь, что от боли трудно вздохнуть? — она не сказала, а почти прошептала это.

Она говорила тихо, чувствуя, что если заговорит в полный голос, то не сдержится и бросится на него. Столько боли, а этот мерзавец хамить вздумал!

Рамсей, взглянув в глаза, нахмурился, такое он видел однажды. У неё был взгляд снета[3], не он, а организм сделал шаг назад. Тара подошла к ним и положила руку на плечо Рамсея:

— Рамсей, опомнись! Ты же видишь, что у неё же связь с ребёнком, раньше такое бывало в Великих Семьях.

— Тара! — заорал он. — Она никто! Как ты можешь сравнивать?

— Ну что, Тара?! Мы не знаем кто она, кроме того,