Невеста чужака - Виктория Лукьянова Страница 12

— Отлично, мисс Диана! — это было последнее, что я запомнила из слов Филиппа Дикса, когда брала новую высоту.

Звездочка прыгнула, не испугалась. Мое сердце в этот миг замерло. У нас получилось. Я ликовала, была опьянена новым личным рекордом. Настолько возбуждена и поражена, что не сразу поняла, как мы зашли на еще один круг. Я вела Звездочку, но что-то во второй раз шло не так.

Что-то не так…

Удар был сильным. Перед глазами все расплывалось. Боль пронзила меня насквозь, отбирая воздух и возможность кричать. Я могла лишь безмолвно открывать рот, чтобы дышать. Пытаться дышать. А потом наступила тишина.

Глава 8

Когда постучали в дверь, я вздрогнула. Было уже поздно, за окном стемнело и на небе светила ярко луна. Безоблачная погода позволяла любоваться созвездиями, которые усыпали небосклон. Да и то, как постучали, было неожиданным — Селена делала это иначе, впрочем, я знала, как о себе заявляли и остальные члены семьи, ну, кроме Марианны. Она вторгалась без стука.

Положив книгу на колени, я обернулась и позволила войти. Дверь бесшумно отворилась, и на пороге возник доктор Морроу.

Мое сердце в тот миг подскочило до горла, и я едва не поперхнулась воздухом, неудачно сделав вдох.

— Добрый вечер, мисс Диана, — произнес он неизменным спокойным голосом.

В ответ я кивнула, пытаясь восстановить дыхание и усмирить свое сердце.

— Я помешал?

— Нет, доктор. Просто я не ожидала увидеть вас так поздно.

В этот момент я не могла ни о чем думать, как о том, что доктор пришел за камнем, который я так и не отдала. Прятала его то под подушкой, то в кармане домашнего платья.

— Меня и не должно быть здесь, — произнес он, прикрывая, но не захлопывая за собой дверь.

Пусть он и был моим доктором, но все же в первую очередь Морроу оставался мужчиной, и мы наедине бывали очень редко и очень недолго. Селена бдительно следила, чтобы никаких неприличных вещей между нами не произошло. В прошлом уже попадался один докторишка, который нагло ощупывал меня выше положенного, заявляя, что так нужно. С тех пор Селена взяла на себя обязанности тщательно следить за всеми, кто дотрагивался до меня. Даже за теми, кто просто находился рядом. Но сейчас ее не было, и я начинала нервничать.

— Мистер Бауман пригласил меня на ужин. Мы обсуждали процесс лечения.

Я сглотнула, отгоняя страх. Все в порядке. Доктор лишь хотел что-то сказать.

— Я думал, вы тоже будете на ужине.

— Нет, я не бываю в столовой, — покачав головой, сдержала тяжелый выдох. — Мои завтраки, обеды и ужины проходят здесь.

— И вы совсем не покидаете комнату?

— Очень редко, — пожала плечами, надеясь, что доктор Морроу не потребует от меня покидать комнату. Пока я не готова к обществу людей, которые будут смотреть на меня как на беспомощную девчонку, которой требуется забота и сожаление.

— Я надеялся увидеть вас за ужином.

— Почему?

Доктор сделал несколько шагов, сократив между нами расстояние, и завел руки за спину.

— Потому что вам пора начать покидать комнату.

— А если я не хочу?

— Помните наш первый разговор о том, что вам нужно будет делать все, что я буду говорить?

— Все, что касается лечения.

Доктор кивнул.

— Да, именно лечения.

— Тогда я не понимаю, что изменится, если я буду ужинать вне своей комнаты?

— Мисс Диана, вам нужно выбраться отсюда. Здесь вы несчастны.

Доктор говорил правду. Нет, он не просто говорил, а его слова превращались в острые ножи и пронзали мое сердце. На глазах навернулись слезы. Раньше меня невозможно было удержать в спальне. Ребенком я частенько убегала, чтобы гулять по дому, или выбиралась в сад, где потом меня искали родители и слуги. Повзрослев, я много времени уделяла прогулкам, занятиям, тренировкам, общению с друзьями. Но после трагедии я превратилась в призрака этого дома, казалось бы, навеки заточенного в четырех стенах.

Я сама себя заточила в эти стены.

Горечь собралась в горле, едва не затопив мое сердце. Я взглянула на доктора, теряясь в мыслях и борясь со слезами.

— Вы расстроены?

— К сожалению, — пожала плечами, отворачиваясь.

Не хотелось, чтобы он видел меня такой. Слишком слабой, чтобы продолжать бой. Но ведь у доктора Морроу все получалось. У нас получалось. Но прошлые страхи возвращались, затягивая на дно.

— Я могу вам помочь.

— Навряд ли.

— А если я знаю, как вам помочь.

— Неужели вы умете лечить не только тяжелые переломы, но и душу?

Я не хотела этого говорить, но мой вопрос прозвучал как плохая шутка. Доктор не обиделся. По крайней мере, тогда, когда я посмотрела на мужчину, на его лице была улыбка. Наверное, его даже позабавила моя попытка дерзить.

— Возможно, я не исцелю вашу душу, мисс Диана, но могу помочь сделать шаг вперед. Если согласитесь на одно небольшое приключение.

Пожалуй, мне стоило обдумать слова доктора прежде, чем согласиться на его предложение. И если бы приключение, о котором доктор говорил, ограничивалось лишь тем, чтобы выбраться из комнаты, то все было бы неплохо. Но доктор Морроу уверенным шагом приблизился ко мне и, не дожидаясь, когда я откажусь, толкнул вперед кресло.

Дыхание перехватило. Я привыкла, что за моей спиной стояла Селена. Но сейчас все было иначе. Даже то, как доктор толкал кресло, которое едва шурша колесами по полу, двигалось вперед. Навстречу приключениям. С замиранием сердца я наблюдала, как мы покинули комнату и оказались в коридоре. После того как оказались у лестницы, мое сердце отчаянно застучало. Что же задумал доктор? Столкнет вниз, чтобы проверить, как я резво подскачу? Ох, если бы все так было просто. Но доктор молчал, как и я в нетерпении сжимала кулачки.

— Дальше никак, — шепнула, озвучивая наши мысли.

Кресло можно было спустить лишь с помощью слуг. И это была одна из причин, почему я чаще всего отказывалась покидать свою комнату. Заставлять слуг носить кресло с этажа на этаж хотелось меньше всего. У них хватало работы, чтобы бегать еще и за мной, помогая преодолевать лестницы, пороги и узкие двери.

— Уверены?

— Если вы только не собираетесь нести меня на руках.

И вновь жалкая попытка пошутить, которая вышла мне боком, потому что доктор, обогнув кресло, встал передо мной.

— Очень скоро, мисс Диана, вы спуститесь по лестнице, — произнес он, и я могла поклясться, что слышала веселые нотки в его голосе. —