Филис Каст - Богиня роз Страница 14

Но ткань его снов менялась. Сначала они его не удивляли и не тревожили. Он провел здесь уже много столетий, и лишь изредка ему дозволялись обрывки мыслей… доносился аромат живого мира… хоть что-то живое. И каждый раз это было немножко по-другому. Год за годом он напрягался, чтобы услышать чей-нибудь голос, ощутить прикосновение мягкой руки, уловить запах роз. Иногда ему это удавалось; гораздо чаще - нет. До недавних пор.

Это началось, когда она вошла в его тюрьму и он снова начал жить. К нему стали приходить эти сны.

Он веселился в этих снах, он вдыхал ее запах, пока не почувствовал, что как будто пьет ее сущность… Сны… кто лучше его мог знать, какую магию они скрывают в себе?

Может быть, ему снова приснится, что он прикасается к ее коже. Может быть…

А потом капли ее крови брызнули на холодный камень, сковавший его, и боль, пронзившая его, разбила вдребезги прошедшие столетия, как ледяную корку на мраморе.

Он не мог поверить, что стал свободен. Он думал, что это еще одна жестокая иллюзия. И ему, наверное, понадобилось бы еще несколько десятков лет, прежде чем он решился бы просто пошевелиться, если бы ее запах не начал таять.

Она уходила от него. Бежала от него.

Нет! Только не снова!

Преодолевая боль, он напряг мощные мышцы и проломил стену окутывавшей его тьмы.

Он принюхался. Да, вон там, скрытый ночным ароматом роз и запахом крови, затаился священный запах. Он приказал своему застывшему телу двигаться и последовал за таким знакомым ароматом через темный чужой сад. Огромным усилием воли он заставил себя не рвануться прямо через розовые кусты, что разделяли их, и не схватить ее. Он заставил себя совладать со зверем, скрывавшимся в нем. Тварь слишком долго сидела взаперти… ее потребности были слишком грубыми… слишком животными. Невозможно допустить, чтобы когти твари коснулись ее. Он должен пленить ее мягко, как нежную птицу, а потом вернуть ее к судьбе, которой она надеялась избежать.

Сдерживая свирепость, бушевавшую в нем, он преследовал ее. Он не мог хорошенько ее рассмотреть, но это и не было нужно. Его притягивал запах священного масла; она сама притягивала его. И она осознавала его присутствие. Он ощущал ее панический страх. Но было и что-то еще - что-то незнакомое, исходившее от нее. Он нахмурился. Что-то тут было не так. Он ускорил шаг, когда она выскочила из розовых садов в маленький круг света. И вдруг остановился.

Это была совсем не та жрица, которую он предполагал увидеть. Разочарованный и сконфуженный, он замер на месте, а она открыла кожаный мешочек, который несла с собой, ища в нем что-то. Оружие? Ее взгляд обшаривал густую тень позади - тень, в которой стоял он.

- Ну же! Где этот чертов сотовый?

Он слышал ее незнакомый голос и видел, как она дрожит, роясь в своем мешочке, - дрожит так сильно, что скользкая кожа мешка в конце концов вырвалась из ее рук и упала на каменистую дорожку.

- Дерьмо! Дерьмо! - произнесла незнакомка. Она присела на корточки и сунула руку в сумку, и он услышал, как вдруг с ее губ сорвался судорожный вздох, словно от резкой боли. Она выдернула руку. И он увидел, что ее пальцы испачканы кровью.

Этот запах ударил его, почти лишив дыхания, - запах крови, смешанный с запахом священного масла Верховной жрицы. Она не была предательницей, но как-то была отмечена его богиней. А он должен повиноваться воле богини. Он снова двинулся к ней, на этот раз с помощью вновь освободившейся силы велев тьме сгуститься вокруг, чтобы оставаться под покровом ночи. И все равно она вскинула голову и посмотрела на него округлившимися глазами.

- Не бойся,- пробормотал он, пытаясь смягчить могучий голос.

- Кто ты? Что тебе нужно?

Он ощутил ее ужас и на мгновение пожалел о том, что должен сделать. Но лишь на мгновение. Он помнил свой долг. И на этот раз он его выполнит. Прежде чем она смогла убежать, он с нечеловеческой скоростью метнулся туда, где она все так же стояла на корточках на усыпанной листьями дорожке. Она во все глаза смотрела на него, не в силах различить сквозь плащ темноты.

Она была такой маленькой… такой земной…

Он резко приказал тьме скрыть их, и в одно мгновение обхватил ее огромными руками. Прохладный ветерок, еще недавно такой ласковый и освежающий, внезапно ударил яростной волной звуков и запахов. Они очутились в бешеном водовороте… и тут как будто разверзлась земля, поглотив обоих. Все вокруг тряслось, перемещалось, сыпалось… Мир поблек и растаял без следа, а дрожащий воздух наполнился оглушительным ревом.

