Некрасавица и чудовище. Битва за любовь - Анна Бруша Страница 12

— Я была рада повидаться с подругой, — кротко сказала принцесса.

Принц внимательно оглядел жену с ног до головы, но не увидел ничего подозрительного.

— На ужин мы не останемся, брат мой Моран. Увы, дела, о которых мы говорили, не терпят отлагательств. Но я был рад ненадолго вырваться.

— Я пришлю трофей, повелитель. — Моран кивнул на самого крупного оленя.

Я с трудом сдерживала нетерпение, так мне хотелось поговорить с Мораном наедине, но муж отправился проводить принца и Клеа.

— Ты выглядишь взволнованной, — сказал Моран, когда вернулся. — Все хорошо?

— Принц Гис посылает тебя куда-то? — спросила я вместо ответа.

— Да, — ответил Моран. Взгляд его стал жестким.

Муж ожидал, что я буду просить его остаться, но вместо этого я произнесла:

— Я должна тебе кое-что рассказать, Моран. Только молю, выслушай до конца. И лучше поговорить в комнате.

Я попросила его наложить чары, чтобы нас не могли подслушать. Моран принял необходимые меры предосторожности, хотя я чувствовала, что он рассматривает это как каприз беременной.

Когда он услышал о просьбе Клеа, то деловито спросил:

— И ты могла это сделать?

— Да! Проклятие нашлось в одной из книг, — не стала лукавить я. — И я серьезно думала о том, чтобы выполнить просьбу принцессы.

Стало очень тихо. Моран сложил руки на груди.

— Так, — обманчиво спокойно сказал он. — Но ты этого не сделала…

— Нет, не сделала! Потому что выбрала тебя, Моран, и нашего ребенка.

Он тихо вздохнул, как мне показалось — с облегчением.

— Ты же подумала о том, что принц Гис сразу заподозрит неладное? — Голос Морана вибрировал, муж почти рычал, и этот взгляд я не забуду никогда. — Он же сильный маг, Магда. Если бы ты это сделала, ты даже представить себе не можешь…

— Конечно, — ответила я, заламывая руки. — Во мне нет никакой смелости, я просто не могла рисковать нами, потому что слишком сильно люблю тебя и малыша, хоть он еще не родился на свет. Поэтому я не стала бороться за Клеа и противостоять несправедливости.

Моран замер и удивленно посмотрел на меня.

— Любишь? — Эти простые слова повергли его в шок.

Я кивнула, по щеке скатилась одинокая слезинка.

— Моран, я собиралась отказать принцессе, когда увидела на ней проклятие. Кто-то уже наложил его! И поэтому принцесса до сих пор не понесла.

Муж покачал головой.

— Я видел ее сегодня. Нет никаких признаков, что она проклята, — недоверчиво сказал он, но задумался.

— Нет, я совершенно уверена. Хотя я видела следы колдовства всего несколько минут, потом все снова стало обычным.

— Не нравится мне, что ты так и не научилась подчинять себе «пелену». Ты сказала об этом Клеа?

Слышать слова на светлом наречии было непривычно.

— Да.

— Плохо, конечно. — Маг покачал головой.

Я села в кресло и обхватила плечи руками.

— Прости меня, Моран.

Он опустился рядом на колени.

— Хорошо, что ты мне все рассказала, Магда. Теперь я знаю, что могу тебе доверять. Ты поступила верно, — мягко сказал муж. — Ты не должна бороться с принцем Гисом. Никогда не пытайся перейти ему дорогу — это не твоя война.

Я всхлипнула, но сдержала слезы.

— Когда тебя призовут дела?

— Я уйду сегодня, — ответил Моран.

Он поднялся и поцеловал меня.

— Ты мне веришь? Насчет того, что принцесса проклята?

Я вспомнила о магах в масках, которые перегородили коридор во дворце принца Гиса, и рассказала об этом.

Моран внимательно выслушал это сообщение, но комментировать не стал.

— Да. Я тебе верю. Только, Магда, больше не говори об этом никому.

— Ты скажешь принцу? — внутренне содрогаясь, спросила я.

Муж не ответил. Потом подошел к своему сундуку, открыл и что-то долго искал. Я видела его напряженную спину.

— Магда, я хочу, чтобы это было у тебя, на всякий случай.

Он вложил в мою ладонь несколько кристаллов. Я почувствовала магию, а вокруг моего запястья обвился браслет из невзрачных круглых камешков.

— Что это? — спросила я, рассматривая новое украшение.

— Ключи. От порталов. Хочу, чтобы в случае необходимости ты могла свободно перемещаться. И даже, Магда, вернуться в светлые земли.

Это был жест безусловного, безоговорочного доверия, который значил больше, чем любые слова. Но острая тревога пронзила мое сердце.

— Моран, ты же вернешься?!

— Конечно, Магда. — Он заправил прядь волос мне за ухо. — Как только смогу. А сейчас мне нужно собираться.

Я проводила мужа до портала. Мы шли медленно, каждый шаг давался мне с трудом.

— Ты же понимаешь, что не можешь не вернуться? — сказала я. — Мы будем тебя ждать.

— Возможно, я успею до того, как он родится, — улыбнулся Моран, и лицо его скрылось за тьмой.

— Я уж надеюсь…

Той же ночью у меня начались схватки.

Сумерки сменились ночью, затем наступил день, и снова пришла ночь. Я потеряла счет времени, растворившись в боли, которая властвовала над моим телом, изредка давая короткую передышку. Волосы липли к вспотевшему лбу, Тереза то и дело протирала мне кожу влажным полотенцем.

— Уже скоро. Еще немного, девочка, потерпи, — шептала она.

Ее лицо расплывалось перед глазами, казалось мне чужим и незнакомым.

После долгих и долгих часов малыш наконец родился. Как такая кроха могла доставить столько страданий?! Повитуха поднесла его ко мне, и ребенок недовольно и неожиданно громко заплакал, сжимая малюсенькие кулачки.

— Это сын, Магда! У тебя мальчик. Темный, — тихо пробормотала она. — Хвала Темнейшему! Ребенок из наших.

У младенца была смугловатая кожа и темный хохолок волос на макушке.

— Вот и все, — пересохшими губами прошептала я, устало откидываясь на подушки.

— Нет, — засмеялась повитуха, — это только начало.

Она уверяла, что для первых родов все прошло очень хорошо, но голос звучал как будто издалека. Утомленная, я погрузилась в сон, который стирал из памяти воспоминания о пережитых мучениях. Они померкли и подернулись дымкой, уступая место любви и нежности.

Я велела поставить колыбельку рядом с кроватью, хотя это вызвало удивление и пересуды. Не полагается даме самой заботиться о новорожденном. По этому поводу произошла даже ожесточенная стычка с Терезой. Она оказалась ярой поборницей традиционных устоев.

— Хозяин Моран вернется, и что он увидит? — восклицала кухарка, пока я кормила ребенка. — Что хозяйка ведет себя, как простая деревенская ведьма, у которой нет ни слуг, ни кормилиц. И молоко теперь не унять.

Но я только улыбалась.

Смотря на сына, я узнавала черты Морана, его разрез глаз и линию губ. Сходство было поразительным. Я скучала по мужу и каждый день ждала его возвращения. Хотелось, чтобы он увидел нашего