Тайны Циты. 2. Декоративка. Книга 2 (СИ) - Грин Агата Страница 12

— Почему ты так щуришься?

— Потому что плохо вижу.

— Какой ужас! —  выдохнула девушка и, осторожно помахав перед моим лицом, спросила: — А руку мою видишь?

— Всю тебя вижу, — улыбнувшись, ответила я. — Потому что ты стоишь близко. Но если ты отойдешь, я перестану видеть твое лицо и одежду. Это называется близорукость.

— Какой кошмар… — повторила Флана. —  Не знаю, что я бы делала, будь у меня плохое зрение. Я бы тогда не смогла летать…

— Ко всему можно привыкнуть. Я не знала, что женщины могут быть всадницами. Мне говорили только о мужчинах.

— Великая мать не разрешает мэзам летать,  ведь это опасно, а жизнь мэзы священна. Но я четыре года как пустую,  да и регулы у меня редкие, так  что мэза из меня вряд ли получится. Вандерия позволила мне учиться у всадников, чтобы я нашла иное  счастье в жизни. Мой ребенок – мой гуи, а моя жизнь – это полет. Я  служу своей Мэзаве так же усердно, как и любая женщина, но по-другому.

— Четыре года  пустуешь… это значит, не беременеешь?

— Ага.

— Сколько тебе лет, Флана?

— Девятнадцать, — с готовностью ответила она. — А тебе?

— Двадцать три.

— О-о, ты совсем не намного меня старше! Ты тоже долго пустуешь? Поэтому была декоративкой? Прости, я не должна была спрашивать… но ты покажешь мне клеймо?

Я  приспустила рукав рубашки и показала  девушке клеймо. Пока она  разглядывала его, я  обдумывала ее слова. С пятнадцати лет она пытается забеременеть… Не просто ведет половую жизнь, а  именно пытается забеременеть. Почему, почему меня занесло в отсталый мир, где женщин мало и все они инкубаторы?

Флана  протянула руку и потрогала мое клеймо; отметина хорошо выделялась на коже. Поводив  пальчиком по границам клейма, девушка спросила:

— Ты кричала?

— Нет.

— Правда не кричала?

— Правда.

— Брешешь. Мне на бедро как-то капля раскаленного масла упала, так я взвизгнула как свинья.

— Брешешь, — повторила я за ней. — Ты вон какая крепкая да здоровая, к тому же с гуи дело имеешь. Тебе хоть сто клейм поставь, не пикнешь.

— Орать буду и плакать, — заявила весело Флана, поднимаясь надо мной скалой.

— Не-а,  — возразила я, сложив руки на груди.

— Не веришь мне?

— Не-а.

— Ну и дура.

— Да, не умная.

 Эта невероятная амазонка сверкнула своими глазами-льдами и улыбнулась. Зубы у нее были такие же белоснежные, как у Зена.  Зен… Еще один человек-обладатель эффектной  внешности, который умудряется в условиях этого мира оставаться белозубым, здоровым и вообще – оставаться в живых. Эти двое, Зен и Флана, явно выиграли в генетическую лотерею.

— Хотела бы я быть такой же сильной, — не скрывая зависти, протянула я. —  Ты своими руками железо гнуть можешь.

— Зачем тебе это? — удивилась всадница. — Ты будешь рожать Мэзаве детей.  Вандерия  письма писала Великой матери, чтоб нам мэзу прислали, а тут ты.

«Рожать от мужчин в крепости, — усмехнулась я про себя. — Вот для чего я нужна Вандерии… Самка подходящего возраста, и новенькая, чтобы местное мужичье  взволновать. Вот для чего она мне одежду красивую подгоняет, почему так трепетно обо мне заботится. Только вот не знает ещё старая лиса, что это в мои планы не входит».

— Я бесплодная, пустую еще дольше тебя, — ответила я. — Мне не быть мэзой.

— Значит, Вандерия найдет тебе другое счастье в жизни, — уверенно сказала Флана. —  Не переживай! Мэзава позаботится о тебе!

Не сомневаюсь…

Вандерия всерьез за меня взялась. Она всегда была рядом, внимательно следила за тем, что я ем, достаточно ли сплю,  тепло ли одеваюсь.  Женщину беспокоила моя худоба, поэтому все, что мне готовили, было калорийным и вкусным, чтобы возбуждать мой аппетит. Для меня был установлен четкий распорядок дня:  подъем, завтрак, лекция о Мэзаве, обед, послеобеденный сон, еще одна лекция, ужин, прогулка по двору крепости, подготовка ко сну. Естественно, я понимала, зачем  все это, но возражений не выказывала и делала вид, что счастлива оказаться в таких тепличных условиях после тяжкого существования в Ниэраде.

