Королевский тюльпан. Дилогия (СИ) - Лебедева Ива Страница 14

Бедолагу отправили в казарму префектуры. Я велел накарябать записку дежурному офицеру, чтобы тот после всех протокольных занудностей выставил парня, а не отдал под суд. Не люблю, когда люди страдают потому, что оказались не в то время не в том месте.

Потом отправился в свою резиденцию. По установленной традиции Ночные Клинки спят днем и просыпаются к раннему вечеру. Маршал на то и маршал, чтобы пренебрегать традициями, и я послал курьеров еще по дороге.

Первым явился Ухо, сонный и злой, он и правда спал. Мой второй разговор с ним за двое суток оказался еще неприятнее — недавнему сопернику на выборах пришлось и проснуться, и вежливо вытерпеть мои гневные насмешки: как он мог наказать виновного, не взглянув на него перед этим и не убедившись, что на песочек отправили кого следует?

— Осторожней, братец, — заметил я, — этак в следующий раз захочешь покарать мелкотырного воришку, а твои дуболомы не разберутся и отнесут на песочек тебя.

Ухо с достоинством снес все шуточки, только иногда поправлял повязку, закрывавшую левую часть головы. Для Братства не было секретом, что когда он в младых годах прислужничал в трактире, то запускал пальцы в тарелки по пути из кухни в зал, за что его немилосердно драли за ухо и оно стало в полтора раза больше правого. Потом, в какой-то уже взрослой истории, он потерял разросшееся ухо совсем, но кличка прилипла намертво.

Ничего больше не выудив из этого капитана, я занялся подчиненными — их я принял в полутемном парадном зале, с клятвой на большом клинке и сидевшей в углу старушкой-правдовидицей. Правда ли, что у нее болит голова, когда звучит ложь, сказать трудно. Достаточно репутации.

Двое парней-поползней, напуганные уже самим приглашением в зал, и не думали врать — это я видел сам, так что старушка могла вздремнуть.

…Да, не так давно мы раздобыли цветочный компас. Извините, мы слышали, о такой добыче надо сообщить маршалу. Мы сообщили капитану, думали, он вам скажет. Он приказал поскорее им воспользоваться и, если появится Туман, нырять без промедлений. Если бы знали, как выйдет…

…Да, мы вспомнили, как пять, нет, шесть лун назад удалось не просто проникнуть в цветочный рай за стеной, но и вытащить продавщицу. К сожалению, она не оказалась волшебницей и с ней получилось нехорошо. Что делать, если Ухо так везет — именно в его квартале Туманная стена.

…Да, пришелицу мы и правда вытащили. Говорить с ней в ее странном мире мы не хотели — еще закончится Туман. Хотели расспросить здесь. Жаль, что так вышло…

— Вот что, — прервал я горемык, когда поток информации окончательно перешел в поток извинений, — идите к капитану, отрежьте второе ухо и принесите мне. Шутка. Вам просто придется побегать и поискать пришелицу. Приказ отдал я, исполнять немедленно.

* * * * *

К магии я отношусь без особого трепета. С давних пор убедился, что самые надежные и быстрые заклятия — в кошельке или в ножнах. К тому же в бывшем королевстве и магии-то толком не осталось.

Но есть несколько полезных магических штучек, действенных, как метко брошенный клинок. Например, цветочный компас. Простенькая стрелочка-перышко на доске, лежащая смирно и вдруг начинающая трепыхаться в направлении залежей цветов. Зачем такие игрушки мастерили при короле — не знаю. Но работает до сих пор. Если же за стеной запас и правда очень большой, то не просто реагирует, а вызывает Туман, а уж тот делает стену проходимой.

Было так не меньше пяти раз. Пара экспедиций закончилась тем, что смельчаки там и остались. Цветочных компасов у Братства три штуки, а так как у нас свобода, то они в одном месте не задерживаются, переходя от капитана к капитану, например, после долгой игры в карты.

Как компасы оказались у Братства? Во время мятежа погибает множество хороших предметов, в огне пожара или в озлобленных руках. Ночные братья не злятся и стараются не дать погибнуть хорошим вещам. Потому-то у нас и оказалось столько сокровищ тирана.

