Трое в красном. Аманда (СИ) - Сант Аллу Страница 13

Что я потеряла, я осознала только после того, как возможность полноценно познавать мир у меня отняли, и сейчас у меня руки чесались навёрстывать упущенное.

Думаю, начнем с истории и географии, а уже потом примемся за что-то более серьёзное. Надеюсь, что здесь что-то подобное есть.

Я начала внимательно рассматривать книги, и чем больше рассматривала, тем сильнее становилось мое удивление. Почему тут так много книг про менталистов и ментальную магию? Целый стеллаж.

Нет. Ошибочка.

Три стеллажа.

В душе поселилось дурное предчувствие, а я попыталась спокойно выдохнуть. Неужели Поль — менталист?

От одной только этой мысли по коже пошли мурашки.

Нет, я совсем не боялась этих очень и очень редких магов, хотя по всем правилам высшего общества я должна была бы обходить их стороной, мне скорее было весьма неприятно переосмыслять все, что произошло между нами сегодняшним утром. Он ведь мог читать мои мысли, ощущать мои чувства, а значит, задевал и ссорился со мной намеренно.

Пальцы сами сжались в кулаки.

Именно в этот момент дверь в библиотеку распахнулась, а за ней показалась экономка, которая на небольшой каталке толкала вперед чай с имбирным печеньем.

Обычно этот запах успокаивал и навевал на меня прекрасные воспоминания. Но сегодня явно был совершенно другой день.

Я развернулась и с осуждением посмотрела на экономку.

— Герцог, он ведь ментальный маг? — вроде я задала вопрос, но самого вопроса в этом не было, это было скорее утверждение. Чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что это именно так. Именно оттуда удаленный небольшой дом с почти минимальным штатом прислуги, который совершенно не соответствует ни его статусу, ни уровню дохода.

А что до работы по ночам, то из всего выходит, что мой покровитель еще и служит Его Величеству. Совершенно неприемлемый род занятий для любого аристократа.

— Это все, что вас интересует о вашем муже? — с насмешкой поинтересовалась экономка, останавливаясь рядом.

Мужем? Что она имеет в виду, я ведь была в красном, она и сама это видела!

Но я тут же отбросила эту мысль. Это сейчас не настолько важно. Точнее, важно, но я все еще очень хорошо помнила, чем именно закончилось выяснение отношений сегодня утром с Полем.

— К сожалению, я ничего не знаю о Поле и даже не знаю, у кого можно об этом спросить, — мне даже не пришлось разыгрывать сожаление в голосе. Мне и правда было неприятно, что со мной особо никто не хочет общаться. Я села в кресло и сделала приглашающий жест в надежде, что Нана ко мне присоединится, и если мне не удастся от нее узнать много чего нового, то хотя бы получится избавиться от недопонимания между нами.

— А вы спрашивали? — с усмешкой поинтересовалась экономка, но все же села в кресло напротив. Это уже было хорошим знаком, поэтому я поставила чашки и принялась разливать чай. Душистый аромат тут же поплыл по комнате, возвращая меня в детство и принося спокойствие.

— Я честно пыталась сегодня позавтракать с Полем и выяснить больше о нем и о наших отношениях и совместном будущем, но ничего хорошего из этого не вышло, — покаялась я. Да и смысл врать — уверена, что экономка уже знает о том, что наш завтрак прошел совсем не гладко.

Вот только Нана совершенно искренне и звонко рассмеялась.

— Милая, вы настолько очаровательно беспомощны, что я просто диву даюсь, неужели ваша мать совершенно не учила вас общаться с мужчинами?

— Родители погибли, когда мне было десять, — как я не старалась, чтобы мой голос звучал спокойно и ровно, но у меня ничего не вышло.

В комнате воцарилась тишина, а я спешно отхлебнула чаю в надежде на то, что он немного разрядит обстановку.

— Мне очень жаль, я не знала, — экономка, наконец, разрушила тишину, и ее голос был совершенно искренен. Ей действительно было жаль.

— Спасибо, — я несколько смутилась. Очень давно ко мне не проявляли искреннего участия. Кажется, я уже даже успела забыть, что это такое.

