Родери. Тайны прошлого - Анюта Соколова Страница 13

Нарочито архаичный витиеватый стиль вызывает неприязнь. «Великодушно», «нижайше»… Ещё бы «бьёт челом» вспомнил! Почувствовав моё недовольство, эконом испаряется. Сама Иржина до боли напоминает мне воспитательницу в моём приюте: застенчивая сухонькая старушка ста семидесяти лет с обаятельными ямочками на щёчках. Она робеет и постоянно норовит поклониться.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – прошу я.

– Сидеть в присутствии королевы… – лепечет старушка. – Как можно!

– Госпожа Иржина, в данный момент я не королева, а следователь.

В кресло кухарку мне приходится усаживать чуть ли не силком. С грустью понимаю, что свидетеля из неё не получится. А жаль: за полтора века она наверняка прекрасно изучила характеры и привычки хозяев. Иржина так волнуется, что я ограничиваюсь основным вопросом: не заметила ли она что-либо подозрительное или странное. И тут кроткая старушка удивляет меня до глубины души.

– С господином Стефаном неладное, – почти шепчет она. – Третьего дня к ужину было его любимое блюдо – медальоны из куриного филе в белом соусе. Он всегда просил добавки, а тут и обычную порцию не осилил. Я аж испугалась – вдруг пересолила али не дотушила? Нет, остальные ели, нахваливали. И позавчера к обеду грибной суп-пюре весь в тарелке остался. Ваше Величество, вы простите, что о такой ерунде говорю, но я хозяев через еду чувствую. Вот господин Огюст, когда не в духе, велит мудрёные блюда подавать, и чтоб гарнир был затейливо выложен, овощи нарезаны хитро, розочками да листиками, зелень не крошена, а веточками. А коли в хорошем настроении – просит чего попроще: свинины жареной, картошечки отварной, огурчиков малосольных и укропчика сверху побольше.

– И в каком настроении господин Реллан пребывал последние дни? – интересуюсь я.

– В добром, – Иржина осеняет себя знаком Всевышнего. – Зато теперь ярится, к ужину бáльмондские рулеты возжелал, а там одну начинку из утятины два часа в сливках тушить! Побегу я, Ваше Величество, не гневайтесь!

Старушку я отпускаю. Две её помощницы, Кайла и Сельма, производят приятное впечатление, но они всецело сосредоточены на своей работе и не обладают наблюдательностью Иржины. Всё, чего я от них добиваюсь, – что Эрнеста прекрасная хозяйка и щедрая госпожа, Илена вообще никогда не заходит на кухню, а Тейна капризна в еде, и для неё приходится готовить отдельно.

Следом выслушиваю смотрителей при горртах. Из них допуск в дом имеет лишь Вернис, но он не заходил к господам ни сегодня, ни вчера, ни позавчера. Конечно, я всё равно спрашиваю: не видели ли в саду посторонних? Не заметили ли нарушений в поведении зверей? Не изменились ли привычки хозяев? Крепкие мужчины средних лет, похожие друг на друга словно братья, в один голос заявляют: не видели, не заметили, не изменились.

Большие надежды я возлагаю на Лаису и её подчинённых. Во все времена служанки имеют дополнительную пару ушей и третий глаз на затылке. Сначала девушки тушуются, но моё обещание, что ни одно слово не будет передано хозяевам, развязывает языки. Общаться со служанками мне гораздо проще, чем с Релланами: девушки искренне хотят угодить королеве и наперебой выкладывают свои мысли. Однако после получаса заковыристых вопросов и развёрнутых ответов я готова постучаться головой о стену.

В зáмке не было посторонних. Хозяева вели себя как обычно. Никто не ругался и не ссорился. Готовились к официальному оглашению помолвки между Тейной и Роллейном. Два дня назад приезжал нотариус с проектом брачного договора, Огюст внёс замечания и отправил переделывать. Вчера к Эрнесте приходила владелица самого модного ателье Бальмонда, обсуждали предстоящую свадьбу, наряды, украшения зала и тому подобное. Долго спорили по поводу приглашений: хищный герб Релланов на карточках выглядит пугающе, но хозяйка настояла – символ рода важнее всего. Тейна заказала себе наишикарнейшее платье, не иначе решила ослепить жениха.

В результате я отпускаю девушек и оставляю Лаису как самую сметливую и осведомлённую. Она и подтверждает единственный полезный факт – между Иленой и Стефаном действительно разлад.

– Внешне у них всё пристойно, – приглушает голос Лаиса. – Но я в доме восьмой десяток и ещё помню, как пылко господин Стефан ухаживал за госпожой Иленой. Он вообще-то страстный, не глядите, что на вид ледышка ледышкой… Простите, Ваше Величество! – служанка пугается собственной вольности по отношению к господину.

Заверяю её, что мне нужна именно такая, живая и честная оценка, и Лаиса охотно рассказывает – ещё бы, законный повод посплетничать!

– Господин Стефан к молодой жене то так, то этак, каждый вечер до спальни провожал. А она ему: «Спокойной ночи, дорогой супруг» – и дверь перед его носом – хлоп! Хорошо, если допустит в месяц раз. И так все эти годы, не преувеличиваю. Другой муж присмотрел бы себе служанку посимпатичнее, но господин Стефан благородный, молчал, терпел и перед родителями притворялся, что всё у них замечательно. Любил жену очень, – «любил» Лаиса произносит с придыханием. – Но человек не горрт, ему нужна взаимность.

– И что в итоге – симпатичная служанка? – вздёргиваю бровь.

– Что вы, Ваше Величество! – ахает Лаиса. – Просто… Господин Стефан перестал пытаться. Года три уже.

– А Илена?

Лаиса выразительно пожимает плечами.

– Обрадовалась, верно. Кто ж её разберёт. Вся ласка, видать, на книжки и больных в лечебнице уходит, муж ей без надобности. Сразу видно, что замуж выходила по приказу родителей. Не то что госпожа Тейна, которая своего жениха обожает. По мне, так даже чересчур обожает. Жених не муж, позволять слишком многое до брака рискованно. Понимаю, целоваться там или потискаться наедине, пока родители не видят. А с остальным могли бы и до свадьбы обождать.

Моментально напрягаюсь. Даглар не из тех, кто допускает лишнее, он даже с Ровеной, от которой терял голову, не зашёл дальше невинных поцелуев в щёчку.

– Лаиса, вы застали Даглара и Тейну в двусмысленной ситуации?

– Чего там двусмысленного, яснее некуда, – фыркает она. – Нечаянно вышло. Уже я спать легла и вдруг спохватилась, что не проследила, сменили ли воду в вазах с букетами в музыкальном салоне. Туда месяцами никто не заглядывает, но Милан, чёрт придирчивый, повадился каждое утро испекти… инспикти… проверять, в общем, как мы исполняем обязанности. Я и подорвалась в первом часу ночи – штраф-то платить неохота. В домашних туфлях на мягкой подошве, стало быть, шагов совсем не слышно. Влетаю в комнату, а там госпожа Тейна с женихом на софе милуются.

– Это точно были они? Вы не могли обознаться?

– Ваше Величество, да кто ж ещё? – удивляется Лаиса. – Платье у госпожи Тейны приметное, всё в мелких беленьких цветочках, и чулки её, с кружевной оторочкой. Никто больше такие не носит. А у господина Роллейна