Няня для главы сыскной полиции - Диана Маш Страница 13

- Ваше благородие… Мирон Александрович… - Елисей ткнул пальцем в проем. – Там… там…

Внезапно, этот самый проем заполнился тремя дородными женщинами среднего возраста, которые, не умолкая, кричали и размахивали кулаками.

- Аферистка… мошенница… немедленно арестовать!

- Плутовка… целых двадцать рублёв… казнить ее мало!

- Шарлатанка… откуда только выискалась?

Сжав пальцами мучительно пульсирующие виски, Мирон шумно выдохнул и поднял на посетительниц тяжелый взгляд.

- С кем имею честь говорить? – так громко гаркнул он, что все три барыни тут же замолчали.

Вскоре, правда отмерли и одна из них, самая смелая, в цветастом платке и пестром полушубке, уперла руки в бока и вышла вперед.

- Дилайла Михайловна Жемчужная, - напевно произнесла она свое имя. - С ярмарки мы к вам, на Троицкой которая.

- Чем обязан? – Меньшиков даже не пытался скрыть сквозящее в голосе неудовольствие.

- Дык плутовка хитрая у нас на рынке завелась. Клейма ставить негде! – зло процедила одна из товарок Дилайлы Михайловны. – Ефросинья Андревна Золуйская я. Пирогами поторговываю. Всех заказчиков из-под носа, мерзавка, уводит. Людей учит скряжничать, копейки откладывать, чтобы они за ее сэ-ми-на-ры платили. У меня третий день дело из-за нее не спорится!

- Плутовка говорите? – не сдержал усмешки Мирон. – Так у вас их там пруд пруди. Чем эта не угодила? Обокрала кого?

- Так честных людей лопошит почем зря, шельмачка эдакая! Откликается то ли на дуру, то ли на гуру. Дармоедству обучает. Мужей от жен отваживает. Маткой дышать заставляет. Чакры им ломает. В космос отправляет.

Сидящие за столом полицейские надзиратели дружно повскакивали с мест. Помощник главы Елисей, громко закашлялся и спрятался за крепкую спину начальства. А само начальство, осознав, что свинцовая усталость сменилась неподдельным любопытством, удивленно приподняло правую бровь и почесало затылок.

- Дело ясное, что дело темное, - протянул Меньшиков и вытащил из кармана часы на цепочке.

До встречи с обер-полицмейстером оставался час, а значит можно скататься на ярмарку и взглянуть, что за диво-дивное там завелось.

Решив для начала взглянуть на вероятную мошенницу лично, чтобы оценить глубину ее вины, Мирон направился к нужной палатке.

Подчиненные держались от него на приличном расстоянии, и были строго проинструктированы действовать только по приказу. А три свидетельницы, затаившись за прилавками, наблюдали за происходящим со стороны.

Вечером на ярмарке было не протолкнуться. И, с одной стороны, обилие народу создавало хорошее прикрытие. Но с другой – постоянная толкотня, шум и мелкие стычки уж очень отвлекали и мешали работе.

Успев как раз к началу, Меньшиков отодвинул полог, вошел внутрь и едва не присвистнул, когда увидел, сколько людей собрало начинающееся представление.

Все табуретки были заняты почтенными матронами. Мужчины жались к стенам палатки. Молодежь крутилась между рядами. Перед импровизированными подмостками стояло два здоровенных лба, что лениво чесали одинаковые бороды, изредка пробегаясь взглядами по гостям.

Чтобы не светить перед ними военным кителем, Мирон шагнул в тень. И вместе с остальными принялся ждать появление виновницы торжества. Вскоре до мужчины донесся ее голос. Тонкий, мелодичный. Отвлекающий внимание от непонятных, режущих уши слов.

- Мои уникальные, как прошел ваш первый трансформационный день?

Присутствующие сорвались с места, и как по команде разразились аплодисментами. В устремленных на подмостки взглядах читался восторг и восхищение. Чтобы разглядеть застывшую в центре хрупкую женскую фигурку, вызвавшую такой резонанс, Мирону пришлось сдвинуться еще на шаг и...

Все вокруг замерло. Посторонние звуки затихли. А толпа исчезла, будто ее и не было здесь никогда.

Меньшиков впился взглядом в юное нежное лицо зеленоглазой красавицы, обрамленное длинными локонами цвета воронова крыла. На пухлых алых губах играла сводящая с ума улыбка. А чуть курносый нос выдавал в своей обладательнице натуру любопытную, задорную и склонную к авантюрам.

- Давайте повторим вчерашний урок. Оставим за стенами этой палатки весь негатив и призовем к себе чистую, космическую энергию, - пройдя вперед, она стащила с себя шаль и отдала ее крутящейся неподалеку старухе. Затем схватилась за юбку добротного шерстяного платья и принялась, словно в каком-то иноземном танце, вызывающе двигать бедрами.

Открыв от удивления рот, Мирон наблюдал, как несколько десятков людей, будь то мужчины, или женщины, повторяли за ней каждое движение. Да не просто так, а мыча под нос одинаковую мелодию.

В голове Меньшикова вспыхнул резонный вопрос, а не ведьма ли эта плутовка? Как еще объяснить подобное, если не колдовством?

А когда она, откинув голову, весело рассмеялась, чары пробрались даже под его непробиваемую броню: дыхание участилось, все мышцы в теле напряглись, а губы скривил хищный оскал.

Словно под гипнозом, не понимая, что на него нашло, Мирон попытался рвануть вперед. Но внезапно на пути выросло препятствие.

- Ай, дяденька, осторожнее! – воскликнул пухлощекий рыжеволосый паренек и тут же уставился на поясную кобуру. Засунув в рот два пальца, он громко свистнул, после чего в палатке началась настоящая суматоха.

Малец куда-то запропастился. Двое охранников, схватив под руки девушку, потащили ее к заднему входу. А люди, шумной толпой, ломанулись за ними.

«Здесь явно что-то не чисто», - предположил Меньшиков, точно зная - честный люд от служивых не бегает. А значит, не так уж и не правы были те свидетельницы. В зелени бездонных глаз, плещутся настоящие бесы. И будь он проклят, если не выяснит кто эта чертовка и чем тут занимается.

Выскочив наружу, мужчина подал знак дежурившим неподалеку полицейским.

- Срочно окружить палатку и найти черноволосую барышню в сером платье, - распорядился он, и сам бросился по следу. Но, протиснувшись через толпу и выскочив на дорогу, увидел лишь три отъезжающих экипажа.

Одному наперерез кинулись его подчиненные. Извозчик резко остановил лошадей, но второй экипаж, не ожидавший этого маневра, под гулкий мат возницы, развернулся поперек дороги. Третья коляска, не сумев его обойти, с грохотом стукнулась о фонарный столб, с концами его своротив.

Ржание лошадей, лай собак и крики людей завершили картину, лицезрев которую, Мирон ударился макушкой о