Ольга Гусейнова - Сумеречный мир Страница 13

— Ксень, я зачем пришла-то, здесь сама закончу, а ты иди в зал, Насте помоги. Там сейчас наплыв покупателей и желающих пообедать, и пара хищников пришла. Сидят, а зайчонок боится их обслуживать, — озабоченно попросила Мели.

В «Пекарне Зотовых», помимо самих Зотовых и теперь меня, работает официанткой Анастасия Мельникова — оборотень-заяц, миловидная блондинка, серьезная, работящая, но слишком пугливая. Стоит ей занервничать — начинает по-простецки шмыгать курносым веснушчатым носиком, что ее совсем не красит.

Вот и сейчас, выйдя в небольшой уютный зал со столиками, накрытыми симпатичными клетчатыми скатертями, я отметила, что все места заняты — обед в самом разгаре — а Настя испуганным изваянием замерла возле двух молодых поджарых, невысоких мужчин. Те активно флиртовали, а официантка на взводе и вот-вот задаст стрекача.

Так и есть: девушка резко развернулась и едва ли не бегом ринулась к стойке.

— Какие наглецы, нет, ну невозможные наглецы! — прошептала она на ухо мне, подрагивающими руками расставляя на подносе тарелочки с заказанной едой и чайничек с чаем.

— Да? А мне показались смирными, — недоуменно шепнула я в ответ и поделилась своими наблюдениями, — особенно рыженький помоложе. Он явно неравнодушен к тебе.

Настя округлила карие глаза, поморщилась и сердито просветила меня:

— Конечно, неравнодушен; лисы, вообще-то, зайчатину очень любят. А эти, — осуждающе сверкнула глазами в сторону проблемных посетителей, — еще и бабники известные, к тому же.

Я насмешливо хмыкнула. Демонстративно проявляя негатив к тем хищникам, девушка не то запамятовала, что я «читаю» ее эмоции, словно открытую книгу, не то стеснялась признать, что рыжий оборотень ей понравился, хоть и напугал до дрожи.

Работая в пекарне, я выяснила у владельцев интереснейший факт: эмпатия — дар исключительно светлой магии. В сумеречном мире подобных почти нет, ведь умение воспринимать чужие чувства, эмоции связано с сопереживанием, со способностью принимать часть чужой душевной боли. К чему серые не расположены в виду своей магии, к которой у большинства мутантов есть зачатки, или звериной сущности, или жажде крови, когда воспринимаешь разумное существо как еду, а не равную себе личность. В общем, такого брата по духу здесь единицы — потомки тех, кто «провалился» сквозь стену. Поэтому местные жители закрываться от эмпатов не привыкли и не умеют. От менталистов мысли прятать — это одно, а чувства — совсем другое.

С одной стороны, такая новость меня удивила и порадовала: уникальной рысью стала, и в дальнейшем вполне пригодится такой дар, а с другой — напугала. Мало ли кого мои способности заинтересовать могут. Поэтому применяла я их весьма осторожно, незаметно.

Пожалев растерянную Настю, я подхватила поднос и решительно направилась к лисам. Рыжие парни смерили меня заинтересованными, любопытными взглядами и привычно, как другие завсегдатаи «Пекарни Зотовых», спросили:

— Новенькая?

— Старенькая, — спокойно ответила я, добавив чуточку больше равнодушия в общий эмоциональный фон.

— А откуда? — не сдавался «настин» Рыжик.

— С севера, — выложила я заранее обговоренную с ежами легенду, деловито составляя тарелки на стол.

Меркул посоветовал место рождения «на севере» говорить, потому что чаще всего кланы рысей именно там и обитают. Даже не разобралась пока, насколько мне повезло выбрать эту сущность. Рыси не очень общительные; живут, где холоднее, подальше от городов и скопления народа, по причине, что приручить незлобивых, по сути своей добрых, покладистых, привязчивых кошек — дело нехитрое. А из-за этой особенности вид чуть не исчез: каждый сильный хищник-перевертыш не прочь заполучить ручную кошечку в пару, часто не спрашивая согласия или попросту воруя из кланов, в конечном итоге уменьшая численность. Поэтому рыси обособились и не пускают на свои территории нежелательных чужаков, случается — убивают еще на подступах.

Полученная от ежей информация о соплеменниках заставила меня задуматься о переезде на север, под защиту одной из таких общин, но в данный момент — это всего-навсего предположение. Чужачке из светлого мира надо знать куда, на чем и за что, в смысле, сколько денег потребуется, чтобы добраться до рысей. Еще, как «прибиться», а то — примут ли?

— От тебя кошечкой приятно пахнет, — вкрадчиво заметил второй любитель зайчатины.

— А от вас — нет, — равнодушно ответила лису и неторопливо, спокойно направилась обратно.

Обсуживая других посетителей кафе, я ловила на себе их любопытные взгляды и одобрительный — Меланьи. Мы становились неплохой слаженной командой. Мне было комфортно с ними, и чувство уверенности в будущем появилось.

Сияющая Настя подошла к стойке и аккуратно положила часть денег в баночку с чаевыми, а остальные — в кассу.

— Не жадный, хоть и лис, — тихо заметила она со смущенной улыбкой.

— Разве за лисами ходит слава скупердяев? — насмешливо поинтересовалась я.

Зайчиха — добрая, серьезная, но несколько наивная девушка, поэтому, даже не задумываясь, отчего я элементарные вопросы задаю, ответила:

— Они свои деньги с великим трудом отдают. Только если действительно надо, но взамен всегда стараются получить что-то подороже или получше.

— Значит, ты ему, однозначно, приглянулась, раз он тебе целых три алтына чаевых дал. Почти половину суммы заказа, — приободрила я девушку, не забыв, между прочим, обронить. — Или лисы непостоянные, из-за этого сомневаешься?

— Нет, они-то как раз постоянные, — улыбнулась Настя и неожиданно едко добавила, — ветреность — слишком дорогое удовольствие.

Так, подтрунивая над собой и посетителями, мы завершили рабочий день. Вечером, убравшись и присев с хозяевами за общим столом ужинать, я невольно отметила, что спокойна, расслаблена и настроена позитивно. Почти как раньше — дома, с родителями… Стоп, грустить нельзя — апатия тут как тут поджидает, поэтому принялась расспрашивать ежей о новом, но, оказывается, не столь ужасном мире. Особенно, когда ты не один.

— Знаете, если нанять разносчика, можно доставлять наши закуски и выпечку на дом или в конторы заказчикам, — осторожно предложила я хозяевам. — У нас уже давно практикуется такая услуга и пользуется спросом.

Меркул, попивая чаек, читал газету, но, услышав коммерческое предложение, задумчиво посмотрел на меня.

— Если постараться, увеличить производство мы в состоянии, — неуверенно заметила Мели.

— А зачем? — пожал плечами ее супруг. — У нас тогда будет не жизнь, а сплошная работа. Ни отдыху ни продыху.