Провинциалка, или Брачный Контракт - Гринберга Оксана Страница 12

В музыкальном салоне побывать до этого момента мне не довелось. Из дома Ратфортов я видела лишь вестибюль, большую гостиную, столовую и пару коридоров, поэтому обвела любопытным взглядом уютную комнату с кофейного цвета мебелью и бежевыми обоями в мелкий цветочек, заметив еще один клавесин в углу возле окна.

Но затем перестала крутить головой и уставилась на тетушку. Готовилась выслушивать ее отповедь, гадая, где именно я успела провиниться.

Что на этот раз не так? Неужели она будет ругать меня за букет от лорда Маркли?

– Как ты знаешь, Агата, – начала та холодно и высокомерно, – мы проявили лучшие человеческие качества, позволив тебе остаться в нашем доме и решив вывести в свет с нашими дочерями.

У этих «лучших человеческих качеств» было довольно простое объяснение, имя которому Банк Воллесов, но я решила придержать язык.

– Знаю, милая тетушка, и искренне вам за это благодарна!

– Не зови меня так! – не выдержала Доротея Ратфорт, видимо, почувствовав, что в этой комнате слишком много лжи, из-за которой вот-вот покраснеет крышка белого клавесина.

Но я пожала плечами – не я начала, я всего лишь поддержала игру.

– Я вам несказанно благодарна, тетя Доротея, за столь любезное приглашение, – все же сказала ей, и Доротея Ратфорт милостиво кивнула.

– Поэтому мы с мужем решили, что ты поживешь в нашем доме все четыре месяца Брачного Сезона. Но тебе не стоит рассчитывать на то, что ты найдешь здесь мужа, – добавила она. – Никто из высшего общества Эндена не заинтересуется провинциалкой из Лоншира.

– Бедной, тетушка! – сладким голосом добавила я. – Вы забыли добавить: «бедной провинциалкой из Лоншира»!

Она кивнула, смерив меня изучающим взглядом, и я понадеялась, что мое лицо выражает лишь стремление проникновенно внимать ее словам.

– Но даже несмотря на то, что ты осознаешь свою ситуацию, ты ни в коем случае не должна нас опозорить.

– О, я и не собиралась этого делать…

– Своими ужасными манерами и внешним видом, – перебила меня тетя. – И этой… Этой своей одеждой!

– А что не так с моей одеждой? – поинтересовалась у нее.

Насчет всего остального, я в чем-то ее понимала – конечно же, куда моему внешнему виду и манерам до утонченных столичных красавиц!

– Все! – заявила она ледяным тоном. – С твоей одеждой не так абсолютно все, поэтому я попросила Эмму отдать тебе пару своих старых платьев. Надеюсь, твоя служанка сумеет справиться хотя бы с одним до начала вечернего приема. Работы будет не слишком много – всего лишь ушить в талии и груди, потому что последняя у тебя отсутствует.

Пожала плечами. Не то, чтобы она совсем отсутствовала, но не сказать, что выросло слишком много, так что вряд ли у меня получится завлекать кавалеров, томно поводя грудью.

Но я и так не собиралась.

– К тому же я пришлю к тебе мистера Йонсона, он преподает танцы и изящные манеры, – добавила тетя. – Раз уж ты будешь представлена под нашим именем…

– Но это и мое имя, милая тетушка! – не выдержала я, решив, что если Доротея Ратфорт станет обижать моего отца или же отказывать мне в родовом имени, то сразу же превратится в «милую тетушку».

– Не перебивай меня, Агата! О, эти твои ужасные провинциальные манеры!.. Нас ждут поистине чудовищные четыре месяца!

– Мне очень жаль, тетушка!

– Через час прибудет мистер Йонсон. Ему надлежит вложить в твою голову начальные понятия этикета и обучить хотя бы простейшим танцам. Если бы твоя мать озадачилась этим раньше и сделала бы это сама…

– О, милая тетушка, – улыбнулась я, – она бы обязательно этим озадачилась, но, как вы знаете из писем моего отца, мама умерла сразу же после родов. А некроманты в Лоншире не настолько хороши, чтобы поднимать ее из могилы каждый раз для моих уроков этикета!

Леди Ратфорт уставилась на меня, нахмурив брови, словно пыталась взять в толк, шучу я или нет.

