Надежда феникса (СИ) - Эльденберт Марина Страница 12

— О-о-о нет. Нет. Только не это, — сказала я, увидев туфли.

С узкими носами, на каблуке, инкрустированные драгоценными камнями (подозреваю, теми же самыми условно рубинами), и такие жесткие, что испанские сапоги[1] по сравнению с ними могли показаться легкой щекоткой. Те туфельки, которые мне приносили изначально, больше напоминали не очень удобные мюли из нашего мира, но в них хотя бы можно было ходить. А в этом ходить как? Я же не андерсеновская Русалочка (хотя за диснеевскую сейчас сойду из-за цвета волос), чтобы при каждом шаге испытывать боль.

— Как — нет? — искренне ужаснулась одна из служанок, с вьющимися волосами, собравшимися тугими колечками. Настолько тугими, что они как пружинки выскакивали даже из строгой прически стянутых на затылке прядей.

— Вот так, — пресекла все дальнейшие возражения я. — Мне еще в другом мире жить, и не калекой. Поэтому я пойду в этом.

И торжествующе подхватила свои кроссовки.

По ощущениям, девушки были близки к обмороку, положение спасла внезапно проснувшаяся Люба:

— А что? С такой длинной платья все равно никто ничего не увидит, так что это вариант. Главное, сильно вперед не шагай, а то наступишь на подол и улетишь.

«Они сумасшедшие», — в глазах служанок эта мысль загорелась неоновой вывеской. Но, как говорится, лучше быть сумасшедшей в глазах окружающих, чем хромать под ручку с Фениксом. Судя по тому, что мне принесли, и как все объявили, намечалось нечто грандиозное и явно не на полчаса. Тем более что вряд ли местные выходы в свет напоминают коктейльные вечеринки у бассейна, где можно упасть в шезлонг, скинуть туфли и кайфовать.

К счастью, служанки видимо рассудили в точности так же, как я с императором, только с переводом на меня: объяснять что-либо иномирянкам, а тем более их перевоспитывать — неблагодарное это занятие, пусть лучше их мужья таким занимаются — и занялись сборами.

В компании с Любой дело пошло быстрее и веселее: она разряжала обстановку привычными для нее шуточками, над которыми девушки хохотали, и даже я улыбалась. Спасибо младшей сестре, она всегда умела находить правильные слова в правильное время, потому что, несмотря на мое внешнее спокойствие, внутри меня стягивалась тугая пружина напряжения. Гораздо более тугая, чем волосы у одной из служанок, я просто чувствовала, как грядущий вечер скручивает внутренности в узел.

Во-первых, меня никогда не представляли ко двору императора спутницей императора. Во-вторых… да, вот это «во-вторых» волновало меня очень и очень сильно. Как бы я ни пыталась мысленно отшутиться, как бы ни думала, что мне все равно. Все равно мне не было.

Я всегда представляла свой первый раз особенным. Романтичным. С мужчиной, которого я буду любить всем сердцем, и который будет любить меня, а на выходе что? Алая сирин, Феникс и операция «Спаси Веру».

Наверное, это благородно.

Наверное, много женщин захотели бы, чтобы их первый раз случился с императором (даже если он из другого мира), не говоря уже о том, что этим первым разом они могли бы еще и спасти сестру. Но меня все равно потряхивало, особенно потряхивало при мысли о том, что это случится уже сегодня.

Сегодня!

С ума сойти.

Сглотнув, посмотрела в зеркало и увидела отступивших служанок и Любу, которая меня обняла за плечи.

— Надюха! Какая же ты у нас красивая, — искренне выдала она, а я закусила губу.

Показывать свои чувства сестре было нельзя, поэтому я тут же улыбнулась. Пусть спишет алеющие щеки на предвкушение, тем более что они отлично сочетаются с цветом платья, с волосами, текущими по спине, уложенными по бокам в два красивых валика. Да и вообще, все во мне сочетается. Абсолютно все.

— Вы прекрасны, Надежда.

У них, у фениксов, в роду такое правило: входить без стука?! Или как в том стишке: «Я войду к тебе без стука, с миной безразличия, замечательная штука — мания величия!»

