Наталья Якобсон - Живая статуя Страница 12

Кто-то быстро прошмыгнул за моей спиной. На стене выступила причудливая, двукрылая тень, но не моя, а чужая. Множество теней плясали на освещенных канделябрами стенах, но не видно было тех, кому они принадлежали.

Я слишком увлекся разглядыванием необычайной обстановки и выронил кинжал, который всегда носил с собой. Ругая собственную неуклюжесть, я хотел наклониться и поднять его, и тут — то как раз понял, что моя рассеянность или неловкость здесь не при чем. Кинжал быстро отодвинулся от моей руки и заскользил по мраморному полу так, будто кто-то тащил его за собой. Может, это чья-то проворная рука вытащила его из моей перевязи и кинула на пол. Я был так расстроен, что мог не заметить рядом с собой присутствия злоумышленников. Хотя невидимых существ здесь, наверное, было столько, что даже мне было мудрено сосчитать их всех. Знает ли сама Роза точную численность всего своего полчища?

— Их не счесть, — нахмурившись, произнесла она, словно давала понять, что вокруг нее снует несчетное количество слуг, и все время приходят новые, так, что и для нее самой представляло бы сложность не потерять им счет.

Мой кинжал легко взмыл в воздух, будто поддерживаемый чьей-то невидимой рукой, описал круг в вышине и начал чертить какие-то символы на ближайшей стенке. Мои же собственные формулы и заклинания, с помощью которых я руководил злыми духами, появлялись передо мной, с невероятной скоростью высекаемые на камне.

Надо было сказать Розе, чтобы она приказала своим слугам остановиться, но я сам решил прекратить безобразие. Кто-то невидимый, но озорной, очевидно, почувствовал мою решимость и захотел сбить спесь с непрошеного гостя. Кинжал стремительно метнулся в мою сторону, разорвал камзол и снова ринулся ввысь. Я уже потерял летящее лезвие из поля зрения, оно могло быть где угодно, сзади, сверху, впереди или даже на полу, куда сыпались бисер и мелкое крошево позолоты с распоротой ткани.

— Он не нарочно, — Роза прикрыла ладонью губы, но я слышал ее тихий смех. — Им просто очень хочется поиграть.

Конечно, им хочется поиграть и еще больше хочется убить кого-нибудь во время этой игры. Я обернулся назад и вовремя. Лезвие, парящее в темноте, было направлено уже прямо на меня и приближалось с молниеносной скоростью. Я успел отодвинуться, и вместо того, чтобы порезать мне горло, кинжал всего лишь спорол кружево с воротника. Кто-то во мгле недовольно пискнул и заворчал. Моему невидимому сопернику, очевидно, показалось, что я играю не по правилам.

Кинжал метнулся вперед так быстро, что остановить его не представлялось возможности. Лезвие блеснуло в миллиметре от уже порванной ткани, ринулось вниз и нанесло мне на плече две раны крест — накрест.

Роза смотрела на все это хладнокровно и безучастно. Она и сейчас была неподвижна, как статуя.

— Прекрати это! — велел я ей. Дракон внутри меня уже начинал злиться. Вскоре он разъярится не на шутку, и тогда я уже не смогу контролировать себя, но Роза только пожала плечами, будто объясняя, что понятия не имеет, как все это прекратить.

Крестообразную рану на плече нестерпимо жгло, и почему-то она до сих пор не затянулась. Я с укором посмотрел на Розу. Кинжал, на котором уже алела моя кровь, покорно лег к ее ногам, словно спрашивая позволения на дальнейшую «игру».

Под потолком, пуще прежнего, захихикали все те же наглые твари, но Роза сделала им знак молчать. Кто-то тяжелый, бронзовый, но подвижный спрыгнул вниз с купола и встал между мной и Розой. Свинцовое крыло простерлось вперед и загородило меня. В нем отражались и сверкали блики свечей, как в глянцевом покрытии драгоценного предмета. Я узнал спину и громоздкую голову ифрита, который уже однажды пытался спасти меня. Теперь он снова меня выгораживал, но от кого? От скопища мелких нахальных существ, которых я бы сам мог разнести одни махом.

Роза немного поежилась под тяжелым взглядом ифрита, пробормотала что-то на одном из труднопроизносимых древних языков, какие можно встретить только в колдовских книгах и неохотно взмахнула рукой, словно давая на что-то позволение или приказывая нам обоим, и мне, и истукану, убираться прочь.

Кровь из тонких, но довольно болезненных ран все еще продолжала течь, в голове помутилось. Очевидно, решив, что в таком состоянии сам я не смогу добраться до выхода металлические когтистые руки бережно поддержали меня. Кто-то попытался меня ущипнуть, с радостным криком кинулся вперед и почти уже вцепился в воротник, но тяжелое крыло ифрита надежно закрыло меня. И тут же где-то поблизости снова раздалось недовольное, обиженное ворчание.

— Подожди, я не могу уйти. Мне нужно остаться, — попытался возразить я, но истукан уже тянул меня вперед. Когтистые ступни громко шаркали по полу. Одна свинцовая лапа крепко обхватила мое запястье, другая обвила талию, не позволяя даже обернуться. Я бы мог без труда превратить эту железную махину в мелкие обломки, чтобы не осталось ни туловища, ни крыльев, но не стал. Похоже, этот демон из сплавов бронзы и свинца был единственным из всех присутствующих, кто продолжал испытывать ко мне хоть некое подобие любви. Другие, по всей вероятности, уже считали меня повергнутым императором. От них глупо было ожидать почтения или какой-либо привязанности. Если бы все присутствующие здесь не выглядели совершенно незнакомыми, то я бы подумал, что среди моих подданных произошел раскол. Но о расколе не могло быть и речи, скорее всего, это сборище нечисти было изгнано из империи другими правителями еще до меня, они скитались по всему миру, прятались ото всех, даже друг от друга и пакостили по мелочи, пока одна правительница не решила объединить под своим началом их всех.

Свинцовое крыло плотно окутало меня, как защитным покровом. Когтистая лапа ифрита уже шарила по стене в поисках спрятанного рычага, с помощью которого открывается потайной ход. Железные объятия были крепкими, но я все же умудрился обернуться на Розу. Она стояла на прежнем месте, призрачная и неотразимая, в блеске свеч, и смотрела на меня равнодушно, как на развенчанного героя.

Рычаг в стене все же щелкнул. Из приоткрывшегося выхода на нас дохнуло зимним холодом и круговоротом метели. Крыло ифрита обвилось вокруг меня еще сильнее и потянуло прочь из гробницы, прямо на пронизывающий рождественский мороз. Вскоре я остался один на пронизывающем ветру. Кругом лежал только лес, полный попрятавшейся по норам нечисти. На холоде я быстро пришел в себя, обернулся назад с твердым намерением снова ломиться в гробницу и теперь уже не уходить пока не добьюсь своего, если нужно применить силу. Как все эти прислужники Розы завизжат, когда я дам им настоящий отпор? Нельзя было церемониться с ними с самого начала. На этот раз я был полон решимости сражаться, только вот никакой гробницы за моей спиной уже не было, и никого, кто бы хотел честно встретить бой, рядом тоже не объявилось.