Мария Сакрытина - Моё "долго и счастливо" (СИ) Страница 14

Бес вытащил морду из-под полы накидки и зашипел.

- Тише, - я осторожно шлёпнула кота по носу. - Не бойся, только Бес. Может, ещё наряды, если герцог отдаст.

- Я подарю тебе другие, когда вернёмся, - улыбнулся Эд. - На долгие сборы сейчас времени нет. Мы уезжаем сразу же, как только вернёмся во дворец.

- Если герцог позволит, - хмыкнула я. - О чём ты думал, когда сунулся сюда без армии или Проклятых?

- О тебе, - с убийственной честностью отозвался Эд. - Катрин, Руи нет смысла меня задерживать. А стоит ему попытаться, отец сравняет Азвонию с землёй, и он это знает.

- Мне кажется, - медленно начала я, - твоему Руи нужен престол. Сильно. А кто наследник Азвонии?

Эд улыбнулся, не сводя с меня взгляда.

- Уже не я.

Я нахмурилась.

- То есть?

- Это было условием моего приезда, - спокойно объяснил Эд. - Я отказываюсь от азвонского престола, Руи отдаёт мне тебя.

- И ты отказался? - неверяще хмыкнула я.

- И я отказался, - улыбнулся Эд.

Под накидкой завозился Бес, но я не обратила на него внимания.

- Ты сдурел?! Отец тебя убьёт! А меня…

Эдвард снова приник к моим губам.

- Успокойся, Катрин, всё будет хорошо. Обещаю.

Как, интересно?!

- Просто доверься мне.

- Я и так тебе доверяю, - вздохнула я.

А зря, наверное.

Лес кончился, мы выехали на луг, и Эдвард взялся за отпущенные было поводья.

- Всё будет хорошо, Катрин, Котёнок. Скоро мы вернёмся домой.

Это ты вернёшься домой. А я - в компанию ненавидящего меня колдуна и твоей невесты.

Конь вскинул голову и прибавил шагу, торопясь к крепостной стене.

Вдали протыкал шпилями небо королевский замок.

Я покрепче прижалась к Эду.

Довериться, да? А что ещё мне остаётся?

Глава 3

Народ валил ко дворцу. Площадь перед воротами представляла сплошное людское море, волнующееся и голосящее. У меня дух перехватило от одного только взгляда на мешанину лиц - серо-коричневую, точно все краски с них разом смыли. В который раз мелькнула мысль - как же здесь всё отличается от того, к чему я привыкла. Даже краски - у нас они ярче.

Эдвард придержал коня, заставив его перейти на шаг - быстрее ехать всё равно бы не получилось.

Я прижалась к груди Эда, спрятала лицо. Прошлый раз примерно также всё и начиналось. Сначала народ кричит: “Сальвадо!”, потом решает, что я тут лишняя, и восклицает: “Шлюха!”.

- Всё хорошо, Катрин, - шепнул Эд. - Не бойся.

Угу.

Бурлящая мешанина серого и коричневого, вонючая, опасная, наседающая.

Я зажмурилась, кусая губы.

Придерживая поводья одной рукой, Эдвард поднял вторую в приветствии, чем вызвал бурю оваций, напомнив мне толпу у нашего университета. Здесь голосили громче, не сверкали фотоаппаратами, зато лезли к коню, мечтая дотронуться до любимого принца. Я брезгливо поджала ноги, думая, что если вдруг сейчас кто-нибудь меня стянет вниз, никакой Эдвард не поможет.

Под накидкой на груди завозился Бес. Устроился поудобнее и словно по заказу замурчал. У меня чуть отлегло от сердца, да и азвонцы не торопились бросаться на Эда, максимум пытаясь дотронуться. Наш конь медленным шагом пробирался к воротам сквозь неохотно раздающуюся толпу, а над площадью то и дело взлетало это “сальвадо”. В какой-то момент, когда толпа хлынула ближе, смыкаясь перед нами, мне почудилось, что Эда с седла всё-таки снимут и примутся качать на руках - от избытка чувств (а что тогда станет со мной?). Но обошлось.