Император о моих мыслях даже не подозревал, поэтому беззастенчиво оттеснил Любу и встал на ее место. Напрочь игнорируя присевших в поклонах служанок, положил ладони на мои плечи. Едва коснулся, но через это прикосновение в меня ударила его властная, мощная сила. Не такая уж исцеляющая, как писали в книгах. Скорее, воспламеняющая и присваивающая.

Почему-то на краткий миг мне хочется воспламениться и присвоиться, но я тут же даю себе мысленного пинка. Не забывай о том, кто перед тобой, Надя! А заодно не забывай, зачем ты ему нужна.

Делаю вид, что все в порядке, чтобы Люба ни о чем не догадалась, она у нас умнее Илона Маска, и цепляю на лицо маску а-ля мне все без разницы. После чего поспешно прячу кроссовки под ткань платья и, когда Феникс отстраняется и протягивает мне руку, грациозно ее принимаю. Ни дать ни взять, как всю жизнь тут жила.

И в кроссовках на балы ходила.

Не знаю, с чего я решила, что это бал, но когда мы под любопытствующими взглядами служанок и ехидненьким прищуром Любы проплываем к дверям, я еле слышно интересуюсь:

— Там танцевать надо будет?

— Нет. Не надо, — император качает головой. — С чего вдруг такой вопрос, Надежда?

От того, как он произносит мое имя, по коже бегут мурашки. Вроде бы Надежда и Надежда, что тут такого, но это «что тут такого» странным созвучием отзывается внутри меня. Как будто в том, что его произносит именно он, есть нечто глубоко правильное. Естественное. Невыносимо легкое. И снова в груди рождается странное солнце, которое вспыхивает, как маяк, и у меня даже начинает кружиться голова. В отличие от брата Феникс не замедляется, он просто накрывает мою ладонь своей, и мне мигом становится легче.

Даже голова кружиться перестает, а яркое, головокружительное солнце, оборачивается мягким окутывающим и согревающим каждую клеточку тела теплом.

— Что это было? — растерянно спрашиваю я.

— Ваша сила. Она пробудилась, но еще не успела стабилизироваться, в вас ее слишком много. Поэтому я ее приглушил.

Моргаю.

— А почему ваш брат так не сделал?

— Мой брат?

Я смотрю, как каменеет лицо императора, и понимаю, что сболтнула лишнее.

Ой.

Его брат, получается, не должен был меня провожать? Или…

— С утра Виорган… ваш брат был так любезен, что проводил меня на завтрак к родным. Чтобы я не заблудилась, — поясняю, дабы избежать ненужных проблем (и не создавать их Виоргану). — Не знала, что это запрещено.

— Вам, — он делает акцент на этом слове, хотя его «вам» звучит как  «явамщас», — не запрещено. Не все способны принять и выдержать первую силу алой сирин. Иногда она действует… необычно.

— Необычно? Это как?

— По-всякому, — уклончиво отвечает он.

Мастер Интриги он, а не Феникс. Но говорить на эту тему дальше, а тем более настаивать, уже не получится. Прямо перед нами распахивают двери, ведущие в просторный зал, и мы оказываемся на балконе. Внизу — отполированный до блеска паркет, или как он тут называется. Зал заполнен людьми, и первым делом я выхватываю взглядом Виоргана, стоящего рядом с целителем. Этого мужчину я тоже запомнила, остальные мне незнакомы.

Много разодетых вельмож, девушки и женщины в красивых платьях, и взгляды — все как один, вонзаются в меня иглами любопытства.

— Его императорское величество Легран Армарен Леах и ларэй Надежда Ягодкина! — торжественно-пафосно объявил церемонимейстер. Особенно пафосно прозвучала моя фамилия.

Будь мы в нашем мире, большую половину зала можно было бы выносить от смеховых колик, здесь же, напротив, повисла говорящая тишина. Особенно когда мы спускались по лестнице, все больше и больше приближаясь к склонившейся в поклонах и реверансах толпе.

Я всей кожей ощутила острую нехватку кондиционера. Из распахнутых настежь высоких окон, приносящих шум моря, конечно, долетал ветерок, но он был не в состоянии облегчить мою участь. Поиграть легкими, стянутыми подхватами занавесями, пошуршать ламбрекенами — пожалуйста. Но не окатить достойной прохладой меня, которую сейчас обжигало не только присутствием Феникса, но и жаром всеобщего внимания.