Парфюмерша из Ведьминой Хижины: путь к свободе - Молли Винтер Страница 12

— И конечно же, нельзя не представить нашу приму, — Яра с некоторой торжественностью указала на старую, покосившуюся метлу, прислонившуюся в углу. — Это Метла. Да, с большой буквы. Она не просто инструмент. Она — личность. С характером. Очень, о-о-очень строптивым характером.

Метла в ответ дернула ручкой и издала звук, похожий на скептическое фырканье. Вдруг она оторвалась от стены, взлетела на пару сантиметров и… легонько ткнула меня в бок, словно проверяя на прочность. Я ойкнула и отскочила, но метла вернулась на место, довольная своей шалостью.

— Она не каждому дается, — пояснил Жнец, не открывая глаз. — Меня, например, она до сих пор сбрасывает. Говорит, я слишком когтистый балласт. А тебя, похоже, тестирует — значит, интересно.

— А… а кто это? — я указала на большой глиняный кувшин в темном углу. Из его горлышка доносилось тихое, размеренное бульканье, и вдруг из него вылетел пузырек, который лопнул с легким "поп!", выпустив аромат свежей мяты.

— А, это Буля, — улыбнулась Яра. — Дух болотных газов и тихих брожений. Отличный собеседник, если тебе нужно выговориться. Он никогда не перебивает. И иногда выдает довольно философские пузыри. Правда, пахнут они порой весьма специфически.

Буля булькнул в ответ, и пузырек полетел ко мне, лопнув у лица — на этот раз запахло яблоками. Я засмеялась — это было как приветствие.

Я стояла посреди этой странной компании, чувствуя себя одновременно сбитой с толку и очарованной. Это было не похоже ни на что, что я когда-либо знала и видела. Пыльник снова выглянул, Умник ухнул, метла дернулась, Буля булькнул — и дом ответил общим гулом, словно все они были частью одного организма.

— И все они… дружат? — осторожно поинтересовалась я, пытаясь представить, как сова спорит с метлой.

— Дружат? — Яра рассмеялась. — Нет, милая. Они — семья. Со своими ссорами, обидами и совместными чаепитиями по пятницам. Например, на прошлой неделе Умник и Метла поссорились — он ее назвал "метлой для пыли", а она в отместку смахнула его книги на пол. Пришлось мирить. А теперь и ты ее часть. Так что, — она хлопнула в ладоши, — начнем с малого. Первое правило…

В этот момент из-под раковины с легким плеском выпрыгнула небольшая, изумрудная лягушка с золотой короной набекрень. Она устроилась на краю деревянного стола, поправила корону лапкой и уставилась на меня влажным, пронзительным и… откровенно томным взглядом. Затем подпрыгнула ближе и чмокнула воздух в мою сторону.

— А это наш постоянный дон-жуан и светский лев, — с тяжелым вздохом представила Яра. — Король Чирик Пятый. Бывший принц, а ныне — безнадежный романтик в амфибийном обличье.

Лягушка надула горловый мешок и издал глубокое, бархатистое:

— Ква-а-а. Приветствую тебя, о прелестная незнакомка! Твои глаза столь же прекрасны, как два изумруда в оправе из рыжего золота… Позволь предложить тебе поцелуй, который изменит все!

Я отшатнулась, но не удержалась от смеха — это было абсурдно.

Яра фыркнула и ткнула в его сторону пальцем.

— Не ведись на его сладкие речи. Вся его королевская свита из одного человека состоит — его самого. И история у нас с ним, так сказать, давняя.

Она прищурилась, глядя на лягушку, которая старательно делала вид, что рассматривает свои перепонки на лапке, но продолжала бросать на меня томные взгляды.

— Мы с ним, можно сказать, были… знакомы. Очень давно. Он тогда был красивым, молодым принцем, а я — глупой девчонкой, которая и не подозревала о своих способностях. Ну, он ухаживал, цветы дарил, стихи читал… А я-то думала, это на всю жизнь. Ан нет. — Голос Яры стал сухим и колким. — В один прекрасный день он объявил, что его сердце занято. Дочерью соседнего короля. Богатого, разумеется. Куда простой, бедной девчонке до их богатств.

Лягушка — бывший принц — смущенно завертелся и прикрыл глаза лапкой.

— Ква… это было недоразумение…

— Недоразумение? — Яра подняла бровь, и метла в углу дернулась в солидарности. — Я так разозлилась, что у меня аж искры из глаз посыпались! Я кричала на него, рыдала, а потом выпалила что-то вроде «чтоб ты стал лягушкой и всю жизнь искал себе пару, дамский угодник несчастный!». И знаешь что? — Ведьма горько усмехнулась. — Я и не подозревала, что во мне дремлет такая сила. Он прямо на моих глазах съежился, позеленел и… квакнул. Вот так с тех пор и живет. Его наказание — вечность в образе лягушки. И вечные поиски той самой, которая согласится его поцеловать и расколдовать. Что, кстати, бесполезно.

— Ква-а! Почему бесполезно? — возмутился Чирик, подпрыгнув и чуть не упав со стола. Умник ухнул в поддержку.

— Потому что, мой милый, — Яра склонилась к нему, — заклятье было наложено от чистой, неподдельной ярости и боли влюбленной ведьмы. Оно навсегда. Ты можешь целоваться с кем угодно — хоть с самой принцессой. Да хоть с королевной! — ты останешься лягушкой.

Принц-лягушка безнадежно опустил голову, а потом с новым энтузиазмом посмотрел на меня.

— Ква! Может, ты, о дивная рыжеволосая, попробуешь? Один поцелуй — и я стану твоим верным рыцарем!

Я покраснела и отступила, но Жнец рассмеялся:

— О, Чирик, ты неисправим. Алиша, не слушай его — он это каждой гостье предлагает. В прошлый раз пытался соблазнить почтальона, и она убежала в ужасе.

Чирик обиженно квакнул, спрыгнул со стола и ускакал прочь, чтобы, видимо, искать утешения у болотного духа Були. Буля в ответ булькнул сочувственно.

— Ну, вот, пожалуй, и все основные жильцы, — подвела итог Яра, смотря вслед удаляющемуся «королю». — Остальные — мимолетные духи, тени и случайные гости, которых он, бывает, к себе на свидания заманивает. Например, вчера здесь был блуждающий огонек — Чирик пытался его "поцеловать", и дом еле потушил пожар. Ну что, страшно? Может, еще передумаешь?

Я оглядела комнату. Пыльник снова высунул нос из-за печки и подмигнул. Умник перелистнул страницу и ухнул одобрительно. Метла дернулась, словно приглашая полетать. Буля тихо булькнул. А Дом под ногами тихо и уютно жужжал, и я почувствовала, как он слегка вибрирует под моей ладонью, когда я коснулась стены — как будто успокаивал.

Страх был. Но его перекрывало дикое, щекочущее любопытство и какое-то новое, незнакомое чувство… желание быть нужным. Даже история с лягушкой казалась не пугающей, а скорее грустной и по-своему поучительной — напоминание, что магия может быть как благословением, так и проклятием.

— Нет, — сказала я твердо. — Не передумываю.