Ржавое золото - Алина Николаевна Болото Страница 12

самый наш Шарль, и только тогда барон открыл снохе семейную тайну. Особенно он напирал на то, что мальчик будет отличаться завидным здоровьем и устойчивостью ко всяким хворям — ведь демоны болезней специализированы на людском теле и гибнут в теле вампира. Кроме того, вампир неуязвим для любого оружия (разумеется, кроме осины и самородного серебра) и бессмертен. Практичная молодка потребовала и себе вампирьей доли и получила ее со страстным поцелуем супруга. Более того, барон и баронесса, чувствуя приближение старости, были приобщены к вампирам почтительным сыновьим укусом.

Шарль рос крепким, здоровым мальчуганом, с детства привык к своей двойственной натуре и иной судьбы себе не желал.

На совершеннолетие он получил титул графа и замок Минюи и зажил развеселой холостяцкой жизнью. Гости — такие же юные лоботрясы. Охоты, пирушки, пикники, словом, обычные занятия небедных дворян. Когда перепившиеся друзья засыпали, приступал к трапезе Шарль. Безусловно, он никогда не предавался в ночной еде излишествам, и поутру жертва ощущала лишь небольшую слабость, которая списывалась на похмелье. Шарль порой даже гордился — это кровопускание, несомненно, благотворно действовало на здоровье жертв, предохраняя от апоплексии. А ему самому не позволяла превратиться в алкоголика присущая вампирам устойчивость к наркотическим веществам.

Жениться лоботряс Шарль пока не собирался, ведь впереди бесчисленные годы! Родителей молоды, дед с бабкой вон даже вторым сыном обзавелись, ведь им достался очень укрощенный вампиризм, и они смогли продолжить род человеческими методами.

Словом, весело летели годы, лишь сменялись товарищи и товарки… ведь они старели.

Беда грянула, когда у Шарля заболел зуб. Зуб был из дневного комплекта, ему ни размерами, ни глубиной и мощью корней не сравнится с клыком ночной смены, Однако, и он устроил своему владельцу развеселую жизнь! Шарль вообще-то и сам виноват, что допустил подобное безобразие. Дыра коварно возникла с внутренней стороны зуба, у десны, и долго осталась незамеченной, но ведь иногда нерв реагировал на холодное и горячее! Может быть, зуб испортился от безделья, ибо Шарль был убежденным вегетарианцем (разумеется, днем), и основная нагрузка по переработке грубой растительной пищи приходилась на коренные. Надо заметить, что в своем травоядении Шарль докатился до извращения, ибо очень любил он чеснок. Днем, разумеется. Ночью он отшатнулся бы от ароматного продукта, как мусульманин от свинины. Но днем… Ах, какое это ни чем не сравнимое блаженство: очистить дольку чеснока от грубой кожуры и полупрозрачных клейких покровов, макнуть в мелкую соль, потом натереть горбушку черного хлеба. В другую руку предусмотрительно взять ломоть арбуза. И — о сбывшееся предвкушение! — вонзить зубы в благоухающий хлеб, ощутить жгучую горечь ржаную кислоту, щиплющую соль, и тут же до ушей погрузиться в розовую, сахарную мякоть арбуза… Жевать, жевать, ворочать языком, перемалывать корку такими удобными, широкими бугристыми коренными зубами, постанывать от наслаждения. Наконец, веером выплюнуть семечки и повторить процесс. Скажите, разве с этим блюдом может сравниться однообразное ночное питание?

Но в один несчастный день, вернее утро, когда Шарль с наслаждением вонзил зубы в пирожное (а он по утрам любил пить чай с пирожным) — зуб взвыл! Ощущение было доселе никогда не испытанное и безумно неприятное. Ну, вам-то не стоит объяснять подробности, меня поймут 98 % нынешнего населения. Шарль, скажем прямо, испугался. Он струсил. И совершил роковую, но такую понятную и простительную ошибку — не обратился сразу к дантисту-специалисту. Осторожно прополоскав рот теплой водой, он занялся самодеятельным лечением. Совал в дупло мяту, ватку с туалетным уксусом, камфорой, бальзамами, растительными и минеральными маслами, словом действовал подобно 98 % населения. Зуб не думал униматься и за два дня довел своего владельца до отчаяния и паники. Хорошо еще, что ночной комплект оставался тихим и позволял ночью отсыпаться. И как же не вовремя разразилось бедствие! Близился день, когда замок должна была навестить некая дама, согласия которой Шарль добивался почти три месяца. А проклятая зубная боль исключала даже робкие попытки к обаянию, остроумию, обворожительности и очарованию. Сам фавн в подобной ситуации отвернулся бы от самой обольстительный нимфы.

И Шарль сдался, кликнул верного слугу, и, не разжимая зубов, потребовал: «Жубного врача»!

Умываться и одеваться — сил не было. Шарль сунул в недра клыка сарацинский бальзам, остатки благоухающий жидкости вылил себе на голову. Зуб поутих, а Шарль одурел от благовоний.

Разысканный в ближайшем городке дантист оказался человеком тщедушным, но весьма энергичным. Он без лишних церемоний совлек страдальца с ложа пыток и поместил в кресло у окна. Что было дальше… Ну, это прекрасно известно тем самым 98 % населения, для остальных я не буду вдаваться в описаниях адских мук. Скажу лишь, что фигурировали орудия пыток такие как заостренные металлические прутки, зеркальце на стержнях, ручная дрель с очень тонкими сверлами. Бедняга Шарль в процессе мучения… простите, лечения, желал лекарю всяческих бед (мысленно), раз сорок представлял его в роли своей жертвы… Но, наконец, врач изрек: «Все!»

— Как — все? Болит! — жалобно провыл Шарль.

— Рта не закрывать! — рявкнул целитель. — Часа через два прекратится. Не есть твердого, холодного, горячего, кислого, сладкого и горького. Через два дня продолжим.

«Ад и преисподняя!» — мысленно вскричал Шарль, но только жалобно заморгал.

— Я положил на нерв лекарство, — снизошел до пояснения лекарь. — Думаю, зуб удастся спасти, если после лечения не возникнет воспаление. Если же начнется нагноение — придется прибегнуть к удалению.

Тут у Шарля в глазах произошло потемнение, и он погрузился в обморок.

Однако лекарь-то оказался прав! После двух часов невыразимый мучений зуб как-то внезапно затих. Затем, замолчал, даже не откликнулся на провокационное постукивание ложкой. Шарль испытал на себе мудрость древнего изречения: «Блаженны страждущие, ибо они утешатся». О, с какой быстротой он привел свою персону в благопристойный вид, как захлопотал, проверяя комнаты замка, парк и кухню — все ли готово для встречи с долгожданной гостьи? И как был приветлив, очарователен, остроумен, обаятелен с этой самой гостьей! Даже преподнес ей незапланированный подарок — жемчужное ожерелье. Хотя это ожерелье могло затруднить его действия…

Итак, дама, молодая, пышная, веселая, жизнелюбивая вдовушка прибыла…

Ну, ладно не буду вникать в подробности этих роковых вечера и ночи. Только кое-что разъясню. Дело в том, что соль мышьяка, положенная в дупло зуба дневной смены, не только убила нерв, тем самым уняв боль, но каким-то образом повлияла и на зубы вампирьего комплекта. И когда пробило полночь, и Шарль, обняв даму, готовился нанести укус — превращения не последовало! А ведь Шарль приглашал вдовушку именно на роль жертвы, ибо как любовница она его откровенно не вдохновляла. Только для вампирьего пира приглашал он этих крупных,