Ольга Гусейнова - Пепел на ветру (СИ) Страница 12

Участливый мужской голос с рычащими нотками заставил чуть повернуться и поднять голову. Передо мной стоял Артур Конев и мягко улыбался с сочувствием и печалью в глазах.

– Почему вы стоите здесь, Кира?

Я неосознанно пожала плечами, все еще находясь в прострации, а потом, очнувшись, ответила:

– У меня два билета до Гавра, но я не могу улететь, хотя вылет уже через час. Мне сказали, что мест нет, и не пускают в зону досмотра. Не могу пройти регистрацию... а ведь у меня два билета.

Конев осторожно вытащил из моего сжатого кулака билеты, прочел все внимательно, а потом глубоко вздохнул, на миг задумавшись. А я тихо спросила:

– Как там ваша семья поживает, Артур? Они в безопасности?

Он нахмурился и тяжело ответил:

– Мой старший сын Эдик сейчас присматривает за всеми, но мне необходимо срочно вернуться домой... Тогда они будут под мой защитой в полной безопасности... – он бросил внимательный изучающий взгляд на пропускной пункт, снова на билеты в своей руке, а потом тихо добавил, но похоже, скорее для себя, чем для меня: – До Челвинска из Гавра ближе и явно проще добраться, чем из Москаны... сейчас. Кира, вы готовы поделиться со мной одним билетом?

Я лишь кивнула головой, соглашаясь, оборотень ласково погладил меня по голове:

– Ты похожа на мою сестру, Кира! Это странно, но впервые магиана вызывает у меня чувство защитника...

– Я так слаба?

– Нет! Просто беззащитна, и это лично во мне рождает родственное чувство. Пойдем, девочка, выбьем нам места на твоем рейсе.

Уже не глядя на меня, одной рукой подхватил свой чемодан, а второй – мою руку, заставляя следовать за ним со своим саквояжем, катя его на колесиках по мраморному полу регистрационного зала.

Мы подошли к небольшой, но явно с трудом преодолимой баррикаде из стульев, которая мешала беспрепятственно пройти к пункту досмотра. В баррикаде был оставлен узкий проход, чтобы пассажиры могли пройти по одному, но с чемоданами. С внутренней стороны стояли военные с флегматичными бесстрастными лицами и взирали на мужчину, который что-то тихо, но настойчиво говорил. Так увлекся, что не заметил нашего приближения, и мы услышали, что он вещает охране аэропорта, показывая конфетную бумажку.

– Вы сейчас меня пропустите. Видите, у меня есть билет, поэтому вы сейчас медленно отойдете в сторону и пропустите меня внутрь. Я приказываю пропустить меня, вот мой билет...

Судя по глазам и внушительной комплекции, военные из полиморфов, они слушали, но не сделали ни одного движения, чтобы выполнить приказ мужчины-мага. Я же, не удержавшись от глупости этого человека, с сарказмом спросила:

– Скажите, уважаемый, вы плохо учились или с рождения такой? Ваша ментальная магия на полиморфов не действует, тем более такого низкого уровня. Они не поддаются магическому внушению, а вы им тут спектакль бесплатный устраиваете и всю нашу расу позорите... Конфетными бумажками перед носом у них трясете...

Первым порывом мужчины был жест, которым он пытался смять фантик и спрятать руку за спину. Затем его лицо перекосило от ярости, и он заголосил, кидаясь грудью на загораживающих проход оборотней.

– Вы обязаны меня пропустить. Я не могу остаться здесь, меня там ждут. Я должен покинуть этот проклятый город. Я не могу тут остаться и заболеть...

Хмурый крупный мужчина окинул презрительным взглядом истеричного мага и спросил холодным голосом:

– Билеты есть? Не фантики?

Плечи неудачника-менталиста поникли, а полиморф развернул его спиной к себе и подтолкнул в сторону. Не сильно, но ощутимо, заставляя отойти в сторону. Тот уже обреченно отошел к колонне и сел на пол, закрыв лицо руками, вздрагивая всем телом. Похоже, плакал. Мне стало, совсем тошно и больно от этой сцены. Но мне не дал утонуть в жалости к себе и всему миру Конев. Он протянул два билета на самолет и, прищурившись, глянул на охрану. Главный просмотрел наши билеты и коротко ответил:

– Вы не прошли регистрацию...

– Да, потому что наши места пытаются украсть... У нас есть билеты, но кто-то прехитренный из работников аэропорта пытается вместо нас протиснуть своих и явно за деньги.

И мы, и охрана молчали, Конев с резкими металлическими нотками в голосе произнес:

– Вы из внутренних? – получив осторожный утвердительный знак охранника, продолжил, – Халилов с вами?

Я продолжала стоять, напряженно наблюдая за полиморфами, а между тем, происходили следующие события. Старший на этом посту связался по рации с кем-то, сообщил, что хотят услышать Халилова, потом с загадочным Халиловым поговорил по рации сам Конев, передал рацию охране, и нас с кривой усмешкой пропустили внутрь. Я нервно семенила за своим спасителем, волоча за собой саквояж и не глядя по сторонам.

В предпосадочном зале Конев усадил меня на одно из сидений, а сам подошел к мужчине в военной форме АНБ. Я краем уха слышала обрывки фраз. Затем решила сходить в туалет, я долго стояла на кладбище, долгая дорога в аэропорт и вообще...

Извинилась перед мужчинами, покраснев под внимательным взглядом интересного мужчины – скорее всего того самого Халилова – и сбежала в туалетную комнату. В зале была тьма народу, а здесь неожиданно никого не было.

Умылась и, промокнув руки и лицо салфетками, так и замерла, разглядывая себя в большом зеркале. Бледное осунувшееся лицо с большими карими глазами, радужку которых окаймляла бледная едва заметная темная кайма полиморфов. У чистокровных она ярко черная. Сейчас эти совсем недавно лучившиеся светом глаза стали тусклыми и усталыми. Даже я видела, как в них плещутся боль и ужас от происходящего. Овальной формы лицо обрамляли каштановые блестящие локоны, густой волной спускающиеся до лопаток. Немного тонкие, но четко очерченные губы скорбно поджаты и потрескались от того, что я постоянно кусала их в последнее время. Не худая, но стройная шатенка с округлыми сексуальными формами, хоть я и похудела от нервотрепки за последние месяцы. Молочная, с эффектом прозрачности кожа... Я похолодела, заметив на скуле ошметок кожи и легкое покраснение под ним. Неужели тоже заражена?

Трясущейся рукой дотронулась до жуткого по своему смыслу кусочка на лице, а потом с диким, невероятным облегчением выдохнула, поняв, что это всего лишь кусочек влажной салфетки. Нервно усмехнулась, а потом, поправив одежду, бросила последний взгляд в зеркало и вернулась в зал к Коневу.

Благодаря влиятельному Халилову все недоразумения были выяснены, и нас пропустили на борт и помогли занять места согласно купленным билетам. Документы проверять не стали, к моему великому облегчению, проблем мне не хотелось, а совесть молчала. Оба места мои и куплены нами с Савой, так что мы имеем полное право лететь в этом самолете... домой.