Когда у меня будут дети, я буду им читать на ночь сказку, как толпа ворвалась во дворец, но ничего там не украла. И мы будем смеяться вместе…

Я усмехнулся и вернулся мыслями к недавней встрече. Вот действительно сокровище старого режима — убил любовника жены, сидел в тюрьме. Кстати, и умный, и добрый — при нем в колесных залах бичи висят на стенах.

С Этьеном можно было бы договориться. Я даже пробовал четыре луны назад. Выбрал мост через пересохший канал, где точно нет ничьих ушей. Прогулялись, поговорили о том, что будет, если внезапно власть Добродетели прекратится и из Совета останется он один.

— И что ждет ваших союзников из Братства? — с улыбкой спросил я.

Этьен ответил не сразу.

— Все непричастные к убийствам будут амнистированы и войдут в стражу. Но убийства будут расследованы.

— И даже уже расследованные? — без улыбки спросил я.

— Да, — ответил Этьен. — Нам есть еще о чем поговорить?

— Нет, — ответил я, удаляясь.

* * * * *

Глупая история, случившаяся в первые дни, когда меня избрали маршалом. Когда власть меняется, кое-кто думает, что власти нет и можно делать что хочется.

Тогда-то к одному из моих капитанов пришел бастард брата блюстителя Созидания. После свержения королевской власти бастарды были уравнены в правах с наследниками, но мерзавцу уже очень не терпелось и он предложил капитану пятьсот за брата и триста за его законного сына. Капитан заколебался, бастард накинул до тысячи, и головорезы получили приказ…

Я очень сердился — убить брата министра, не спросив разрешения у маршала… Капитан лишился поживы и статуса, исполнителей выдали страже, а уж те, не жалея языка, свидетельствовали против бастарда на суде. Выдать еще и промежуточное звено было совсем против наших правил.

Блюститель Созидания так и не простил. Похоже, он, бездетный, не так любил брата, как племянника. И считает виновным меня.

Поэтому если он захочет получить всю власть в Городе, то умрет. Или умру я.

АЛИНА

Странный мир, странные люди. Конечно, если цветы не поливать, то они не вырастут. С магией, без магии — это мне неведомо. Но в сухой пыли, да еще вперемешку с камнями, даже сорняки расти отказываются, если они не кактусы, конечно.

Переубеждать развеселившихся от моих предложений лепесточников я не стала, просто пошла и выкопала еще с десяток луковиц. Одну даже расковыряла. Убедилась, что та вполне жива и прекрасно может прорасти, если ей создать нормальные условия.

Меня другое удивляет — ведь здешняя великая революция случилась не вчера. Конечно, луковицы тюльпанов прекрасно зимуют в почве, но вообще-то не консервируются там навсегда. А тут вон сидят, затихарились, словно ждут чего-то. Магии, что ли? Или просто дождя? Так неужели за все это время ни разу не было нормального ливня над этими проклятыми королевскими садами?

Странно и непонятно.

Но вопросы цветоводства пока отступали на второй план перед более насущными проблемами. Что-то надо было есть, что-то пить. Да и спать в яме, наполненной сухими листьями и травой, так себе удовольствие. Особенно с больным ребенком на руках. Конечно, тетушка Франсуаза несколько раз повторила, мол, ничего страшного с мальцом не случится, если поспит подольше. Но я не слишком в это поверила, особенно когда заметила, как оба лохматых лепесточника отводят взгляд от дрыхнущего мальца.

Что-то они недоговаривали. Бежать и сдавать нас с найденышем за выкуп вроде бы не собирались, но… Но. Кормить нас даром тоже будут вряд ли. Поэтому стоило собрать информацию, раскинуть мозгами и решить, что делать дальше.

Чисто теоретически я могу в этих полях хоть репу вырастить, хоть картошку — были бы семена. Но урожай будет не завтра, и вообще, крестьянский труд не зря считается одним из самых тяжелых. Даже при моих продвинутых по местным меркам знаниях о растениеводстве легко не будет и до урожая еще надо дожить.