Яна Розова - Я — МОЛОТ ПРОТИВ ВЕДЬМ Страница 13

Однажды, Наталья Напханюк, одна из пятерых ближайших Гелиных подруг, услышала, что в Гродине есть некое подобие гей-клуба, а при нем и маленькое лесбийское отделение. Вроде бы, сексуальные меньшинства собираются в определенное время и в определенном месте раз в неделю. Геля, пылая однополым задором, тут же вызвалась проверить информацию.

И действительно, она побывала на одной такой тусовке. Оказалось, что слух о существовании клуба сексуальных меньшинств весьма преувеличен. Просто в одном кафе выступает маленькая труппа молодых людей, считающих себя эстрадными кумирами будущих поколений. Их номера сплошняком состояли из реприз на «голубую» тему и номеров с переодеванием мальчиков в девочек. Однако случилось еще кое-что, чего Геля никак не ожидала. Она-то надеялась просто поболтать с «единомышленниками» — разными педиками и дивными чувственными девами, знающими о женском теле куда больше, чем женщины традиционной сексуальной направленности. Но все пошло совсем не так. Пока лесбиянка-теоретик сидела за столиком в кафе и с отвращением разглядывала кривляющихся на сцене фигляров, к ней подсела с чашечкой кофе хрупкая молодая женщина. Слово за слово, они разговорились. Соседка по столику оказалась приезжей из столиц. В Гродин ее привели дела, связанные с загнивающим в то время химическим комбинатом. Впрочем, возможно, это все было ложью. Новая подруга пригласила Гелю к себе в гостиницу, якобы чтобы показать ей привезенные на продажу вещи. «Фарцовщица!» — обрадовалась неравнодушная к тряпкам Геля и пошла в гостиницу. Но в номере дама раскованно обняла девушку и стала жадно ласкать ее грудь. Геля испытала неукротимый приступ отвращения и убежала. Так закончился розовый период в жизни Ангелины Черкасовой.

Еще она увлекалась оккультизмом, училась гадать на картах и предсказывать судьбу, потом загорелась идеей ехать на Кубу, помогать последнему в мире социалистическому острову отстаивать себя в мире капитала. Затем последовал тихий период чтения и осмысления ницшеанства, а сразу после, уже окончив вуз, Геля уехала в археологическую экспедицию, раскапывавшую курганы в Монголии. Что уж там произошло, осталось загадкой для всех, кроме Светы, которая стала поверенной страшной тайны: из экспедиции Черкасова вернулась уже беременная, и ей пришлось сделать аборт. Именно Света заняла Гельке денег на лечение последствий аборта, сама колола ей уколы и осушала горькие слезы подруги. Тот период жизни Гели оставил на ее душе шрам, зудящий и саднящий каждый раз как только случайная мысль касалась его.

А потом все покатилось под гору. Поначалу внешне это было не заметно. Папа, имевший свой бизнес в Москве, решил что хватит дочери болтаться без дела, и пристроил ее на кафедру культурологии в местный педагогический вуз, оконченный некогда самой блудной дщерью. Геля стала лаборанткой кафедры. Научилась печатать с приличной скоростью и отличной грамотностью, старалась жить интересами науки, поступила в аспирантуру, выбрала тему для кандидатской. Папочка весьма серьезно обновил материальную базу кафедры, и Геля стала преподавателем, оставив свою печатную машинку на лаборантском столе.

Она чувствовала, сначала слабо, а потом все сильнее, что все вокруг нее — не настоящее. Ну, несерьезным выглядело для бунтарского ума Гели вялое бултыхание в сомнительных культурных ценностях простого менталитета рабочего города. Что такого культурного здесь происходило, происходит и произошло? О чем кропать диссертацию? Переливать пустое в порожнее? Однако она гнала от себя эти мысли, старалась не отвлекаться посторонними настроениями. «Идти своим путем» — так для себя сформулировала Геля смысл нынешней своей жизни.

Лет пять она так и делала. Но потом внутренняя неудовлетворенность начала подтачивать гранитный постамент Гелькиного упорства. Изнутри, из сердца она слышала голос, твердящий, что это не тот путь, это не та жизнь.

Ко всему прочему, на личном фронте случился провал. Парней в жизни Гели всегда было много, но все вскользь, все только проходя мимо к настоящему своему счастью без Гели. Последний жених растаял во мраке ночи уже год назад. Это был хороший парень, немного моложе Гели, умный и перспективный. Между ними успели сложиться близкие отношения, и его предательство от этого казалось Геле особенно подлым. Он предпочел другую девушку. Обычную полноватую деваху из семьи алкоголика и грубой продавщицы овощного магазина. Ни кожи, ни рожи, ни ума, ни изящества, ни образования. Только гладкая жопа и постепенно заплывающие жиром глазки. Геля, к сожалению, однажды встретила молодую чету на улице. Жена ее парня несла впереди себя огромный беременный живот и Гелю пронзила ледяная волна обиды, ненависти и бессилия. И уже целый год время от времени она снова ощущала холодные и злые приливы.

Света давно была замужем, и у нее росла дочь, Наташка вышла замуж и родила сына, Сонька тоже воспитывала наследника. Слушая рассказы подруг о детях, встречая по дороге с работы и на работу счастливых мамаш с их отпрысками, Геля ловила себя на мысли, что родительское самодовольство отвратительно. Как мерзко выглядят эти слюнявые бессмысленные мордахи раскормленных чад! А мамы и папы! Расплодились и счастливы! Но хуже всех — беременные. Ходят как утки, бесстыдно выставив вперед свои уродливые животы. Гадость какая!

Еще больше ненавидела Геля влюбленные пары. Она осматривала каждую из них, мысленно ища к чему бы придраться во внешности, одежде или поведении влюбленных. У этой бабы слишком толстые ноги! У этого парня торчат уши! Но, если мужчина оказывался выше критики, ведро с помоями выливалось на голову его спутницы. За всем этим злобством стояла, конечно, зависть, и Геля осознавала это. По крайней мере, вначале. Она одергивала себя, заставляла смотреть в сторону, но со временем все чаще сама себе проигрывала. Геля отдалялась от подруг, ей не хотелось, чтобы они заметили перемены в ее характере. Они все же заметили и сами стали немного сторониться ее. К тому же срабатывало тщеславие, свойственное Гельке изначально, но болезненно обострившееся именно теперь. Все-таки на расстоянии гораздо легче создавать видимость успешной личной жизни и карьеры. Вот так и получилось, что отношения с девчонками сохранялись, пока шло хотя бы продвижение на службе, а когда и этот единственный прогресс застопорился — кончилось всякое общение.

Иногда она вспоминала, как это было, когда пятеро были вместе. Иногда, а если честно, то очень часто, вспоминала пьянящее ощущение единства, общности, того, что ты не одна. Удивительно, думала Геля, но ведь каждая жила своей жизнью, встречалась с мальчишками и проводила время в других компаниях, но как только возникала необходимость в поддержке, звонила или приходила к своим. И никогда не было так здорово, как в те времена, когда все пятеро были вместе. Так стоило ли терять все это из-за своих нереализованных амбиций? Конечно, нет. Но, к сожалению, дело было не только в Геле. Все стали другими, каждая из подруг отдалилась от остальных по своим причинам, которые не обсуждались. Так Геля осталась одна...