Вера Чиркова - Найти себя [СИ] Страница 14

— Они… не совсем люди… — снова замялся травник.

— Ну и что? Мангуры тоже не люди, а я, как ты знаешь, за каждого готов в огонь и в воду.

— В огонь не нужно… — мелодичный голос возник там, где никого и быть не могло.

Прямо над водой.

А потом возникло бледное свечение, и Стан с изумлением обнаружил стоящую на воде девушку.

— Неопознанный объект, — прямо в ухо отрапортовал Чудик.

— У тебя милый друг, — девушка смотрела на Стана загадочно мерцающими глазами, — пусть останется тут… мы тебя не обидим.

— Они не обидят, — почему-то вздохнул Витти, пойдешь?

— Куда? — еще не понял Костя.

— К ним в гости. Они сами все объяснят.

— Ну, хорошо, а как идти-то?

Что-то подхватило парня и мягко поставило рядом с девушкой. От неожиданности он взмахнул руками и схватился ей за талию. Тонкую и гибкую, такую живую и теплую, что все сомнения в материальности девушки смыло горячим румянцем.

— Извини…

— Ничего, держись крепче. Друга отправь…

— Чудик! Иди к Тени! Я потом приду!

— Чудик к Тени… — недовольно пробурчал унс и поднялся в воздух.

В тот же миг непонятное что-то, на чем стоял Стан, рвануло в темноту, оставляя позади укоризненный глаз костра.

Глава 3

Конс

Дома у Костика хватило сил только на то, чтоб дойти до своей комнаты. Понуро плетясь по лестнице, он начал подозревать, что планировка дома не так и плоха, как ему показалось вначале. Где-то спокойно спали или веселились хозяева, где-то отдыхала от дневных трудов прислуга всех мастей. А тут им не встретилось ни одной посторонней души, кроме охранника на входе и поджидавших их слуг.

На этот раз Конс не стал отказываться от помощи слуг, и они от радости, что господин перестал капризничать, выскоблили его просто до скрипа. А потом, завернутого в простыню, притащили в комнату и уже уложив на постель, напялили длинную рубаху. Последнее, что запомнил засыпающий Костик, были их умиленные рожи.

А еще — пустая кушетка Майки напротив и уверенность в том, что она пустует последнюю ночь. Больше никуда он эту дурочку не отпустит.

Почему самые плохие события случаются по ночам — Костик не знал, предполагал — оттого, что хорошие люди ночью спят. И когда его разбудил настойчивый голос Авроноса и Костик, бросив полусонный взгляд за окно, отметил, что там еще не рассвело, мгновенно пришло понимание — случилась беда.

— Майка? — вскакивая с постели, хрипло вскрикнул парнишка и по скорбному взгляду лекаря понял, — угадал.

— Где она?! — Костик рванулся бежать, запутался в подоле рубахи, едва не упал, спасла быстрота реакции.

— Женщины моют… сейчас принесут. Я хотел спросить… где её положим, тут или в моей башне?

— Что с ней? — чувствуя, как все внутри смерзается в огромный и колючий кусок льда, такой колющий, что тяжело дышать, выдавил Конс.

— Пьяные клиенты избили… у танцовщиц это бывает, — Авронос и не думал скрывать правду.

— У каких танцовщиц? — Костик остолбенел, — вроде речь шла о прислуге?

— Ну… как видишь, она решила сделать по-своему. Наверное, хотела сразу заработать кучу денег, — мягко объяснял лекарь, пока его подопечный торопливо шарил в шкафу в поисках штанов и рубашки, — Отправилась в самый дорогой ночной ресторан… там хозяин часто нанимает новых, молоденьких девчонок. Старые танцовщицы клиентам со временем надоедают. Хуже всего, что именно там сегодня отмечал свое возвращение Тьершиг Жинтрас. Как теперь понятно, он хорошо запомнил твою рабыню… и нанял танцевать в отдельном зале.

— И эта дура пошла? — охнул Костик, рывком натягивая на себя первую попавшуюся рубаху.

— Там нельзя не пойти. Но обычно клиенты ведут себя достойно. Если хотят чтобы танцовщица не просто танцевала, а выполняла еще какие-то услуги, договариваются через хозяина. Однако Тьершиг не обычный клиент… Его отец был одним из тридцати дворян, которые поддержали старого императора в самые черные дни переворота. После победы все они сказочно разбогатели, и теперь это самые видные люди империи. А Тьершиг после смерти отца уже успел проиграть все состояние.

— Закон крупных состояний, — нетерпеливо отмахнулся Конс, — знаю. Что с Майкой?

— Она начала сопротивляться… и ее сильно побили. Хорошо, что я послал людей… им удалось убедить хозяина вмешаться. Но я думаю… Тьершиг будет мстить. Тут он на своей территории, сам понимаешь, все его друзья из семей тридцати.

— А твой хозяин?

— Наш хозяин, — с нажимом поправил лекарь, — он тоже из элиты. И теперь ты просто обязан его убедить, что имеешь большую важность для императрицы, чем Жинтрас. Иначе Майку выдадут Тьершигу… а моих слуг накажут. Никто не захочет их слушать… тем более, верить. Ни ей, ни тебе, ни даже мне. Поверят ему и его дружкам.

— Блин… — расстроился Костик, — и я сам во всем виноват.

— Виноват я, — хмуро не согласился Авронос, — нужно было перехватить ее у выхода и запереть в чулане. Ведь чувствовал… что ты передумаешь… тсс! Несут!

Костик и сам уже увидел, что несут, и сразу понял, никакое "тсс" можно было не говорить, ну разве только, чтоб предупредить его не выматериться при слугах. Обернутое в простыню худенькое тело, с проступающими сквозь ткань алыми полосами, в руках слуг обвисало безжизненным кулем.

— Положите на кушетку и идите отдыхать, — сухо скомандовал лекарь и начал выгружать на стол снадобья и куски ткани из принесенного слугой походного сундучка, затем строго взглянул на Конса, — ты будешь помогать.

Тьершиг был сволочью. Подлой, безжалостной и злопамятной, это Костик осознал, едва рассмотрев, куда пришлось большинство ударов плетки. По голове, рукам, плечам, груди. Лицу тоже досталось, хотя по характеру ран было понятно, Майка изо всех сил старалась прикрыть руками лицо и голову.

Авронос методично мазал рваные бороздки, начиная с самых серьезных, пахучей мазью, и потихоньку рычал какие-то местные ругательства. Консу не скоро удалось выяснить, что плетка была не простая, для пущего эффекта в неё были вплетены стебельки степной лианы, усыпанные мелкими колючками, устремленными в одну сторону. Костик знал подобные растения, пока гладишь в одну сторону — они скользкие и гладкие, но не стоит проводить рукой против шерсти.

В тех случаях, когда рана была слишком глубока, Авронос ругался сильнее и ставил крошечные серебряные скобочки, обильно смачивая рану обезболивающим.

Операция близилась к завершению, когда в дверь коротко постучали и почти сразу, не дожидаясь разрешения, вошел незнакомый Костику мужчина.