Эд царственно улыбался, держался прямо и очень уверенно - прямо-таки по-королевски. Честно, думаю, именно это нас и спасло - нарушать ту грань, что разделяет их идеал (или лучше сказать “идола”?) от “простых смертных”, азвонцы не решились.

Лишь один раз улыбка на лице принца потускнела - когда кто-то в толпе крикнул не то “Ваше Величество!”, не то “да здравствует король!”. Меня кольнуло чувство вины - Эд хотел азвонский трон, так или иначе. И только из-за меня… Но помилуйте, в чём я-то виновата? В том, что появилась в Азвонии?

Когда мы въехали во внутренний двор и тяжёлые, украшенные золотом створки за нами захлопнулись, я облегчённо вздохнула. И тут же напряглась, увидев, что все пространство от ворот до широкой мраморной лестницы занято азвонской стражей - кроме небольшого пяточка с десятком фрэснийских солдат верхом и запряжённой шестёркой лошадей каретой.

Эд подъехал к фрэснийцам, быстро приказал что-то, спешился и снял меня с седла.

Я удивлённо посмотрела на него, когда передо мной распахнулась дверца кареты.

- Садись, Катрин, - держа меня за руку, кивнул Эдвард. - Вы сейчас выезжаете - через Восточные вороты, потом, когда подъедете к Фрэснийскому тракту, я вас встречу, - и подтолкнул меня к карете.

Я схватилась за дверцу.

- Ты остаёшься? Почему? Эдвард..!

- Катрин, так нужно, - бросил Эд. - Пожалуйста, не спорь, - и, смягчившись, добавил. - Я присоединюсь к вам очень скоро, ты и заметить не успеешь. Не бойся. Я же сказал, что всё будет хорошо.

Молчи, женщина. Я обожгла его обиженным взглядом и забралась в карету, тёмную и весьма неуютную, хотя, надо отдать должное - довольно удобную. Дверца тут же захлопнулась, раздалась быстрая команда на фрэснийском, и мы тронулись.

Я тут же высунулась из окошка, отодвинув занавески, но мало что смогла разглядеть - карету окружали фрэснийские всадники, а на них смотреть не хотелось. Я лишь успела краем глаза увидеть спускающегося по мраморной лестнице герцога и ждущего его Эдварда верхом.

Зачем он остался?

“Всё будет хорошо”. Ага. Всё всегда хорошо - ты, Кать, только, не волнуйся. А потом свалившиеся их ниоткуда Проклятые, папаша-колдун и метаморфы. Чего волноваться-то, правда? Сиди себе в башне и, знай, маши платочком - твой рыцарь сам всё сделает.

Бес выбрался из-под накидки и спокойненько устроился на сиденье рядом. Зевнул и замурчал пуще прежнего. Я машинально протянула руку, почесала торчащие ушки.

- Всё будет хорошо, да? - скептично повторила я вслух.

Бес приоткрыл здоровый глаз, глянул на меня и снова зевнул.

Мы ехали какими-то дворами, в смысле, пустыми улицами и остановились только на выезде из города. То ли подорожную у нас смотрели, то ли ещё что, но была заминка у ворот (Восточных?) и из обрывков разговоров азвонцев и фрэсницев я услышала, что Эд только что на дворцовой площади прилюдно отказался от прав на азвонский трон, и теперь столицу лихорадит, ибо Сальвадо здесь любят, а герцога - нет. Но ещё крепче не любят ту блондинистую нахалку, околдовавшую прекрасного Сальвадо. Интересно, толпа ли сложила два и два, или герцог просто всех просветил, ради чего вдруг Эд пожертвовал своим положением… вряд ли, конечно. И так несложно догадаться, учитывая мою репутацию.