– Все могло бы быть иначе, – наконец, произнесла она, – не женись брат моего мужа на простолюдинке из провинции!

Меня это порядком задело, но я поняла, что сейчас мы забредем в такие дебри, из которых будем выбираться только путем семейного скандала. Это будет глупо с моей стороны – довести ситуацию до того самого скандала, а потом и до открытой конфронтации, которую я мечтала избежать.

Потому что мне еще здесь жить три месяца и двадцать девять дней – да, я уже начала обратный отсчет!

– Не женись мой отец на моей матушке, – заявила ей с любезной улыбкой, – в этом случае я бы не появилась на свет. С какой стороны ни посмотреть, для меня это лучший аргумент в поддержку их брака.

И «милой» тетушке Доротее впервые не нашлось, что мне ответить. Вместо этого она сухо приказала слушать мистера Йонсона и держать вечером рот закрытым, стараясь поменьше привлекать к себе внимание.

Для всех так будет только лучше.

Для меня – чтобы не стать посмешищем для высшего столичного общества, которое соберется в этом доме, а для Ратфортов – не краснеть из-за моего происхождения и ужасающих манер.

На этом и разошлись.

***

Не сказать, что вечер и прием подкрались незаметно.

К этому времени меня успел порядком утомить и мистер Йонсон, заявивший, что будет приходить ко мне каждый день до достижения идеального результата. Судя по его лицу, приходить ему предстояло вечно, потому что ничего идеального во мне обнаружено не было.

Вдобавок почти одновременно с учителем этикета по мою душу явились еще и две служанки, присланные тетушкой, чтобы подготовить платье для приема. Судя по всему, Доротея Ратфорт решила, что моя Элиша в одиночку не справится.

Сперва служанки пытались командовать моей горничной, но очень скоро она начала командовать ими. В конце концов, придя к общему знаменателю, они объединились и принялись командовать мною, заставляя до бесконечности примерять платье, а еще поднимать и опускать руки, поворачиваясь в одну и в другую стороны.

На мои мольбы о пощаде – ну сколько можно?! – они отвечали лишь кровожадными улыбками.

И еще Джейми, он тоже мне надоел. Потому что все это время скребся в дверь, спрашивая, все ли со мной в порядке и не нужно ли ему прийти на помощь. В окошко одновременно с Джейми скреблась еще Кроша, подозреваю, по тому же самому поводу.

И еще она хотела во второй раз пообедать – от такого Кроша никогда не отказывалась!

Наконец, закончив с платьем, служанки отбыли восвояси, а я продемонстрировала себя, живую и невредимую, Джейми и Кроше. После этого Джейми был выставлен из наших комнат, а Кроша оставлена. Поев, та с блаженным видом разлеглась на моей кровати.

Я ее понимала и в чем-то даже завидовала, но разделить это счастье не могла, потому что меня ждало перешитое бледно-голубое платье Эммы Ратфорт, которое Элиша украсила привезенными кружевами.

К тому же горничная уже наступала на меня с щипцами и шпильками, но тут явилась другая служанка, но на этот раз с разношенными бальными туфлями Эммы. Их тоже прислала тетушка, чтобы я не опозорила Ратфортов еще и своей ужасной обувью.

Впрочем, я уже решила, что пойду в своих, потому что ходить на каблуках так и не научилась.

Эта самая служанка заявила, что меня ждут в гостиной ровно к восьми часам вечера – к этому времени должны прибыть первые гости, и мне не стоит опаздывать на встречу и представление.

Поблагодарив, я попросила передать тете, что ни в коем случае не опоздаю – у меня оставалось достаточно времени для того, чтобы выдержать экзекуцию с прической, во время которой я размышляла, как именно меня будут представлять гостям.

Соизволят ли признать меня Ратфорт или же окрестят «какой-то там племянницей из Лоншира»?

Оказалось, зря я переживала – представлять меня гостям никто не собирался. Вряд ли служанка допустила столь досадную ошибку, перепутав время. Скорее всего, она действовала по распоряжению тетушки, решившей, что нет неугодной племянницы – нет проблем.

К тем самым восьми часам гости уже собрались, а я в своей «голубятне» под крышей, с окнами, из которых были видны позолоченный шпиль Ратуши, далекие очертания королевского дворца и вздымающиеся над столичными храмами знаки Треугольника, конечно же, ничего об этом не знала.