Как змея, ускользающая в нору, тьма и чудовище отступили, унося с собой Микадо Эмпауз.

Часть вторая

Глава 8

Мягко… вокруг нее все было таким мягким.

Она лежала на боку, прижавшись к подушке. Микки потерлась щекой о гладкую поверхность. Шелк. Конечно, это должен быть шелк. Она поплотнее натянула на себя толстое одеяло, вдыхая роскошный запах дорогого постельного белья.

И пока она так лежала, кто-то расчесывал ей волосы широкой щеткой с мягкой щетиной. Микки счастливо вздохнула и перевернулась на живот, чтобы этому кому-то было удобнее заниматься ее волосами. Сон… должно быть, ей это снится.

Однако, сказала она спящей себе, в последнее время сны определенно стали удивительно прекрасными. Нужно просто расслабиться и наслаждаться.

Некто, расчесывая волосы Микки, что-то напевал без слов. Голос был женским, и мелодия лилась мягким сплошным потоком в такт движениям рук, гладивших волосы Микки, и все вместе приводило ее почти в гипнотическое состояние.

Микки снова вздохнула.

И между мягкими убаюкивающими звуками ее сонный ум уловил произнесенные шепотом слова: «Добро пожаловать, жрица!»

Микки подумала, что ей надо бы побольше спать.

К ней прикоснулась еще пара рук. Эти новые руки начали растирать ступни. С уверенностью опытного массажиста руки очерчивали ровные успокаивающие круги на подошвах.

Микки чувствовала себя так, словно все тело стало жидким. Что ж, она вполне заслужила подобный сон, особенно после того, что пережила прошлым вечером. Ее ум лениво вернулся к тем событиям. Идиотское свидание вслепую… унижение, пережитое из-за того, что она перепутала слова роли… потом в розовых садах за ней кралась какая-то ужасная нереальная тварь… и она порезала пальцы о разбившийся флакончик с духами… и оглушительный рев, и такое чувство, словно она задыхается…

Воспоминания пытались прорваться сквозь плотину удовольствия, выстроенную сном. Конечно, она спит… но как она добралась до дома? И что случилось сразу после того, как у нее чудовищно закружилась голова там, в Вудворд-парке? По телу Микки осторожно прополз легкий холодок сомнения. Ей необходимо проснуться.

Микки открыла глаза.

Позади раздался легкий шум. Микки обернулась. Рядом с ее постелью стояли две женщины.

Нет… это была совсем не ее постель!

Глаза Микки широко распахнулись.

Нет. Нет. Нет. Ерунда какая-то. Это же кровать из снов! Огромная кровать под балдахином в гигантской спальне, если говорить точно. Микки прикрыла глаза ладонями. Потом с силой потерла лицо. Она прекрасно чувствовала свое тело. И это было совершенно отчетливое ощущение, не похожее на сладкий эротический туман, наполнявший ее сны. Не открывая глаз, Микки ударила себя по щеке. Сильно.

- Ох, дерьмо…

Она поморщилась. Ей действительно больно. А значит, она не спит.

Микки снова открыла глаза.

Ничего не изменилось. Кровать осталась на месте, и спальня тоже, а заодно и обе женщины. Они были одеты в длинные поблескивающие хитоны, свободно облегавшие тела и спадавшие до покрытого толстым ковром пола. Обе женщины были молоды и красивы и прекрасно выглядели на фоне сводчатых окон за спинами.

- Дерьмо собачье!

Микки машинально произнесла любимое ругательство, задохнувшись от ужаса; ее сердце бешено заколотилось.

- Какого черта, кто вы такие? - хрипло спросила она.

Горло перехватывало от страха. Неужели там, в парке, кто-то напал на нее и убил?

- Я что, умерла? - выпалила она. - Вы призраки?

Женщины вытаращили глаза, и одна из них, брюнетка, вскинула изящную руку в успокаивающем жесте, но то, что эта особа вообще здесь находилась и могла как-то отреагировать на вопрос, совсем не успокоило Микки. Она отшатнулась назад и поползла по кровати, пока не уперлась спиной в изголовье.

- Госпожа! Мы живые! Тебе нечего бояться!

Голос женщины звучал негромко и мелодично, и Микки узнала его: именно эта женщина напевала колыбельную без слов.

- Мы здесь, чтобы приветствовать тебя и служить тебе, жрица!

Вторая женщина, с пышной гривой пшеничных волос, согласно кивнула.

- Да, жрица. Мы очень даже живые.

Подтянув к груди одеяло, Микки попыталась совладать с дрожащим голосом.

- А г-где я?