— Расскажите, какими они были? — внезапно поинтересовалась экономка, а я смутилась. Даже если постараться, я не могла вспомнить о том, когда меня в последний раз спрашивали о моих родителях. Дядя с тетей буквально запрещали говорить о них, и не потому, что они были плохими людьми, а потому что были весьма скандальными. Мне же надо было как можно лучше устроить свою судьбу. Родители же, которые были известны на всю столицу своим вызывающим поведением, вряд ли были для этого в помощь. И это не говоря уже об их долгах.

— Мои родители были учеными, мой отец — Николас де Викас, а мать — Мария де Викас, — пробормотала я несколько неуверенно. Однако экономка не отшатнулась и не прикрыла в ужасе свой рот, она по прежнему по-доброму смотрела не меня, терпеливо ожидая, когда я продолжу.

— Они были магами-экспериментаторами и погибли как раз во время одного из экспериментов, — закончила я, а экономка продолжала молчать.

Именно в тот момент я осознала, что говорила о своих родителях так, словно они не были мне самыми добрыми людьми, а какими-то незнакомцами, о которых я случайно прочитала в светской хронике.

— Они были прекрасными, добрыми людьми, которые многому меня научили, а еще мы с отцом частенько пили чай в библиотеке, когда он читал мне сказки, — продолжила я, а на лице невольно появилась мечтательная улыбка.

— С имбирным печеньем, смею предположить? — хитро поинтересовалась экономка, а я не смогла сдержать ответной улыбки.

— Именно так, — подтвердила я ее догадку.

— Ну что же, тогда я обязательно удостоверюсь в том, чтобы у нас всегда было имбирное печенье.

— Вы очень добры, но совершенно не стоит на меня так тратиться, — сказала я скорее по привычке и только после того, как слова вылетели из моего рта, осознала, что именно я только что произнесла.

— Вот еще! Поверьте мне, Поль не пойдет по миру, даже если вы будете все время без остановки жевать имбирное печенье следующие двадцать лет, — рассмеялась Нана.

— Простите, просто от родителей осталось немало долгов, и я привыкла жить весьма скромно, — почти прошептала я, густо покраснев, было неимоверно неловко признаваться в чем-то таком и тем более экономке.

— Именно поэтому вы заказали портнихе только четыре платья? — Нана удивленно вздернула брови.

— Если надо, то я и двумя справлюсь, мне не впервой, — сказала я тихо.

— В этом нет никакой необходимости, с деньгами тут проблем нет, а вот с любовью и теплотой очень даже, — экономка взяла меня за руку и посмотрела в глаза, — но мне кажется, что вы сможете это изменить. Тем более, что выбора у вас все равно нет!

— Что вы имеете в виду? — встревоженно поинтересовалась я.

— Вы правы, Поль — менталист, впрочем, как и все герцоги дель Моникур, как его отец и все, кто были до него.

— Я не понимаю, — пробормотала я.

— Как вам наверняка известно, менталистам не рады, особенно в высшем обществе, а потому уже много поколений этот магический дар ловко скрывался. Вот только есть одно «но»: менталисты просто необходимы на королевскую службу, как вам известно, именно они в основном работают в тайной канцелярии и составляют костяк тех, на чьих плечах лежит безопасность этого королевства.

— Я понятия не имела, — прошептала я. В самом деле, все, что говорила экономка, имело смысл, разве может расследовать дело кто-то лучше того, кто умеет читать мысли? Вряд ли.

— Обычно таким тайным служащим становился младший сын, а наследник продолжал линию и нес лицо аристократического рода.

— То есть Поль — младший сын? — осторожно поинтересовалась я, понимая, что, наверное, что-то страшное случилось с его старшим братом. Что-то, что навсегда наложило след на его личность.

— Поль — бастард. Он сын содержанки и его отца дель Моникур, — отрезала Нана, а мой рот широко распахнулся.

— Но как такое вообще возможно? — осторожно поинтересовалась я. Всем было известно, что при заключении договора у содержанок совершалось определенное магическое вмешательство, после которого они никогда не могли иметь детей. Делалось это именно для того, чтобы избежать проблем с бастардами. Это была жестокая цена, которую вынуждена платить девушка, если она выбирала жизнь более свободную, чем позиция жены.