Щепотка удачи - Марисса Мейер Страница 12

– Итак, как вы думаете, что произойдет, когда Джуд снова подкинет монетку? – спрашивает мистер Роблес. – Имейте в виду, вероятность, что выпадет орел, пятьдесят на пятьдесят.

Одноклассники выкрикивают свои догадки. Большинство ставит на решку, но многие предрекают победу орлу.

Теперь, когда все взгляды устремлены на меня, задача усложняется, но, к счастью, благодаря одержимости Элли я поднаторел в технике броска, так что не роняю четвертак и не выгляжу неуклюжим шутом.

Орел.

Мистер Роблес кивает и делает пометки на доске, чтобы мы могли отслеживать количество моих бросков.

Орел.

Орел.

Орел.

Все в восторге. Я даже вижу, как брови мистера Роблеса медленно ползут вверх от удивления. Это неожиданно, для всех нас. Конечно, это возможно. Но все равно неожиданно. Крайне маловероятно.

Я продолжаю подкидывать монетку.

Снова. Снова. И снова…

К концу урока класс гудит. Мне дают попробовать несколько разных четвертаков и даже пятицентовики, чтобы убедиться, что я не использую шулерскую утяжеленную монету. Мое имя скандируют при каждом броске. Джуд! Джуд! Джуд! Не знаю, радуюсь я или ужасаюсь из-за того, что оказался в центре всеобщего внимания. Грудь чешется под рубашкой – наверняка разыгралась крапивница, – но никто не видит сыпи, поэтому я стараюсь сохранять спокойствие и просто продолжаю подбрасывать монетку.

Одно могу сказать с уверенностью: к тому времени, как звонок возвещает об окончании урока, мистер Роблес подсчитывает отметки на доске и трет лоб в недоумении. В изумлении.

Пятьдесят семь.

У меня выпал «орел» пятьдесят семь раз подряд.

Я не просто превзошел все ожидания, я разбил их в пух и прах.

Глава пятая

—Что это было?– спрашивает Прю, когда мы выходим из класса.– Ведь это…– она с трудом подбирает слово,– невозможно.

– Невероятно, – подсказываю я.

Мое тело вибрирует энергией недавнего эксперимента. Звук моего имени все еще отдается эхом в ушах. Едва знакомые ребята хлопают меня по спине, проходя мимо в коридоре, отпускают замечания о том, как мечтают, чтобы им вот так же улыбнулась удача, спрашивают, какие номера выбрать в предстоящей лотерее. Я не отвечаю, просто натянуто улыбаюсь или смеюсь вместе с ними.

Прю не смеется. Она смотрит на меня как на головоломку, которую намерена разгадать.

– Ты уверен, что за время, когда ты играл с Элли, у тебя не выработалась какая-нибудь примитивная стратегия? – спрашивает она. – Особый трюк… скажем… щелчок большим пальцем… – Она делает жест, будто подкидывает монетку, и я знаю, что ей интересно, можно ли научиться такому броску, чтобы каждый раз получать одинаковый результат. Подозреваю, что мистер Роблес теперь задается тем же вопросом.

Мы подходим к развилке коридоров, и я останавливаюсь и засовываю руки в карманы, чтобы никто не заметил, что они дрожат от избытка адреналина. Левая нащупывает кубик, и я инстинктивно сжимаю его в кулаке.

– Даже не знаю, что тебе сказать, сестренка. Это было очень странно. Но аномалии случаются, верно?

Она недовольно фыркает.

– Увидимся на политологии. – С этими словами, старательно изображая беспечность, я сворачиваю в сторону столовой. В этом семестре у Прю и Квинта обед во вторую смену, поэтому обычно я обедаю с Мэттом и Сезаром, а иногда и с Расселом, хотя он предпочитает проводить обеденные перерывы в библиотеке, где корпит над своим романом, третьей частью эпического фэнтези под условным названием «Скрытые врата Хиарина». Или «Хроники Хиарина». Правда, в последнее время все чаще звучит «Ключи к Хиарину». Расселу название придумать труднее, чем написать саму историю. Насколько мне известно, в третьей книге уже более пятисот страниц.

У дверей столовой двое ребят из комитета школьного самоуправления вывешивают баннер из плотной бумаги с нарисованными сердечками, звездами и музыкальными нотами – напоминание о том, что пора приобретать билеты на балы выпускников и одиннадцатиклассников.

Я останавливаюсь у торгового автомата сразу за дверью и отпускаю кубик, чтобы выудить пару долларов из бумажника.

– О боже, не надо! – раздается чей-то голос, как только автомат засасывает мою вторую бумажку. Я оглядываюсь. Сезар, стоящий позади меня, стонет и качает головой. – Извини, чувак. Автомат сломался. Все утро пожирает деньги.

– Серьезно? – Я возвращаюсь к клавиатуре. Голубой экран мигает, запрашивая мой выбор.

– Если хочешь, попробуй. – Сезар стучит кулаком по дверце автомата прямо напротив пакетика с печеньем. – Но он забрал у меня четыре доллара, прежде чем я прозрел, и не возвращает.

– Извини, – говорю я, не совсем понимая, за что извиняюсь. Тем не менее я ввожу код для чипсов «Кул Ранч Доритос».

Ничего не происходит. Но в следующее мгновение рычаг, зацепляющий пакетик с чипсами, приходит в движение.

–Да ладно. – Сезар снова хлопает по дверце, когда мой пакетик падает в нижнюю корзину. – Эта штука меня ненавидит.

Я опять начинаю извиняться, когда осознаю, что рычаг все еще вращается.

Мы оба замираем, наблюдая, как высвобождается второй пакетик чипсов. И третий.

–Ого, вот это да! – Пакеты все падают в лоток, и Сезар успевает схватить первые три. Автомат не останавливается, пока все одиннадцать упаковок, которые в нем были, не оказываются в корзине.

– Думаю, это компенсация за кражу моих денег, – восклицает Сезар.

С охапками шуршащих пакетов мы проходим в столовую и выкладываем чипсы на стол, за которым нас ожидают Мэтт и Рассел с подносами, полными ломтиков пиццы и коробок молока.

– Вы что, настолько любите чипсы? – задумчиво спрашивает Мэтт.

– Автомат сломался, – объясняет Сезар. – Меня он ненавидит, но Джуду повезло.

Я сажусь за стол и вскрываю пакет.

– Ребята, вы не поверите, когда узнаете, что я нашел вчера вечером в магазине. – Я достаю из кармана двадцатигранный дайс и держу его на раскрытой ладони.

–Ого!– восклицает Мэтт, выхватывая кубик у меня из рук. Не знаю почему, но у меня внутри все переворачивается, и я, словно Голлум[29], горю желанием вырвать обратно свое сокровище, но сдерживаюсь. В конце концов, мне весь день не терпелось показать его им. Я знаю, что моя команда, в отличие от родных, оценит кубик по достоинству.

–Похоже, он из тех лимитированных наборов, что раздавали на «Комик-Коен»[30] несколько лет назад. – Мэтт подставляет дайс солнечным лучам, льющимся через окна столовой. Блики отраженного малинового света усеивают столешницу. – Как думаете, из чего он сделан?

Мэтт передает кубик Расселу, и тот хмурится, изучая диковинку.

– Понятия не имею, – отвечаю я. – Может, из стекла?

– Слишком тяжелый для стекла. – Рассел протягивает кубик Сезару. – На ощупь напоминает какой-то камень.

– Возможно, это настоящий рубин, – предполагает Сезар. – Представьте себе такое. Какая-то группа из «Подземелий и драконов» спланировала изощренное ограбление, чтобы украсть его из королевской