Пользуясь моментом, я по максимуму извлекала пользу из своего положения:  хорошо ела, много спала и делала все, чтобы вернуть себе хорошую форму. С утра перед приходом Вандерии я делала зарядку, а когда никто не видел, выполняла более сложные упражнения, да и время прогулок старалась увеличивать. Мне нужно было физически окрепнуть; это был пункт номер один в  плане под названием «Выжить в Ците».

Вторым пунктом было получение  информации.  Я должна была как можно скорее понять, что из себя представляет Мэзава и чем она принципиально отличается от Ниэрада.

Вандерия сама назначила себя моим ментором, а я ничего не имела против, и ловила каждое ее слово. Под предлогом того, что хочу научиться писать, я выпросила у нее бумагу и «ручки».  При женщине я усердно вырисовывала буковки, но когда она уходила,  зарисовывала на якобы «потерянных» листах план крепости, переходы, делала заметки, и прятала их. Это было опасно, ведь если бы эти записи нашли, меня бы могли счесть шпионкой, но удержать все в уме я не могла.

Итак, я узнала, что страна Мэзава была основана Великой матерью Ногланой. Когда кучка самодовольных жадин – отцов – создали Ниэрад и новый порядок,  при котором большинство людей стали их собственностью, Ноглана вместе с  союзниками  покинула Ниэрад и основала в противовес ему Мэзаву – страну матерей.  Столица страны получила имя «Свея Ноглана», что в переводе значит «Святая Ноглана». 

Официально в Мэзаве нет рабства, а люди свободны в своем выборе и по статусу   примерно являют собой тех, кого в  Ниэраде называют «ни-ов».  Выбора не оставляют только  пленным врагам, имперцам – они должны выбрать служение идеалам Мэзавы или смерть. Это и произошло с Зеном и Треденом. Так как они рождены в империи, на мне лично лежит ответственность за них.

Так же, как и в Ниэраде, здесь  ценят и превозносят мэз – способных рожать женщин. Но если в империи мэзы, это, грубо говоря, очень ценные наложницы, то в Мэзаве –  почти богини. Здесь царит религиозный культ, возвеличивающий женщин.  

Несмотря на то, что женщин в Мэзаве холят и лелеют, это не решает проблемы их малого количества.  Каждой девочке с детства внушают, что она особенная, богами избранная,  чтобы возрождать мир после Кары (что за «Кара» и почему  даже Вандерия избегает о ней говорить?),  и она  с трепетом и волнением ожидает «благословения» (здесь этим словом называют месячные). Как только цикл устанавливается, будущей мэзе подыскивается партнер для совершения «ритуала» – полового акта. Беременность шифруется словечком «ожидание», а роды – «чудом».

Красивые и возвышенные слова так и текли ручейком из уст Вандерии, но я все это про себя назвала  эксплуатацией. А как иначе?  Как ни крути, все сводится к использованию женщины, как и в Ниэраде. Рожай-рожай-рожай… Да, понимаю, в этом мире жесткий недостаток женщин,  и надо крутиться, чтобы не вымереть, но все же это чудовищно –  делать главной целью женских жизней  размножение…  К тому же, сдается мне, не просто так неведомые и загадочные боги наказали местных. Что, если люди этого мира в любом случае обречены на  вымирание и только зря  исхитряются с законами и культами, контролирующими право на размножение и само размножение?

Еще одним источником информации стала для меня  всадница Флана, с которой я иногда гуляла во дворе. Благодаря ей я узнала больше о быте и нравах жителей этой страны, и об их отношении к имперцам. Флана рассказала, как обрадовались местные – люди из крепости и городка – что появилась, наконец, новенькая молодая мэза. Они уже делали ставки, на ком первом я остановлю свой выбор…

Я ясно представила себе, что меня ждет в случае, если я захочу остаться на правах мэзы в Утхаде. А я хотела здесь остаться, только вот не в качестве «священного инкубатора», а как Флана – служить стране иным способом. Но для этого мне нужно было сначала доказать, что я якобы бесплодна. А может, и не якобы – кто знает, что с моим репродуктивным здоровьем сталось после того выкидыша?